Князь лжи — страница 24 из 61

Возможно, дело в повреждении, полученном мною в Бэрверском холме. Целостность моего собственного существа разъята, во мне словно проделана дыра, в которой я могу разглядеть кого-то иного. Странно, но кажется, что он знает обо мне немногим больше, чем я — о нём. Не только потому, что он, как и я, был повреждён; его восприятие само по себе, кажется, более целостно… более объёмно.

Что это за существо? Можно ли установить с ним контакт? И если — да, то стоит ли это делать?..

Нет. Не стоит. Любопытство не мешает мне трезво оценить его силы и мои. Если мы окажемся в общем пространстве, отыщем способ взаимодействия — чем это закончится? Мы живём в разных пространствах и свободно пользуемся одним и тем же состоянием души, потому что ничего не знаем друг о друге. Но если мы окажемся не в разных плоскостях бытия, а в одной — что тогда? Неизбежен конфликт, столкновение интересов, разрыв того общего, чем в данный момент мы владеем сообща. Или — не разрыв, но поглощение одной воли другой; и я слишком уж сомневаюсь в том, что смогу победить в этой борьбе. Нет-нет, лучше уж оставаться в неведении — если приобретаемое знание несёт с собой смерть.

Я должен как можно скорее добраться до Рендекса и найти эту проклятую книгу. Когда я перейду в новую, нечеловеческую форму существования, все нынешние проблемы останутся позади.

* * *

Тем же вечером я рискнул сотворить скромное заклинание для разведения огня. Ничего особенного — просто хотелось проверить в каком состоянии пребывает Тэннак, боль в котором, кажется, поутихла.

Меня замутило. Мир завертелся, как волчок, а затем сдавил меня, стало трудно дышать. Я был близок к обмороку, и прошло немало времени, прежде чем мне удалось прийти в себя.

Итак, Тэннак не восстановился. Напротив, всё стало ещё хуже. Большой приток энергии вызвал не регенерацию полуразрушенной магической сущности, как я надеялся, а спровоцировал ещё больший дисбаланс. Форма Тэннака размывалась, энергетические токи, составляющие его «скелет», выходили из-под контроля, течения силы принимали хаотическое, произвольное направление, «нервные узлы» Тэннака смещались, связи между ними рвались.

В конечном итоге всё это грозило перерасти в полное разрушение магического тела. Не-магу не понять, что это значит. Это хуже, чем лишиться руки или ноги. Но дело не только в этом. Если Тэннак будет разрушен, можно никуда не ехать. Никакие книги, никакие формулы мне уже не помогут. Я просто не смогу осуществить переход. Будет человек и будет книга — но не будет инструментов, способных воплотить написанное в реальность.

С этим надо что-то делать, и при том срочно, пока процесс саморазрушения не зашёл слишком далеко.

Сложность заключалась в том, что сам себе помочь я не мог. Моё положение было сродни положению врача, которому переломали запястья.

Полтора десятка сознаний, живущих в моей голове, осознав эту новость, подняли дикий вой. Каждая трудность, с которой я сталкивался, всегда приводила их в ужас; безумие, которым они были отравлены все, поголовно, переходило в активную стадию и в моей голове начинался полный бардак. Пришлось их успокаивать — это заняло какое-то время. Каждый рвался к волевому узлу; все, достигнутые ранее договорённости трещали по швам. Им, видите ли, показалось, что сделать уже ничего нельзя, мы обречены и неизбежно отправимся на обед Ночной Тени. Слизняки. Было непросто справиться со всеми сразу, но всё-таки не так трудно, как в самом начале наших «отношений». Кажется, мы всё-таки потихоньку срастались в одно целое — Келат Льюиса Телмарида и полтора десятка огрызков, подхваченных на Бэрверском холме… Чем быстрее закончится этот процесс, тем лучше. Одной заботой станет меньше.

К утру, кое-как утихомирив этих ублюдков, я получил возможность спокойно поразмыслить и пришёл к мнению, что если хочу вернуть хотя бы ту малую толику волшебства, которая осталась у меня после Бэрверского холма, придётся слегка откорректировать свои планы. Я сел на лошадь и отправился в ближайшую деревню. Придётся всё-таки обратиться за помощью.

Ни колдуна, ни ведьмы в деревне не нашлось. В соседней жила травница, но к ней я не стал и обращаться. Я провёл весь день в седле, солнце уже клонилось к закату, и моё настроение, и без того невесёлое, становилось всё хуже и хуже. Чем больше времени пройдёт, тем сложнее будет остановить процесс разложения Тэннака. В третьей по счёту деревне нужного человека опять не оказалось.

— Может быть, живёт где-нибудь поблизости? — мрачно поинтересовался я.

Селянин задумчиво поковырялся в ухе.

— Да, — сообщил он, — живёт тут один… вроде.

И объяснил, как добраться.

К указанному дому я подъехал уже затемно. Забарабанил в ворота. Подождал, послушал. Не обращая внимания на захлёбывающийся лай собаки, постучал снова. Погромче.

Скрипнула невидимая мне входная дверь. Шаги. Звук отодвигаемого засова. Между воротами появилась щель, откуда выглянул довольно рослый мужчина лет сорока пяти. Прямой, ничего не выражающий взгляд. Сильное, мускулистое тело.

У меня возникло ощущение, что этот человек длительное время был солдатом, а ещё вероятнее — наёмником, и на земле осел лишь совсем недавно. В образовавшийся проём, не переставая гавкать на меня, попытался пролезть дворовый пёс, но мужчина пренебрежительно отпихнул его ногой.

— Ты колдун? — спросил я.

Здоровяк нахмурился.

— Чего? — он явно не понял вопроса.

— Мне сказали, что в этом доме живёт колдун.

Несколько секунд он рассматривал меня, как полоумного. А затем… затем, кажется, его осенила какая-то мысль. Потому что жёсткая складка рта вдруг расслабилась, краешки губ поползли вверх, он запрокинул голову назад и стал ржать.

Разве я сказал что-то смешное?

Насмеявшись вдосталь, здоровяк снова уставился на меня — на этот раз снисходительно, даже с сочувствием.

— Зря ехал, — сообщил он.

— Почему?

— Обманули тебя.

— Жаль, — угрюмо сказал я. Мне было не до смеха.

— Издалека ехал? — полюбопытствовал мужчина.

Я неопределённо кивнул.

— Специально к нам?

Я покачал головой, но он, кажется, этого не заметил.

— Сказки про нашего дурачка, гляди, уже по свету гуляют, — посмеиваясь, произнёс он.

— Вашего дурачка?

Он кивнул.

— Братец Аны, жены моей. Дурень редкостный, да и тунеядец к тому же. Ниче делать толком не умеет, тока руками размахивать да про всякую херню рассуждать. Но не колдун он. Ниче не умеет.

— Совсем ничего? — уточнил я на всякий случай.

— Совсем. На него глянешь тока — сразу сам поймёшь, что к чему.

Я усмехнулся.

— Можно взглянуть?

— Не, нельзя. Нету его. Опять на ночь глядя в лес умотал. Ты это… оставайся, если хочешь. Переночуешь у нас, а утром своей дорогой поедешь. Темно уже.

— Нет, спасибо.

— Ну как знаешь.

Я забрался в седло и поехал на запад. Уже на окраине деревни подумал, что стоило бы остаться — если не мне, то лошади требовался отдых. Но возвращаться не стал. Переночую в лесу.

Выбирая подходящее место для ночлега, я заметил вдалеке, между деревьями, огонёк.

Подойдя ближе, я увидел расчищенную полянку и юношу, явно собирающегося приступить к некой магической процедуре. Мне стало любопытно. Очевидно, это и есть тот самый дурачок, про которого мне говорили.

Юноша начертил два круга, изукрасил их заумными знаками, в один круг встал сам, а на другой начал показывать руками, время от времени бросая в стоявшую рядом жаровню какие-то вонючие травы и торжественно произнося непонятные мне слова… вероятно, это было Искажённое Наречье, только перевранное до немыслимой степени. Я так и не понял, кого он собирался вызвать, но кто бы он ни был, этот неизвестный некто, он не пришёл. Юноша был разочарован. Понурившись, он постоял в кругу какое-то время, затем поелозил ступнёй, стирая часть линий. Устало опустился на землю. Он так переживал свою неудачу, что заметил меня только когда я сел рядом.

Он судорожно прянул в сторону. Капюшон плаща упал, открыв лунному свету соломенные волосы. Худое, скуластое лицо. Тонкие губы. Да и весь он был какой-то нескладный, угловатый, тощий.

— Ну и кого ты пытался вызвать? — спросил я.

Он полминуты вглядывался в меня, пытаясь понять, кто я такой и откуда взялся, и, вероятно, гадая, не являюсь ли, часом, той самой тварью, которая должна была явиться по вызову?.. Собравшись с духом, парень, запинаясь, ответил:

— Аллешариха, Отверзающего Врата Прозрения…

Я хотел спросить «Ты что, идиот?» — но удержался и вместо этого задал другой вопрос:

— Сколько тебе лет?

Он отвёл взгляд и буркнул:

— А вам-то что за дело?..

— Двадцати, наверное, ещё нет… — произнёс я, задумчиво разглядывая его лицо. — Зачем тебе слепнуть так рано?

Он недоумённо посмотрел на меня.

— Вы о чём?

— О демоне, которого ты пытался вызвать.

— Почему — «слепнуть»?.. Наоборот… Аллешарих даёт прозрение… открывает колдовской мир перед взором человека…

Он перестал говорить, услышав мой смех.

— Прости, — сказал я, заметив на его лице выражение обиды. — Как тебя зовут?

— Лердвих. Лердвих Вайалэр.

— Откуда ты узнал обряд вызова Аллешариха? Сам придумал?

— Нет. Прочёл в книге. Вот в этой. — Он склонился над своими вещами и вскоре извлёк увесистый том. Обложкой служили две тонкие деревянные пластины, соединённые между собой металлическими скрепками.

— Откуда она у тебя? — спросил я, подходя поближе к жаровне, открывая книгу и наклоняя её так, чтобы можно было хоть что-то рассмотреть.

— Купил в городе.

Не оборачиваясь, я кивнул.

— Так я и думал. Ну и ну… Как же тут всё переврано!.. И конечно, ничего не говорится об ослеплении?

— Нет. Я не понимаю… Каком ещё ослеплении?

— Мальчик, магия — это не просто пара рисунков на земле и десяток слов, после которых все силы мира бросятся наперегонки, чтобы послужить тебе. Магия — это взаимодействие. Понимаешь? «Взаимо»… Ты не способен даже правильно произнести заклятие, неужели ты думаешь, что у тебя хватит мощи подчинить демона? Тебе очень, очень повезло, что твоих способностей не хватило на то, чтобы его вызвать…