Может быть, снова вернуться в пустыню? Попросить о помощи вагу?.. Нет, тут тоже не стоило обманывать себя. Вага — скайфер, а скайферы не любят слабых. Никто из этого народа не станет помогать мне. Да, я был принят в один из скайферских кланов, но потом что-то произошло — что именно, как ни стараюсь, я не могу вспомнить — и я ушёл от них. Меня изгнали?.. Может быть, я убил одного из них?.. Неверно повёл себя во время набега на посёлок людей, отказался убивать своих соплеменников?.. Могло быть что угодно, но ясно одно: я лишь короткое время был «своим» обитателям пустыни. Это время давно прошло.
Я мог рассчитывать только на самого себя. И тогда я обратился к чужим, а ныне принадлежавшим мне, воспоминаниям. Они были ещё более отрывочны, чем память Льюиса Телмарида, но я искал, искал…
Ни один из моих предшественников не знал, кем или чем является Ночная Тень на самом деле. Про город им было известно — про адский город Морфъёгульд, превращённый в руины в Войне Остывших Светил, когда Князья Света, нынешние боги — и Князья Тьмы сражались за власть над миром.
Первая волна эпидемий пронеслась над страной более четырёх столетий тому назад, и тогда же волшебником Яртальского Княжества был вскрыт прежде запертый вход в адский город. Тот волшебник стал первой жертвой Тени. Сначала эпидемии были редки, но чем дальше, тем меньшими становились промежутки между ними. Тень набирала силу.
Продвигаясь по сумбурным и почти всегда бесполезным воспоминаниям моих предшественников, я наткнулся на сведения о странном месте под названием Слепая Гора, вход на которую из определённых мест земной поверхности мог быть открыт, при соблюдении некоего ритуала, ночью, от заката до рассвета. Входящий на рассвете, в ту половину года, когда Солнце возрастает и день увеличивается, идёт путём людей, входящий на закате, в полугодие, когда увеличивается ночь и Солнце теряет силу, идёт путём демонов. Сумевший миновать Игольчатый Мост за время, пока появившееся Солнце покидает горизонт (либо, наоборот, опускается за него) меняет своё естество. Человек становится демоном, демон навсегда остаётся в той плоти, в которой закончил прохождение Моста.
Я понял, что это мой шанс.
Как человек, я почти мёртв. Воровство душ — лишь отсрочка приговора, но даже если мне удастся бегать от смерти вечно, я не хочу вечно жить как вампир.
Если изменить естество, можно начать всё заново. Земля перестанет быть моим домом, но один из Нижних Миров примет меня, и в нём я смогу продолжить свой жизненный путь. Преображение закроет для меня возможности, доступные только людям, упростит сферу чувств — но и подарит способности и силы, присущие только демонам. А когда-нибудь, возможно, я обрету бессмертие, и границы между демонами и людьми потеряют своё значение.
К сожалению, из памяти колдуна я смог извлечь только самую общую информацию. Как и где проводить ритуал перехода — неизвестно. Возможно, при жизни он знал больше, однако эта часть воспоминаний полностью отсутствовала. Всё, что удалось «выжать» из моего альтер-эго — тусклое воспоминание о том, где он сам получил сведения о Слепой Горе. Это случилось на западе Речного Королевства, в Рендексе. Существовала какая-то книга, в которой было записано всё необходимое.
Неизвестно, сохранилась ли она, и если да, совсем не факт, что я сумею её найти. Но я, по крайней мере, попытаюсь это сделать.
По пути я крал души людей — те, которыми мог завладеть быстро. Проститутки, нищие, стражники, торговцы… Детей я не трогал. Их души ещё не успели омертветь, мышление и восприятие мира не механизированы. Пришлось приложить бы слишком много усилий, чтобы уловить их в Игре.
Одна из сложностей заключалась в том, что я не мог длительное время сохранять силу, выкачанную из чужих Шэ. Я мог поглощать, но не мог сохранить почти ничего из приобретённого. «Почти ничего» — потому что какие-то крупицы всё-таки удавалось откладывать, переводя их в особые формы энергии, которыми оперирует Тэннак. К сожалению, очень мало. Большую часть похищенной силы я терял в процессе перевода, но если я оставлял её у себя в изначальном состоянии, через короткое время чужая Шэ разлагалась и испарялась полностью, оставляя меня ни с чем.
Помимо колдовских проблем, приходилось решать и житейские. У меня не было ни денег, ни снаряжения. Приходилось заимствовать и то, и другое у тех, кому ни деньги, ни снаряжение теперь всё равно уже не понадобятся. У оруженосца, соблазнившего супругу своего господина и удиравшего из Речного Королевства на юг, я забрал одежду и дорогие ножны для меча. У курьера с двумя сумками писем позаимствовал лошадь: ту, которую «приобрёл» ещё в Яртальском Княжестве, я к этому времени уже совсем загнал. Торговец снабдил меня деньгами, свою лепту внесла и уличная танцовщица, душу которой я похитил в Миррабате — первом из городов Речного Королевства, гостеприимно распахнувшем для меня городские ворота.
Глава пятая
— Сказал, что его приятель, — повторил усатый стражник. — И зашёл по случаю.
— Выяснили, где он живёт?
— Конечно. За рыночной площадью.
— А именно?
— Что «именно»? — Нахмурился стражник.
— «За рыночной площадью» — это не адрес. Если это гостиница — то как она называется? Если частный дом — кому принадлежит?.. Да, и о каком именно рынке речь. Город не маленький. Я видел уже три рынка, а я, между прочим, в городе нахожусь всего пару дней.
— Их семь, — буркнул капрал. — Восемь вместе с лошадиным.
— И?
Стражник ответил молчанием. Похоже, он не понимал, что от него хотят. Эдрик погасил раздражение. Если заговорил с тупицей, умей быть терпеливым.
— Так как мне найти дом Ёнко Нарвериша?
— За рыночной площадью.
— Это всё, что вы выяснили? — недоверчиво уточник Мардельт.
— Нет.
— Ну слава тебе, Солнце!.. Что ещё он сказал?
— Сказал, что его приятель, — монотонно повторил усатый стражник, — никакого отношения к делу не имеет. И зашёл по случаю.
С пробудившимся интересом Эдрик посмотрел на своего собеседника. Нет, это не обычная тупость. Два месяца назад разум капрала явно был подвергнут ментальному воздействию. Эдрик очень живо представил себе, как это было: невысокий, похожий на южанина, Нарвериш касается руки здоровенного детины и тихо так, проникновенно, говорит: «Я приятель Маскриба. Зашёл по случаю. К убийству никакого отношения не имею. А теперь выпусти меня отсюда».
Эдрик мотнул головой, сбрасывая наваждение.
— На полу или на стенах комнаты не было каких-нибудь знаков? Кругов, многолучевых звёзд, надписей на непонятных языках?.. Было вообще в комнате хоть что-нибудь необычное… помимо крови и мозгов на всей мебели?
— Ещё? — хмыкнул капрал. — А вам что, этого мало?
Эдрик устало прикрыл глаза. У него не было настроения острить.
— Ответьте на вопрос.
— Ничего там не было.
— Спасибо. Кто ещё был с вами?
Капрал назвал имена. Из трёх названных один солдат был переведён в соседний город, второй сейчас находился в увольнении. Эдрик переговорил с последним, не особенно надеясь услышать что-нибудь новое. Солдат — совсем ещё молоденький парнишка, был взят на место гибели Маскриба лишь в качестве мальчика на побегушках, никаких самостоятельных решений не принимал и поэтому, похоже, сумел избежать промывки мозгов. То, что Нарвериша отпустили так легко, его удивило, но не слишком: «шибко умным» он быть не старался, понимая, что мозги успешной карьере стражника не способствуют, а только вредят.
В целом его рассказ совпал с тем, что Эдрик узнал от трактирщика. Интересным была вот какая деталь: как и трактирщик, паренёк упомянул, что Нарвериш едва не потерял сознание на пороге комнаты убитого. Правда, чуть позже он совершенно спокойно смотрел на окровавленные стены. И по поводу смерти своего друга не очень-то переживал. Приступ длился минуту или две (Нарвериша усадили в коридоре прямо на пол) и прекратился так же внезапно, как и начался.
— Полагаешь, плохо ему стало не от того, что он увидел? — задумчиво спросил Эдрик.
Паренёк кивнул.
— Может, живот прихватило. Или сердце. А может, это… эпилептик. Кто его знает…
— Он бился в припадке?
— Нет. Ну… почти. Трясся так, что я думал — вот-вот начнётся. Не началось.
Эдрик мысленно повертел эту непонятную деталь головоломки так и сяк, не нашёл куда приложить и отложил в памяти. Необходимость проведения беседы с городским волшебником вырисовывалась всё более отчётливо. К сожалению, вчера они не смогли пообщаться: Аронгобан был вызван за город по срочному делу. Аудиенцию перенесли на сегодня.
Перед тем как уйти, Эдрик ещё раз заглянул к дежурному офицеру.
— Узнали, что хотели? — поинтересовался лейтенант Диориз, поднимая глаза от бумаг на столе.
— В общем, да, — Эдрик не стал рассказывать о том, что, как минимум, одному из подчинённых Диориза промыли мозги. Ещё он не стал излагать свои мысли относительно уровня работы городской стражи. Это не его проблемы, а города. — Кроме капрала Риблака и трёх солдат там кто-нибудь ещё был?
— Об этом вам нужно спрашивать не у меня, а у Риблака. Он…
— В том-то и дело. Он сказал, что больше никого не было. Даже сыщиков. Пришли четыре солдата, посмотрели на комнату и ушли. Вам не кажется это странным?
— Вовсе нет, — спокойно ответил Диориз. — У нас мало людей. Особенно не хватает профессионалов. Финансирование… эээ… ограничено. Два месяца назад был полный завал. Что ни день, то труп. Как будто все с ума посходили. А тут ещё и обокрали графа Гелвира. Хорошо обнесли — бумаги, фамильные драгоценности… А он, между прочим, состоит в городском совете. Можно сказать, правая рука князя. Скандал. Все резервы были брошены на расследование этого дела.
— И убийством Маскриба заниматься было уже некому?
— Совершенно верно. Только это не убийство.
— А что?
— Несчастный случай, — глядя Эдрику в глаза, самым нейтральным тоном произнёс Диориз.
— Вы что, издеваетесь?
— Нет, нисколько. Не смотрите на меня так.