Даже несколько часов пешей прогулки становятся возможными, когда тебе есть ради чего идти. Пусть ноги дрожали от усталости, а пить хотелось так, что иссохли губы, Миисса упрямо шагала по дороге, ведущей домой. И вот вдалеке показались знакомые низкие домики Синери.
Она вернулась.
Разрываясь между желанием броситься в дом Тияра или бежать к маме, Миисса замерла посреди деревни, чтобы отдышаться. Ее окружали маленькие неприметные домики, вызывая приятное тепло внутри. Она уже не сдерживала слезы, бежавшие по щекам, но и не переставала улыбаться. Одного только чувства, что она дома, хватило, чтобы собрать последние силы и направиться к Тияру. Миисса решила сперва увидеть возлюбленного, чтобы убедиться, что он жив и здоров, а ведьма не солгала, исполнив уговор.
До дома Тияра оставалось несколько шагов, когда навстречу Мииссе вышел хисэ Атнер с женой. Она радостно замахала им рукой, но улыбка тут же померкла, когда она увидела растерянность на их лицах. Миисса почувствовала: что-то случилось за время ее отсутствия.
– Миса?.. – шепотом спросил хисэ Атнер, останавливаясь перед ней. Его жена выглядела встревоженной, переводя взгляд с Мииссы на мужа.
– Добрый вечер, хисэ Атнер, хиса Кепе, – вежливо поприветствовала Миисса, стараясь не обращать внимания на взгляды, которыми они обменивались между собой.
– Миса, – снова пробормотал хисэ Атнер, – это и правда ты?
– Конечно, – ответила она, нахмурившись. Миисса не понимала, что происходит. К чему эти странные вопросы? Сердце тревожно стучало в груди.
– Мы получили весть, что тебя убили, – тихо произнесла хиса Кепе.
– Что? – потрясенно переспросила Миисса, по привычке хватаясь рукой за кулон. Она стала так делать с того дня, как сбежала из столицы, унося с собой тяжелую тайну.
– Да, – подтвердил хисэ Атнер. Он выглядел сбитым с толку и до сих пор не верил, что перед ним стоит именно Миисса. – Торговцы привезли весть с месяц назад. Сказали, что на повозку, в которой ты находилась, напали хуры и почти всех убили. Говорят, в живых остался только молодой парень с маленьким сыном.
– Постойте, – хрипло попросила Миисса. От переживаний в горле пересохло. – На повозку действительно напали, но я уцелела.
– Хвала Великому богу, милая, – хиса Кепе сжала ее ладонь в знак поддержки, а другой рукой смахнула несколько слезинок с лица. – Но это еще не все.
– О чем вы? – взволнованно произнесла Миисса, боясь того, что могла услышать. Дыхание участилось, а чувство тревоги достигло предела, сдавливая горло.
Супруги бросали друг на друга печальные взгляды, видимо, мысленно решая, кому из них придется сообщить неприятную весть. Становилось очевидным, что ничего хорошего ожидать не стоит.
– Миса, – начал хисэ Атнер, в то время как хиса Кепе сильнее сжала ее ладонь, – нам так жаль…
Договорить он не успел, потому что Миисса дернулась и потеряла нить разговора: из дома вышел Тияр. Сердце пропустило удар. Он жив, на его щеках здоровый румянец, передвигается без помощи, и нет ни одного видимого повреждения или признака болезни и слабости!
Миисса бросилась к нему, но резко остановилась. Сердце замерло от боли. Следом за Тияром вышла Амина, потянулась к его лицу и нежно поцеловала в губы. Вместо того чтобы оттолкнуть ее, Тияр мягко отстранился, смущенно улыбаясь. Руки Амины так и лежали на его груди, а он не спешил их сбрасывать.
Воздуха не хватало. Не покидало ощущение, словно Лим снова ударил Мииссу головой о дерево. Она резко развернулась, встретившись с понимающим взглядом хисы Кепе. Ее муж что-то говорил – Миисса точно видела, как его губы шевелятся, только не могла разобрать слов.
– …твоя мама… нам так жаль…
Каким-то непостижимым образом она смогла распознать несколько фраз, которые заставили вмиг сосредоточить все внимание на хисэ Атнере.
– Мама?.. – хрипло переспросила Миисса. Это слово было единственным, что она смогла выговорить.
– Ей сказали, что тебя убили, – словно извиняясь, произнесла хиса Кепе. Слезы бежали по ее щекам, хоть она старалась не показывать их.
– А у нее слабое сердце… – вторил жене хисэ Атнер.
Страшное осознание пронзило, как удар молнией. Миисса обернулась, услышав голоса за спиной – Тияр бежал к ней, повторяя ее имя. За ним бежала Амина, подцепив длинные юбки.
Миисса отвернулась и побежала. После долгого возвращения это было за пределами ее возможностей, но она уже не понимала, что происходит. Ноги сами несли ее по знакомым тропинкам, пока разбитое сердце продолжало отдавать на это остатки сил.
Ее постоянно кто-то звал, чьи-то шаги раздавались за спиной, но им было не успеть. Миисса с силой захлопнула дверь, запирая ее на засов. Она задыхалась от бега, каждый вдох обжигал горло и грудь.
– Мама? – дрожащим голосом позвала она.
Тишина.
– Мама? – громко повторила Миисса, распахивая дверь в кухню.
В комнате царила идеальная чистота. Ни одной грязной чашки на столе – лишь ваза с высохшими незабудками, а рядом пузырек с каплями от сердечной болезни. Рива свою часть сделки выполнила.
Миисса снова посмотрела на цветы и всхлипнула.
– Мама! – Она кричала, лихорадочно забегая во все комнаты по очереди и не находя там ничего, кроме слоя пыли.
Она натыкалась на мебель, потому что глаза застилали слезы, но продолжала искать. Мама не могла не отозваться, когда Миисса так отчаянно звала!
Выбежав через заднюю дверь в сад, она бросилась к теплицам, в которых мама проводила все свободное время. С самого детства это было место, где Миисса находила покой, и она надеялась, что сейчас найдет там ту, кого так неистово звала.
– Мама! – Миисса кричала снова и снова, срывая голос, пока не охрипла окончательно. Тогда она разрыдалась. Громко, яростно, надрывно!..
Опустившись на колени, Миисса спрятала лицо в ладонях. Среди увядающего сада с некогда удивительными цветами она задыхалась от боли. Ее душа умирала точно так же, как и розы, засохшие лепестки которых сейчас небрежно разбрасывал по земле ветер. Как поверить, что самого любимого человека в целом мире больше нет?
Тело вновь содрогнулось от рыданий, когда Миисса, как сумасшедшая, принялась раскачиваться на месте, обхватив голову руками.
Она подвела маму. Ее не было рядом, чтобы построить мостик, который послужит переходом между миром живых и миром мертвых. Сам Великий бог встречал душу умершего на этом мосту и решал: отправить того в Сады или в Бездну. Сделал ли для мамы кто-то подобное или ее душе суждено скитаться во тьме в полном одиночестве? Что чувствовала мама, когда перед ней появился дух смерти Эсрель? Испугалась или приняла его с неизбежностью? Эти вопросы становились новыми иглами, вонзающимися в израненное сердце Мииссы.
Отчаяние и боль давили, словно сошедшая с гор лавина. Не хватало воздуха, не было сил заглушить разрывающие тело рыдания. Миисса чувствовала такую огромную вину, что та грозила ее раздавить.
– Прости меня… прости меня… прости… – как в бреду, она бормотала эти слова, не слыша собственного голоса.
Миисса просила прощения за то, что с недовольством ходила за сердечными каплями в дом ведьмы. Сейчас она отдала бы все на свете, ходила бы каждый день за любыми травами и отварами, лишь бы мама была жива. Она ощущала себя предательницей, легкомысленно поддавшейся на уговоры Ривы и рискнувшей заключить сделку, чтобы спасти Тияра. Миисса выбрала его, не подумав ни о ком другом. Она так мало говорила о своей любви к маме… Сколько же всего она не успела сказать ей!..
– Мама?
Шепот растворился, едва сорвался с губ. Никто больше не отзовется. Мама больше никогда ей не ответит.
В доме раздавались голоса. Кто-то звал ее, обыскивая комнаты. Миисса закрыла глаза. Она не хотела никого видеть, не нуждалась ни в жалости, ни в мнимой поддержке. Единственное, что ей было жизненно необходимо, – в последний раз почувствовать маму рядом. Она больше не плакала, ощущая, как по телу расползается болезненное равнодушие ко всему миру. Миру, в котором у нее отняли смысл жизни.
Губы стали ледяными и потеряли чувствительность. Закрытые веки казались тяжелыми. Дыхание было хриплым, а каждый вдох и выдох требовали усилий. Тело словно принадлежало другому человеку, ведь Миисса просто не могла выдержать столько боли. С усилием она вытянула руку и прошептала, не открывая глаз:
– Мама…
Она не могла не прийти. Это же мама. Она способна вернуться к Мииссе и из Садов, и из самой Бездны.
Вытянутая ладонь дрожала, но Миисса упрямо держала ее. Вера, что пальцев коснутся теплые мамины руки, удерживала ее в сознании, не давая впасть в безумие.
Миисса почувствовала, как чьи-то руки схватили ее за плечи и с силой подняли с земли. Безразличным взглядом она посмотрела в серо-зеленые глаза незнакомого мужчины. У него были короткие седые волосы и несколько глубоких шрамов на лице. Пару долгих мгновений он смотрел на нее, не мигая.
– Неужели ты думала, что сможешь подслушать разговор, прячась в тени, и остаться безнаказанной? – спросил он, сузив глаза. – Думала, сможешь скрыться? Хотя ты даже на это оказалась неспособна. Ведьмы могут отыскать человека по его портрету, ты же оставила нам целый кусок платья.
Миисса никак не реагировала, хотя поняла, о чем говорил мужчина.
– Уведите ее, – бросил он солдатам, державшим Мииссу.
Миисса не понимала, чего от нее требуют, да и было все равно. Хотелось, чтобы они прекратили страдания и просто убили ее.
Они прошли мимо кричащего что-то Тияра и плачущей Амины. Мимо хисэ Атнера и его жены, которые что-то доказывали незнакомцам в форме княжеской дружины и совали им в лицо какие-то листы.
Мииссу заперли в сарае старосты деревни. Страха она не чувствовала – хуже уже быть не могло. Да и чего теперь бояться? Смерти? Нет, сейчас Миисса ее не боялась, наоборот, желала.
На Синерь опустилась глубокая ночь, погрузив временную тюрьму в кромешную тьму. Небо заволокли тучи. Это огорчало – Мииссе хотелось последний раз посмотреть на звезды сквозь щели в крыше.