— Поймай вольную птичку в синем небе! — крикнула она напоследок.
Если бы она не устояла перед его соблазном и легко сдалась, как это делали многие другие женщины, он бы легко её забыл. Но она осталась недоступной! Против своего желания он стал постоянно думать о ней, стал искать встречи, прикидывая в уме, как завладеть неприступной и непокорной девушкой. На это время остальные женщины потеряли для него всякий интерес.
Наконец он выследил её по дороге на рынок. Тотчас вытащил из мешочка, висевшего на ремне (карманы тогда в брюках не шили), пару ожерельев, смеясь и пошучивая, одел на шею Млавы, стал приглашать совершить прогулку на корабле, который принадлежал лично посаднику. Она стала отнекиваться:
— Настроения нет. Может, в другой раз.
— Что-то случилось? — обеспокоился он.
— Да так. Мелочи…
— Скажи мне. Авось помогу.
— Не знаю, право…
— Аты смелей! Ко мне, посаднику, очень многие с просьбами ходят. Редкий возвращается недовольным.
— Наслышана о твоей доброте к людям.
— Ну а у тебя что случилось?
— Неловко даже. Брат у меня…
— Родной?
— Троюродный. Но мы с ним вместе выросли, он мне ближе родного.
— Ну что с твоим братом?
— В городской охране служит. Так сотский заел его.
— А кто он — рядовой, десятский? Как его зовут?
— Богшей его величают. Служит десятским. Подобрать бы ему новую должность.
— Ну, это раз плюнуть! Куда бы ему хотелось?
— Охотник он с детства. Любит леса, наблюдательный и сметливый очень…
— Так-так-так…
— Говорят, создаётся какой-то отряд по охране границы. Туда бы он подошёл.
— Дело говоришь! Мне как раз нужен сотский в этот отряд. Пусть не отказывается, начальником всего пограничного подразделения поставлю! Ну а от тебя благодарность будет?..
Млава промолчала, но кинула на Вадима выразительный взгляд. Он приободрился, сказал повелительным голосом:
— Посылай ко мне его завтра. Побеседую, пойму, что за человек.
О том, что Вадим решил послать сотню на реку Неву, чтобы следить за проходящими судами и в случае опасности предупредить Новгород, Млава узнала из беседы её отца и Радовила. Тогда же и родился в её голове план с помощью Вадима протолкнуть на должность сотского своего троюродного брата, который уже состоял в государственном заговоре.
Заговорщики между тем довольно широко раскинули свою паутину. На их сторону перешло три десятка из крепостной охраны. Им удалось своего человека провести в посадники Ладоги. С назначением Богши сотским пограничного отряда в устье Невы весь водный путь из Балтийского моря до Новгорода встал под их контроль. И тогда Радовил послал весточку Рюрику: ждём! Ждём тебя в Новгороде! Всё подготовлено для твоей встречи!
III
Рюрик возвращался с набега на Германию. К этому времени Франкская держава распалась на три государства: Францию, Германию и Италию[7]. Набег был не очень удачный, викинги из Скандинавии раньше их бреднем прошлись по саксонским землям, приходилось довольствоваться остатками. Настроение морских воинов было неважным.
Плыли мимо датских берегов. Вдруг вперёдсмотрящий закричал:
— Вражеские суда! Движутся в нашем направлении!
Все кинулись к правому борту. Рюрик с первого взгляда определил, что это были датские суда. Тогда датчане ходили в моря ещё на старых германских кораблях, отличных от норманнских драккаров. Они делались из дуба, хорошо выносили удары волн и повреждения, вместо парусов применялась дублёная кожа, потому что полотняные паруса не выдерживали сильных бурь и порывистых ветров. Суда были тяжёлыми, тихоходными, но надёжно выдерживали тараны, а вследствие высоких бортов их трудно было захватывать баграми и брать на абордаж.
Силы были неравными: у датчан десять судов, у Рюрика — семь. Но он решил принять бой. Ему и раньше приходилось сражаться с ними на море, у него уже выработался свой способ ведения сражения, и он решил его применить сегодня.
Используя быстроходность славянских военных кораблей, он некоторое время шёл рядом, выстраивая их в цепочку и заставляя врага принимать тот же строй. Затем неожиданно круто развернул передние суда и пошёл наперерез врагу. Скоро три его корабля оказались против ведущего, тот был окружён с трёх сторон, и в него полетели горящие стрелы и дротики. Это был сплошной ливень огня. Корабль вспыхнул ярким пламенем. Воинам не удалось сбить его, и они стали кидаться в море. В это время подошло ещё одно судно, на него обрушило свой удар уже четыре славянских корабля. Он сгорел так же, как и первый. Такая же судьба постигла и третьего.
Теперь силы уравнялись. Но гибель трёх судов так потрясла противника, что он стал поспешно уходить в сторону родных берегов. Бодричи выловили несколько десятков датчан — они будут проданы в рабство на невольничьих рынках Скандинавии.
Рюрик хмуро осмотрел пленников, подозвал одного из них, спросил:
— Кто стоял во главе викингов?
Тот помялся, переступил с ноги на ногу, буркнул, глядя в море:
— Рерик.
— Давно с ним ходишь в море?
— Лет двадцать. Мы были грозой для многих стран. Нашей добычей были Фрисландия, Франция и Испания. Рерик не знал пощады, но был добр и щедр со своими викингами[8]…
Рюрик махнул рукой, отсылая датчанина в группу пленных, но тот остался на месте и сказал:
— Если ты, князь, не будешь продавать меня в рабство и отпустишь на свободу, я сообщу ещё одну важную новость для тебя.
— Какую?
— Я хочу услышать твоё слово.
— Хорошо, даю слово, если сведения будут важны для меня.
— Тогда слушай. К датскому королю обратился король Германии Людовик Немецкий, чтобы уничтожить твои корабли. Ты слишком много бед принёс на его земли. Поэтому кроме кораблей Рерика направлена ещё одна флотилия. Она ждёт тебя в датских проливах.
Рюрик подумал, произнёс:
— Я дам тебе свободу.
Датские проливы на пути в Аркон не миновать, а новый бой с превосходящими силами ему не выиграть. Тем более в узких проливах, где быстроходность судов не будет играть никакой роли. Надо было переждать некоторое время, пока датчане не освободят пути. Единственное место, где можно было найти пристанище, была Скандинавия. Он повернул на Ставангер.
Гастинга не было. Он со своей ватагой грабил далёкие земли. Но Рюрика приютили знакомые викинги, его помнили с того времени, когда от города были отогнаны корабли Готфрида, а сам он был убит. Два дня продолжалось обильное угощение, а на третий все пошли на луга, где отмечался праздник Фрейера, бога плодородия, животных и растений, ведавшего миром и изобилием. На таком празднике Рюрик был впервые, поэтому с интересом наблюдал за всеми действиями. Посредине луга стояли деревянные изображения Фрейера и его жены Герды, которых связывала страстная любовь; место вокруг них было огорожено частоколом. С утра к идолам подходили жители с едой и питьём, бросали к их ногам жертвоприношения — кто зерно, кто овощи, кто хлебцы, а кто отрезал голову курице или петуху и кровью обрызгивал землю.
Затем на лугах были разожжены костры, на которых в котлах варилось мясо, а люди садились вокруг и пировали. К обеду празднество разгорелось вовсю. Слышались песни, музыка, начались пляски и танцы.
Рюрика приглашали повсюду. Он подходил, из уважения выпивал бокал пива и следовал дальше. Вдруг из одного круга пирующих выскочила девушка лет двадцати пяти, в руках у неё было две кружки пива, она вплотную приблизилась к нему и, блестя широко расставленными синими глазами, проговорила, быстро и напористо:
— Вот с этим викингом я бы хотела выпить! — и ткнула ему в руку один из бокалов.
Она не была красавицей, но широкое лицо её со вздёрнутым носиком и небольшим ртом было приятно и даже привлекательно. Но главное, от неё шёл такой задор, такая непосредственная простота и доброжелательность, что Рюрик сразу проникся к ней симпатией и доверием.
— Что ж, давай выпьем, красавица, — ответил он улыбаясь.
— Меня звать Эфандой, — быстро проговорила она, испытующе и весело глядя ему в глаза. — А тебя как кличут?
— Рюриком.
— А! Значит, ты славянин. Ну а по-нашему ты будешь прозываться Хрериком.
— Хрерик так Хрерик! — на душе у него стало почему-то радостно и безмятежно, как не было давно. Он одним махом выпил свою кружку, рукавом вытер губы. — Ох, хорошо приготовлено! Уж не ты ли его варила?
— А кто же ещё? Приглашаю в наш круг, закусишь. Худой ты какой, наверно, через живот спину чешешь!
Он рассмеялся и пошёл за ней.
Она тотчас представила ему своих домочадцев:
— Это мой отец, звать его Рольфом. А это брат, Олег, со своей женой Халльгерд…
Так по очереди она назвала всех своих родственников числом более двух десятков. Все они кивали ему, дружелюбно и доброжелательно: жители Скандинавии славились своим гостеприимством! Сначала по кругу был пущен рог знакомства, из него выпили по глотку вина все присутствующие, подчёркивая тем самым, что Рюрик принят в их общество. Затем стали провозглашать здравицы. Первая была обращена к главному богу Тору, богу грозы, хранителю закона и справедливости. Вторым славили Одина, бога войны и мудрости, бога горящего, поражающего, огнеокого. Затем дань уважения была отдана тому, в честь кого сегодня собрались на лугу — богу Фрейеру.
Когда выпили и закусили, поднялся Олег, двадцатилетний, крепкого сложения мужчина, с квадратной головой и каменным выражением лица. Густым басом сказал:
— Следующий тост положен за вождя. Я предлагаю выпить за Гастинга. Я прошёл с ним походом через земли Франции, Испании и Италии и могу подтвердить, что это один из наших самых умелых и храбрых викингов.
Гулянье затянулось. Рюрик почувствовал, что стал тяжеловат и пора на покой. Перепивать он не любил и не хотел. Поднялся, поблагодарил всех за гостеприимство и направился к городу. За ним увязалась Эфанда. Сказала, пристраиваясь сбоку: