Состав кружка расширялся. В кружок влились новые силы — студентки Высших женских, или Бестужевских, курсов, принявшие самое ревностное участие в занятиях по изучению народной литературы. С некоторыми из них, судя по письмам Д. И. Шаховского, он был знаком уже давно. В одном из писем, например, Дмитрий Иванович признается: «Я все более дружу с Анной Николаевной… У Анны Николаевны есть несколько приятельниц на курсах… И этот кружок (т. е. он тоже не кружок) интересуется вопросами народного образования, вопросами народного хозяйства и, как кажется, способен относиться к делу спокойно, деловито. Это все очень хорошо…»{146}
Анна Николаевна Сиротинина вскоре вышла замуж за Д. И. Шаховского. Среди упомянутых ее приятельниц были сестры Тимофеевы — Александра Павловна, которая через год стала женою Сергея Ольденбурга, и Ольга Павловна. Мать Тимофеевых приходилась сестрой известному, почтенному педагогу Карлу Карловичу Сент-Ил еру. Через нее у членов кружка возникло вскоре знакомство и с самим К. К. Сент-Илером, а потом и с кругом передовых учителей и педагогических кружков и обществ. Кроме того, в работе кружка участвовали супруги Гревсы. Жена молодого историка И. М. Гревса Мария Сергеевна Гревс привлекла к участию в кружке свою родную сестру Екатерину Сергеевну Зарудную. Скоро примкнули к работе их брат А. С. Зарудный и двоюродная сестра Наталия Егоровна Старицкая. Через год Н. Е. Старицкая повенчалась с В. И. Вернадским.
Браки особенным образом сплачивали дружбу внутри кружка. Фактически с возникновением кружка народной литературы определился основной круг друзей, будущих членов Братства, связанных между собою глубокими человеческими узами. Участие женщин придавало кружку полноту и задушевность. В компании «господствовало безукоризненно чистое, идеальное и практически серьезное отношение к женщине. Воодушевленно поддерживалась идея полного равноправия между обоими полами. Не было чрезмерного «феминизма», но влияние женщин развивалось заметнее, и члены группы мужчины много труда отдавали за различные женские предприятия».
Кружок помимо внутреннего общения на почве ширившихся идейных интересов и стремлений, помимо потребности крепнуть, «растить союз» углубляющейся духовной дружбы, — энергично развивал различные коллективные деловые начинания, в которых заключались и питались новые умственные и общественные связи. В начале 1885 года состоялось знакомство «ольденбурговцев» с основателями известной фирмы «Посредник» — В. Г. Чертковым и Бирюковым, а затем и с представительницами харьковских народных учительниц Христиной Даниловной Алчевской и Александрой Михайловной Калмыковой, издавших тогда известную книгу «Что читать народу?» в двух толстых томах.
Знакомство с X. Д. Алчевской осталось поверхностным, но с А. М. Калмыковой оно скоро превратилось, особенно у братьев Ольденбургов, Д. И. Шаховского и В. И. Вернадского, в близкую дружбу. А. М. Калмыкова тогда переселилась в Петербург после назначения ее мужа сенатором. Здесь окончательно совершилась в ее душе и жизни «перемена от привилегированного существования к трудовому бытию, освещенному нравственною и общественною мыслью». Своими знаниями по предмету, ясным и смелым умом, твердостью и инициативою, быстротою и находчивостью, воплощаемым в ярком, четко красочном языке и неутомимой деловой подвижности, — она явилась крупной сотрудницей, определенной руководительницей в деле. «Она была значительно старше нас, но обладала молодым и одушевленным складом, умела просто внушительно подойти к людям, так что скоро заняла место видного члена в кружке, входя постепенно и в компанию», — вспоминал И. М. Гревс{147}.
Тогда же завязались связи с Петербургским комитетом грамотности, находившимся в то время в большом упадке. Санкт-Петербургский комитет грамотности (1861–1895) являлся общественной просветительной организацией, созданной при Вольном экономическом обществе (ВЭО). Программа, утвержденная ВЭО, предусматривала материальную помощь школам, издание книг, рассмотрение и рекомендацию учебников для начальных школ и книг для народного чтения, сбор сведений о народном образовании. В состав комитета входили Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, педагоги И. И. Паульсон, Ф. Ф. Резенер и др. В 1885–1886 годах в комитет влился кружок по изучению народной литературы. Деятельность комитета вызывала широкую общественную поддержку. К 1895 году число членов комитета достигло 1025 человек. Издательство выпустило (на 1894 год) 449 тысяч экземпляров книг, был издан каталог лучших книг для народа и др. В 1895 году правительство признало деятельность Петербургского комитета «опасной» в политическом отношении, и вскоре он прекратил свое существование.
В Петербургском комитете грамотности у друзей «ольденбурговцев» сложились близкие отношения с Е. П. Свешниковой и Б. Э. Кетрицем — людьми старшего поколения, помнившими, как и А. М. Калмыкова, конец 1860-х годов{148}. Бернард Эрнестович Кетриц был известен сначала как земский работник, потом присяжный поверенный, юрист, всецело преданный делу просвещения народа. «Он был олицетворение исключительного бескорыстия, напряженнейшего труда без всякой мысли о себе. Он стоял на страде, пренебрегая всякою заботою об удобствах. Часто казалось, он проводил дни без пищи и отдыха, почти без сна. Вечно находился он в движении, с громадным портфелем под мышкой, нагруженным книжками и рукописями, он всегда был полон мыслей и планов… мы высоко чтили его как редкий образец самоотвержения», — вспоминал И. М. Гревс.
Елизавета Петровна Свешникова была «образцом удивительного богатства хорошего дела почти без слов, самоотверженного чувства при строгой, иногда сердитой внешности, настоящего свободного ума и активного добра». Вместе с Ф. Ф. Ольденбургом она некоторое время руководила учительской школой Максимовича в Твери. «Восстановляя деятельную сторону жизни нашего кружка, надо еще вспомнить, — писал И. М. Гревс, — что некоторые из нас уже приступили к учительству в начальных и средних школах, которое требовало большого напряжения и ощущалось как любимое дело. Другие готовились усиленно к будущему университетскому преподаванию, твердо двигаясь к научной, профессорской специальности. Но все это не насыщало еще сил и не исчерпывало энергии».
Кружок народной литературы рос и за счет сверстников. Каждый из основных членов привлекал адептов из своих ближайших знакомых. Около каждого из ольденбурговской компании слагалась своя особая группа. «Оставаться самими собою, но не чуждаться связи с работою других, только без принципиальных уступок. Такой вырабатывался у нас девиз», — вспоминал все тот же И. М. Гревс.
Внутри кружка интенсивно шла работа по сбору сведений об имеющейся литературе. Фиксировать результаты задумывалось в форме справочных и рекомендованных пособий, согласно целям и предполагаемому уровню читателей. Кроме ознакомления с известной литературой систематически изучалась текущая и новая. Под влиянием А. М. Калмыковой собирали лубочные картины, изучали народные журналы. В самой группе возникла мысль об издании собственного журнала для народа под названием — «Город и деревня». Некоторые члены кружка составляли и выпускали собственные народные книжки. Например, А. П. Тимофеева-Ольденбург составила переработку «Мучеников» Шатобриана, также выдержавшую несколько изданий и переведенную на новые языки. С. Ф. Ольденбург вводил в обиход народного чтения индийские сказки, а Е. С. Зарудная иллюстрировала их. А. Н. Сиротинина обрабатывала сказки Андерсена, Е. П. Свешникова переделывала драмы и комедии Островского и составила очень хорошую книжку о Франциске Ассизском. Н. Е. Вернадская подготовила книжку, составленную по известным «Делателям золота» Цшоке. Столь широкая деятельность членов кружка свидетельствует о глубоком понимании стоящих задач как весьма серьезных и жизненных. Это характеризует «реальность идеализма» кружка, его культурную чуткость.
Кружок чем дальше, тем больше стремился именно к практической работе. Отношения с Петербургским комитетом грамотности привели к знакомству с учительницами и учителями начальных школ, что сблизило «ольденбурговцев» с пониманием нужд городских детей и рабочих. Так, например, жена И. М. Гревса решила вплотную заняться вопросом устройства бесплатных народных читален в Петербурге. Благодаря ее энтузиазму, помощи Петербургского комитета грамотности, а также гласных городской думы, в Петербурге были основаны первые две народные читальни имени Пушкина и Тургенева.
По свидетельству современников, столько людей хотело примкнуть к кружку, что численно нельзя было уже оставаться неразделенными: отчасти по причинам полицейского характера, отчасти из-за удобства. Поэтому решено было обособить младших членов в особую «филиальную» группу, которая и стала функционировать отдельно с начала 1886 года под главным руководством А. М. Калмыковой{149}.
Середина восьмидесятых годов в России была временем жесткой правительственной политики в области образования. Университетский устав 1884 года практически ликвидировал университетскую автономию— выборную профессуру, отменил также выборы деканов и секретарей факультетов и ректора, ограничил прежнюю власть Совета, увеличив попечительскую его функцию, учредил должность инспектора студентов, заменил ежегодные переходные экзамены государственными и облек студентов в форменные сюртуки и мундиры военного покроя со шпагами.
Над студентами в здании университета был учрежден строгий надзор инспекторов, которые насаждали в стенах учебных заведений почти армейские порядки, внедряли сети шпионажа. Существовала даже секретная комната, где висели фотографические карточки студентов, присовокупляемые в трех экземплярах к прошению о приеме, а инспекторы время от времени сдавали экзамен по этим карточкам в знании, «какая фамилия соединена с какою физиономиею».