Пусть я устал и голоден, зато могу сказать, что день прошёл не зря.
Во-первых, у церкви Чудотворца Николая я обнаружил довольно таки мощный колодец Движения. Не назову его Великим, но по моим прикидкам его хватит на полдюжины таких же мощных перлов воздуха, как у меня.
Во-вторых, рядом с церковью Козьмы и Демьяна у Свиной башни я нашёл два временных источника Жизни. Тут уж я не удержался, и чтобы добро не пропадало, выкачал их досуха. Есть у меня идея усилить своих лошадей, хотя бы двух гнедых — Гришка говорит, что они как коренники на своём месте и лишняя выносливость им не помешает. Попросил его лишнего не трепаться, иначе все вокруг у виска пальцем начнут крутить, мол, князь с дуба рухнул и вешает на лошадей артефакты.
Помещик Кононов налетел на меня, как ураган, стоило мне только появиться у своей кареты.
— Александр Сергеевич! Ну куда же вы пропали! Я еду мимо — глядь, ваша карета стоит. Кинулся в церковь, а вас и там нет, — зачастил он, чуть не подпрыгивая на месте от полноты чувств, — Поедемте ко мне, голубчик. Мой дом тут в двух шагах. Чай у меня отменный, смею доложить, а заодно и про ваше переговорное устройство поговорим тет-а-тет.
Нет бы ему с этого начать, а то я смотрел, и не понимал, кто передо мной. Что-то с памятью на лица у меня не всё хорошо, или просто калейдоскоп псковских дворян чересчур велик оказался, но я только теперь опознал одного из тех дворян, которого впечатлила тема рации и он прямо там, на балу, начал зазывать меня к себе.
Можно и съездить ненадолго. И чай попью, и передохну и с потенциальным клиентом поговорю, чтобы понимать насколько псковское дворянство платёжеспособно и заинтересовано в моих перлах.
Похоже, моя карета, как бельмо на глазу. Чересчур заметна. Мало того, что она во всём Пскове одна из лучших, так ещё и герб мой идентифицирует меня, не хуже транспаранта на борту, где моя фамилия прописана. Так что тайного передвижения по этому большому селу у меня точно никак не получится. Слишком уж мы оба легко опознаваемы: что я, что моя карета.
— Перекусить было бы неплохо. Может, в ресторан?
— Помилуйте, у меня найдётся всё что нужно и без ресторана. Как вы относитесь к запечённой бараньей ноге, вымоченной в хорошем сухом вине?
— Звучит завлекательно, — признался я, но не стал гадать, насколько удачен будет этот гастрономический экспромт, — Надеюсь, вы меня удивите.
— Можете не сомневаться, — чутко уловил мои сомнения Кононов, — Моя семья уже третье поколение поставляет продукты ко Двору Императоров. Так ещё со времён Светлейшего Князя Меньшикова повелось. Не доверял он купцам, оттого и прадеда моего назначил сначала псковского снетка ко Двору поставлять, а потом и другие продукты. Только вот беда — сам я в Пскове живу, а мой управляющий постоянно имения и рыбные промыслы объезжает, выбирая лучшее из лучших. Сами понимаете, процесс этот весьма непрост, а от его реализации у меня и все льготы на продажу того же снетка зависят, — выдал он мне на чистом глазу, вполне объективно считая, что я его хитромудрых речеплетений не пойму.
— Виктор Иванович, что там у этого деятеля по продажам снетка? — задал я целевой вопрос тульпе.
— Сто пятьдесят тысяч серебром в год. И это при всём том, что остальной рыбы продаётся всего лишь на пятнадцать тысяч, — браво отчитался тульпа.
Хм… Вот теперь уже мне стало интересно — что это за зверь такой — псковский снеток? Отчего его в Питер десятками тонн везут во всяком виде.
Оказалось — так себе рыбёшка… Вроде мойвы по размерам, а то и меньше. Да, жирненькая, вкусная и для еды приятная… Но!
У меня который раз рушатся стереотипы.
Казалось бы — мелкая и совсем недорогая рыбёшка, а выхлоп в деньгах от неё — не чета всем остальным, а там ведь есть чем похвалиться.
Под эти размышления меня и усадили за стол.
— Ваше Сиятельство, вы ножку-то попробуйте, — подтолкнул ко мне помещик блюдо, с нарезанными ломтями красноватого мяса, — А под это дело расскажите мне, как далеко у меня получится с управляющим разговор держать?
— Сейчас опробуем и то и другое. И ножку, и разговор, — кивнул я в ответ, ухватив в руки двузубую вилку, скорей всего из антиквариата, даже по этим временам.
— Каким же образом? — с улыбкой посмотрел Кононов, на мой нагулянный аппетит и гастрономический энтузиазм, которые я не стал скрывать.
— Сейчас поем и попробую с Петром Абрамовичем связаться. Он вроде бы в Печоры собирался поехать. Вот и узнаем, где он сейчас.
— Тогда грибной соус под мясо попробуйте. Рекомендую, — засуетился Кононов.
— Просто нет слов, Павел Силантьевич! Божественное сочетание! — не поскупился я на похвалу, справедливо предположив, что даже излишние и те мне никак не повредят, а наоборот.
— Велю самовар нести, — засуетился хозяин, отдавая распоряжение слуге.
— А мы с вами сейчас попробуем с Петром Абрамовичем связаться. Он сегодня в Печоры выехал, так что мне самому интересно, как его слышно будет, — закатал я рукав камзола, спустив браслет пониже к запястью.
Кононов внимательно наблюдал за моими действиями, как за каким-то внеземным откровением.
— Пётр Абрамович.
— Александр! Что-то случилось? — раздался встревоженный голос деда, перекрывающий едва слышные звуки дороги.
— Переговорник проверяю. Вы где сейчас?
— Только что из Печор выехал. Не зря съездил. Считай весь мой кальвадос до весны частями продам. Про твою долю тоже спрашивали, но я за тебя решать не стал. Вот вернусь, там и поговорим.
— Слышно меня хорошо?
— Не хуже, чем мы в Пскове разговаривали. Надо же. Работает твоя магия. Добрая штука получилась.
— К ночи успеешь вернуться?
— Должен успеть. Вёрст двадцать тут дорога весьма неплоха, получше чем тракт на Ригу.
— Тогда не прощаюсь. Вечером поговорим. Пока, — разорвал я связь и повернулся к Кононову, — Какое расстояние до Печор, не подскажете?
— Смотря по какой дороге поехать…
— Нет, мне бы по прямой узнать. Представьте, что мы голубя из Пскова в Печоры отправили.
— Трудно сказать… — задумался помещик, запустив пальцы в реденькую бородёнку, — Полагаю, вёрст сорок выйдет.
— Тогда испытания можно назвать успешными, — порадовался я, принимаясь за чай, — Сорок вёрст, а слышно не хуже, чем если бы мы в паре вёрст оказались.
— Да уж. Сумели удивить, — пробормотал помещик, и замялся, не зная, как бы ему половчее перейти к вопросу приобретения такого же устройства, но всё-таки собрался с духом и осторожно спросил, — А заказать у вас такой же прибор связи возможно?
— Чисто теоретически, так почему бы и нет, если вас цена устроит, — улыбнулся я в ответ, подбадривая потенциального клиента к продолжению разговора.
— А велика ли цена?
— Если кольцо или браслет будут вашими, то моя работа за четыре перла и их настройку обойдётся всего в пятьдесят тысяч ассигнациями. Но сразу хочу предупредить — пользователи прибора связи должны уметь работать с перлами, и у меня есть определённые трудности. Согласно имеющейся лицензии я не могу пользоваться колодцами, учтёнными государством. Только теми, что сам найду. А у меня пока на ваш комплект перлов не наберётся. Разве, что в покупаемом мной имении что обнаружу, но это опять же, дело не ближайших дней, а то и недель.
— А вы сами умеете колодцы видеть? — прищурился Кононов.
— Представьте себе. За свой первый найденный колодец я, ещё будучи лицеистом, золотые часы от Императрицы получил, — вытащил я из кармана вещественное доказательство, которое окончательно убедило помещика.
— Так проедьтесь по моим землям. У меня там сроду государственных лозоходцев не бывало. Опять же, далеко ездить не придётся. Одно именьишко, на полторы тысячи десятин, у меня в семи верстах от города расположено. Желаете, я с вами казачка верхом отправлю. Он и дорогу покажет, и насчёт обеда в моей усадьбе всё организует.
— Съездить-то можно, вот только для верховой езды у меня лошадки нет, а она бы кстати пришлась, — посетовал я, размышляя, влезет ли в меня ещё одна ватрушка с маком, или это уже перебор.
— Я вам своего Орлика дам! — с каким-то восторгом откликнулся Кононов, — Чудо, а не конь! Иноходец, хотя на галоп иногда срывается! Признаюсь, не смог удержаться, купил, как только его увидел. Даром, что здоровье у меня уже не то. А коня до слёз жалко. Застаивается. Так вы его и выгуляете заодно!
— Павел Силантьевич… — с укоризной покачал я головой, — Вы же деда моего на балу видели? Как он резво с губернаторшей кадриль оттанцевал, а? Но лет-то ему куда как поболе, чем вам. Так может мы с вами, дорогой вы мой, с лечебного перла начнём? Поверьте, пятнадцать тысяч ассигнациями — это смешная цена за то, чтобы очень скоро вы смогли почувствовать себя лет на десять моложе и надолго забыть про всякие мелкие болячки, насморки и простуды.
— Александр Сергеевич, неужто такое возможно… — пробормотал Кононов, и у него аж щёки затряслись от старательно сдерживаемых гримас лица.
— При чём здесь я. Я лишь Формирователь той магии, которая пришла к нам в мир и не более того, — добавил я пафоса в нашу беседу, понимая, что клиент созрел полностью и терять время дальше — только портить уже достигнутое, — А казачка и Орлика под седлом завтра поутру присылайте. Скажем, часам к десяти, — откланялся я с некоторым трудом поднимаясь из-за стола.
Всё-таки, переел.
Не успел я зайти в дом, как следом пожаловали два брата-акробата. С запашком, мятыми лицами и двухдневной щетиной, но в целом невредимые. В принципе, я догадывался, что они обмывали свои Малые серебряные звезды «За храбрость» среди военных, которых в Пскове не мало, но то, что в городе в течение пары суток на удивление тихо, внушало опасение.
— Вы где пропадали? — полюбопытствовал я.
— Ты не поверишь, князь, — начал Пётр Исаакович, тяжело опустившись на один из стульев у стола, — Но мы двое суток у цыган жили.
— Откуда в Пскове цыгане? — прыснул я, не поверив дяде.