Многие вечера проговорили между собой новгородский купец Влас и бывший бодричский князь Рюрик, обсуждая новгородские дела. Потом отправились в плавание и там на палубе, обозревая бескрайние морские просторы, продолжали вести тот же неторопливый разговор.
III
В Арконе выяснилось, что все корабли Рюрика, за исключением одного, прибыли в порт и дожидались своего хозяина. Только одно судно или погибло в шторм, или было захвачено морскими пиратами. Встреча была радостной, гуляли несколько дней. Потом Рюрик пошёл к Влесославу, стал говорить с ним один на один.
— У меня нет никакой возможности вернуться на отцовский трон, — как давно продуманное и выношенное временем, изложил он посаднику. — Не потому, что Дражко хорошо правит страной и народ им доволен. Нет. Просто прекрасно понимаю, что моё появление в Рерике тотчас вызовет войну с саксами. Саксы никогда не простят мне обиды, а теперь и убийства Уто. Я не хочу ценой страданий своего народа возвращения к власти.
Влесослав слушал его не перебивая.
— Но я не только бывший князь бодричей, но и внук новгородского князя Гостомысла. А сейчас в Новгороде междуцарствие. Власть в руках посадников, которые являются игрушкой в руках отдельных объединений бояр и купцов. Мне бы хотелось восстановить княжескую власть в городе. Я многое повидал, многое узнал. Я бы предложил свои методы управления страной. Укрепил бы государственную власть, сделал более боеспособными войска…
— Что тебе от меня требуется? — перебил его Влесослав.
— Помочь воинством. Моей дружины мало. Мало и судов. На тебя вся надежда.
Посадник подумал, ответил:
— А где уверенность, что Новгород примет тебя? А если дадут от ворот поворот, тогда что? Приступом брать? Кровь проливать? А разохотившиеся воины начнут грабёж населения, разве удержишь? Какой же после этого ты правитель? Ты — завоеватель! Кто тебя тогда поддержит? …Нет, не с того конца ты начал, плох твой замысел. Не дам я своих людей на истребление. Тем более что скоро назревает важное дело, надо быть готовым к большому походу.
— На Данию?
— Нет, в Скандинавию. Пришла просьба от ярла Гастинга, молодого, но очень боевого викинга из Ставангера. Осадил город датский король Готфрид.
— Что нужно этому неуёмному грабителю? Он и на землю бодричей нападал, отца моего казнил лютой смертью, Фрисландию разорил, и всё ему мало. Какие богатства сможет захватить он в скалистой и бесплодной стране норманнов?
— Как говорит Гастинг, ему не богатства нужны, а новые земли, которые он намерен присоединить к своему королевству.
— А что норманны? Разве мало у них воинов? Викинги своей воинственностью известны во всей Европе, их именем путают детей. Что они, бессильны против датских войск?
— В том-то и беда, что норманнов знают в Европе, там они сейчас и находятся. А свою землю защищать некому, в Ставангере женщины и дети да небольшой гарнизон.
— Большие ли силы бросил Готфрид под Ставангер?
— Около двухсот кораблей, значит, примерно десять тысяч воинов.
— Где нам взять силы против такой армады?
— Негусто у нас сил. Островок маленький. Но помочь Гастингу надо. Если Готфрид расправится с норманнами, то завтра жди его в Арконе. Это уж так: съел человек половину яблока, так подавай ему и вторую половину. Я могу рассчитывать на твои корабли и твою дружину?
— Безусловно, — ответил Рюрик.
Через неделю флотилия славянских викингов из пятидесяти кораблей отправилась к берегам Скандинавии. Кинули якоря возле острова, расположенного севернее Ставангера, наладили связь с защитниками города. Готфрид плотным кольцом с моря и суши окружил Ставангер, отрезал все пути подвоза продовольствия, после полугода осады в городе начался голод.
— Если защитники получат продукты питания, — говорил посланник Гастинга, — то датчане нас не одолеют.
— Но как это сделать? — спрашивал Влесослав на совещании военачальников. — Что наши полсотни кораблей против вчетверо превосходящих сил противника?
— Нужна какая-нибудь хитрость, — сказал Вартислав, бывалый мореход. — Например, напасть всеми судами, а потом обратиться в притворное бегство, растянуть силы противника и попытаться прорваться…
— Нет, Готфрид не дурак. Он тотчас окружит нас и уничтожит.
— А если вдоль берега на шлюпках попытаться?
— Обрывистые берега, глубокое море, датские корабли стоят впритык к берегу. Не проскочишь…
Долго прикидывали и так и эдак. Наконец Рюрик предложил:
— Давайте я нападу со своими кораблями, завяжу бой, оттяну на себя военные суда возле берега, а другая часть, пользуясь замешательством врагов, попытается проскочить к городу.
— Рискуешь, Рюрик! — возразил Влесослав. — Разобьют твои корабли даны!
— Авось не успеют!
Едва забрезжил рассвет, как на безмятежно стоявшие корабли устремились бодричские суда. Датчане заметили их поздно, когда в них с шипением полетели горящие стрелы и дротики, с воем понеслись камни. Несколько кораблей загорелось, остальные стали в панике отступать в сторону моря, освобождая проход вдоль берега. Рюрик торжествовал: его предприятию был обеспечен успех! Однако король Готфрид с несколькими судами внезапно кинулся на отряд бодричей. На большой драккаре, приобретённом у скандинавских викингов, он мчался впереди всех и оторвался от своих сил на значительное расстояние. У Рюрика загорелись глаза: возникла возможность ударить по Готфриду с двух сторон. И тогда он дал команду двум своим судам грести изо всех сил и влепить ему в оба борта!
Приказ был понят сразу, гребцы налегли на вёсла. Рюрик стоял на носу и, весь дрожа от нетерпения, ждал столкновения. Он видел короля и его викингов, закованных в железные панцири, в случае разрушения драккара они тотчас пойдут ко дну!
Но он забыл, что имеет дело с бывалым морским волком, десятилетиями бороздившим водные просторы и побывавшим в не менее сложных и опасных переплётах. Умелым манёвром Готфрид вывел свой драккар из-под удара, но зато оба бодричских судна, разогнавшись, врезались друг в друга. Послышался страшный треск, вздрогнули и стали падать мачты, воины стали кидаться в море. Хохот и издевательские слова огласили пространство. Смеялась вся датская флотилия, датские викинги в восторге вскидывали оружие, бросали вверх вязаные шапки, плясали и орали песни.
Такого позора Рюрик не испытывал никогда. Он позеленел от ярости и злости. Не помня себя, подскочил к метательному орудию, заряженному копьём, и направил его на ржавшего от всей души Готфрида. Судно качало на волнах, прицелиться не было никакой возможности, Рюрик знал, что промахнётся, но всё же нажал на спусковой крючок и тотчас опустился на помост рядом с орудием, чтобы не видеть своей очередной неудачи. Он обеими руками обхватил голову. Им овладело отчаяние. Провалился план прорыва к Ставангеру, он слишком самонадеянно кинулся на датский флот, Готфрид перехитрил его. Старый закоренелый враг, палач его отца, жестокий, свирепый, кровожадный человек снова торжествует, а он, Рюрик, бессилен наказать за все его злодеяния! Ему от безысходности остаётся только кинуться в море, чтобы в его глубинах навсегда найти себе успокоение.
Он решительно поднялся на ноги и направился к борту. Но вдруг всем своим существом почувствовал какую-то перемену вокруг. Он прислушался: наступила странная тишина. Рюрик поглядел в сторону королевского драккара. Там наблюдалась лихорадочная суета: бегали люди, гребцы усиленно работали, заворачивая судно назад, остальные датские корабли тоже отгребали прочь. Удивлённый Рюрик спросил воина, стоявшего рядом:
— Что случилось?
Тот как-то недоумённо посмотрел на него, ответил неуверенно:
— Вроде бы король датский убит…
Тут и сам Рюрик увидел, что на флагманском корабле викинги переносили тело Готфрида, из его груди торчало копьё. От охватившего его волнения он прислонился к борту: вот так, совершенно не надеясь на удачу, он сразил самого ненавистного врага!..
Скоро вся флотилия датчан снялась с якорей и отплыла на юг.
Гастинг, высокий, стройный, с большими выразительными глазами и приплюснутым носом, вместе с населением города на пристани встречал корабли с острова Руян. Он обнял Влесослава, а потом обратился к остальным викингам:
— Вы спасли нас от голода и порабощения! Мы никогда не забудем вашей помощи! Позовите, и мы тотчас придём вам на помощь!
Потом спросил Влесослава:
— Кто этот смельчак, что повёл свои суда на датчан?
Тот указал на Рюрика:
— Этот викинг не только смелый человек, но у него и светлая голова! Запомни его, может, придётся ещё встретиться и вы понадобитесь друг другу!
Гастинг крепко пожал руку Рюрику:
— Можешь рассчитывать на меня как на себя! Норманны верны в дружбе, за друга они готовы без колебаний отдать свою жизнь! Отныне я считаю тебя своим побратимом!
Побратимство у норманнов считалось не менее священным, чем кровное родство. Потом Гастинг совершит много успешных походов, он ограбит Францию, возьмёт штурмом Париж, разгромит многие районы Испании и Италии, станет знаменитым на всю Европу, но останется верным своей клятве и немедленно откликнется на просьбу своего побратима Рюрика.
…С тех пор прошло много лет. Рюрик не раз бороздил воды Балтийского и Северного морей, заглядывал в Средиземное. Было много походов, битв и сражений. Волосы его посеребрились, лицо изрезали морщины. Казалось, его жизнь определилась раз и навсегда — быть морским воином, славянским викингом.
Но однажды по прибытии в Аркон он вызвал к себе сотского Радовила, двадцатипятилетнего парня, отважного и мужественного, сообразительного и находчивого, и повёл с ним давно задуманный разговор.
Он сказал:
— Я — внук Гостомысла, последнего князя новгородского. Я имею законное право на новгородский престол. Во время плаваний я часто встречал новгородских людей, вёл длительные разговоры с ними. Никто из них не отрицал моих притязаний на власть в Новгороде. Но все они единодушно подчёркивали, что путём насилия и кровопролития я ничего не добьюсь. Надо сделать так, чтобы сами новгородцы пригласили меня к себе. Пригласили как законного правителя, который стремится установить в стране закон и порядок.