По пути движения то и дело мелькали группы слуг, гвардейцев Элион и его солдат, но завидев грозных визитёров, они мгновенно спешили убраться подальше, издавая при этом как можно меньше шума. «Трусы!» – раздражённо рыкнул было Рейтар в своих мыслях при виде очередного робко пятящегося отряда лурденов. – «Вбивать в вас дисциплину ещё и вбивать! Кто так смеет приветствовать своего господина?!» – но осёкся. Мысль о недостойных мужчины страхах больно резанула по душе – в памяти как назло всплыл недавний разговор с Седриком, и кисти мужчины невольно сжались в кулаки.
Страх… Липкий, мерзкий страх заставлял тело зудеть и чесаться, словно он на самом деле измазался в какой-то вонючей дряни. Змеёныш коварно лгал, намереваясь воспользоваться его чувствами и использовать в какой-то своей игре против Повелителя! Мерзкий червяк никак не хотел успокоиться, даже получив от Господина второй шанс! Это было непростительно и требовало немедленно рассказать всё Императору! Но…
Страх…
Презренное чувство раскалённой иглой вворачивалось в кости, заставляя слова застрять в горле. Рейтар не хотел этого признавать. Отказывался видеть. Не смотрел, затыкая уши. Но, проклятая Бездна! Седрик был прав! Нет, не в том, что Фобос поставит этих девчонок командирами и заменит его, Главнокомандующего, кем-то из них, это было абсурдно со всех точек зрения! Он был прав в другом… Да, это Седрик, не разбираясь, поверил воплям Ватека и швырнул его в Бездну, но подставили-то его Стражницы! Они застали его врасплох и, оглушив, засунули за пазуху тот злосчастный ключ! А теперь… А теперь он вскоре мог быть вынужден склонить голову перед главной из них, называя своей госпожой!
Гордость…
«Служить готов, прислуживать – не буду!» – если бы он знал эту фразу из далёкого прошлого мира Земли, то подписался бы под каждым словом! Но сейчас… Сейчас ему приходилось выбирать. Выбирать между Честью, Долгом, Клятвой… и Гордостью человека, без которой нет и не может быть никакой чести и верности клятвам. Переступить через себя и склониться перед той, кому мечтал и должен отомстить, или поступить так, как велят чувства, но лишь на потеху подлому пресмыкающемуся и его глупой малолетней паучихе? Что из этого выбрать?! Что будет правильно?!..
– Он уже подходил к тебе? – раскатом грома ударил по ушам спокойный голос беловолосого чародея, и погрузившийся в свои мысли рыцарь наконец заметил, что они уже стоят в тронном зале, а его Повелитель задумчиво смотрит на позолоченный трон Элион, так не похожий на его собственный.
– Кто, мой Император? – внутренне холодея, сквозь силу отозвался меридианец.
– Седрик, – камнем упало короткое слово, сквозившее, как показалось рыцарю, могильным холодом. – Он уже пытался склонить тебя к измене, упирая на моё отношение к стражницам, которые когда-то подставили тебя?
– Я… – Рейтар проглотил ком в горле и склонил голову. Похоже, судьба решила всё за него… Но он ещё может встретить её не позорясь детским лепетом и склизкими от попыток вывернуться причитаниями! – Да, господин…
– И что ты об этом думаешь? – бывший Князь не повернул головы, всё так же бесстрастно созерцая убранство зала.
– Я… – рыцарю Бездны стоило большого труда подавить неуместный порыв вывалить на собеседника свои опасения и чувства. Только стальная воля удержала его от этого глупого поступка. Глупого не потому, что его аргументы не имеют значения, а потому, что он и сам никогда бы не позволил подчинённому решать что-то в своей личной жизни. И уж точно бы не спустил с рук, если бы тот начал его в ней учить и осуждать. – Я не вправе обсуждать ваши решения, Повелитель.
– Вот как… – глаза Фобоса оторвались от раскрашенного в светлые тона интерьера и повернулись к лицу воина. – Что ж… Тогда позволь я сам тебе кое-что объясню. В конце концов, ты – мой главнокомандующий и должен понимать причины и цели моих поступков.
– Вы не должны, господин! – резко попытался возразить Рейтар, удивив даже себя. Вот только к подспудному страху и уязвлённой гордости только что прибавился ещё и гнилостный запашок стыда. Быть может, это и было иррационально, но на фоне собственной нерешительности готовность Повелителя не только к откровенности, но ещё и к самостоятельному снисхождению до объяснений напугала рыцаря едва ли не больше, чем все остальные события последних минут.
– Хватит, – потушил горячий порыв мужчины холодный голос. – Я ценю твою преданность и как раз из-за неё сейчас с тобой разговариваю, так что не усложняй.
– Как прикажете, мой Император, – рефлекторно сжав под плащом рукоять меча, Рейтар в который раз склонил голову.
– Угу… – жест подчинённого не укрылся от взгляда мага, но он не стал акцентировать на этом внимание. – Итак, о чём я?.. Ах да, Вилл… Моя будущая тёмная леди… – слова отдались в животе меридианца неприятным сосущим чувством, но всё, что он смог – это лишь крепче сжать зубы. – Скажи, Рейтар, уместна ли подлость на войне?
– Я… – переход был внезапен. – Я не уверен. С врагом допустимы любые средства, но…
– Но тот, у кого нет чести, не может рассчитывать на честное отношение со стороны врага, верно?[14] – усмехнулся Фобос, идеально облачив в слова смутные ощущения самого рыцаря. – Подлость всегда работает в обе стороны, и глупо требовать от врага того, чего не соблюдаешь в его отношении сам. Законы чести на войне возникли не на пустом месте и не от романтических завихрений замшелых предков, как наивно любят считать многие молодые дарования. Их основа, как ни парадоксально – голый расчёт. Выгода, – чародей с усмешкой смерил вытянувшееся лицо Рейтара взглядом. – Вижу, ты со мной не согласен. Почему?
– Я не то чтобы не согласен… – заторможенно ответил рыцарь, для которого слова господина звучали совершенно дико и неожиданно. – Просто… Я не понимаю.
– Я объясню, – снисходительно качнул головой Фобос и неторопливо начал прохаживаться по залу. – Думаю, ты со мной согласишься, что какой бы страшной ни была вражда воюющих сторон, врагам всегда найдётся о чём друг с другом поговорить? Даже я периодически устраивал переговоры с повстанцами, да и тебе во время кампании Рыцарей Мщения нет-нет, да приходилось идти на некоторый, кхм, обмен любезностями.
Рейтар был вынужден признать, что так оно и было. Конечно, в большей части случаев всё ограничивалось взаимными оскорблениями, но бывали и исключения… Всегда бывали, даже до того, как юный принц поднял своё великое восстание, а ему, простому лейтенанту, пришлось делать выбор: присоединиться ли к законному наследнику и бывшим врагам, которых он ещё недавно вылавливал по лесам и горам королевства, или остаться верным вконец оторванному от реальности марионеточному режиму дуры-королевы. Даже если не считать его собственного поступка в отношении армии принца, задолго до того нередко случались моменты, когда лучше было разойтись с дикими племенами лурденов миром, а не обнажая клинки…
– Главной целью переговоров, – продолжил излагать свою мысль Император, – является снижение собственных потерь и уменьшение ожесточённости борьбы, – короткий взгляд в глаза рыцарю, и маг продолжает свой неторопливый шаг по залу. – Для переговоров в стан врага высылается парламентёр. Парламентёрами, как ты знаешь, становятся далеко не худшие воины. Как правило, это о многом осведомлённые, выдержанные и храбрые личности, к тому же, во избежание недоразумений, они выполняют свою миссию будучи безоружными. Гарантией сохранения их жизни и достоинства служит благородство врага… – беловолосый сделал паузу, давая слуге лучше осознать услышанное, но пауза продлилась недолго. – На переговорах могут встретиться кровные враги, но старый обычай запрещает вымещать свою злость до возобновления боевых действий. Что мешает воину пытать беззащитного врага с целью получения от него сведений? Что мешает взять его в плен, убить или изуродовать? Разве романтические чувства или наивность? Нет! Только голый расчёт. Можно вытаскивать своих раненых с поля боя под обстрелом врага, рискуя жизнью своих людей, а можно, договорившись о перемирии, эвакуировать их без риска для жизни, позволив то же самое сделать противнику. Можно произвести обмен или выкуп военнопленных, удерживая тем самым врага от расправ над попавшими в плен нашими бойцами. Можно договориться о том, что враг выпустит из осаждённой крепости женщин, детей и стариков, чтобы не множить потерь среди гражданского населения. И наконец, можно предложить врагу почётную капитуляцию, то есть выпустить его из крепости с оружием и знамёнами. Это избавит вас от необходимости штурмовать сильные укрепления, неся потери от людей, которым нечего терять. Много чего можно! – тёмный маг вновь замер у трона, но его искажённое злой усмешкой лицо смотрело только на Рейтара. – Но только в том случае, если ты благороден и предсказуем!.. Если же ты решил, что убийство доверившегося тебе врага – это нормальный поступок, то всё, разговаривать с тобой становится не о чем, и больше разговаривать с тобой не будут. Тебя начнут истреблять. Здесь неуместны будут оправдания, что это дело рук одного негодяя, а остальные бойцы и офицеры – невинные агнцы. На войне это не пройдёт. Просто потому, что недостойный поступок позорит не только конкретного офицера или вельможу, он позорит всю сторону, и позор этот делят все воюющие на ней. Так что, – Фобос обвёл жестом зал, – считать за нелюдей противник будет всю страну, и милосердия никто не дождётся. Или я не прав, и ты можешь возразить? – мерцающие таинственной энергией глаза взглянули будто в саму душу рыцаря, со скрытой усмешкой предлагая тому броситься возражать лишь из чувства противоречия.
– Нет, мой Император. Вы совершенно правы, но…
– Но?
– К чему этот разговор? Я… – горло отказалось слушаться, но было задавлено силой воли. – Я и без того никогда не позволю себе пойти против воинской чести! Для меня это не просто выгода и расчёт, для меня это больше! Больше чем жизнь! Это то… То, что позволило выжить в Бездне Теней! То, что позволило вырваться! Без чести, – Рейтар сглотнул и выпрямился до скрипа в суставах, – я изломанный плешивый старик, а с ней… – ноги подломились, и левая рука упёрлась кулаком в пол, а правая легла на колено. – Я ваш Рыцарь!