— Каждое возглавлял свирепый вождь, которые со временем превратились в настоящих царей, учитывая их богатства. Их единственной целью было полное господство над Полесьем. Какое-то время они делали вид, что ладят, пока напряжение на границах не достигло предела, и не разразилась полномасштабная война.
— Это потрясло основы Полесья. Цари, может, и мнили себя великими лидерами, но на деле долгие годы над землей властвовали огонь, дым и кровь.
— Кто победил?
— Никто. В итоге не осталось ничего. Земля десятилетиями восстанавливалась после этой катастрофы. Казалось, все потеряно, но народ Полесья силен. Все, независимо от расы, веры или убеждений, продолжали жить дальше.
— Думаешь, подобное может повториться?
— Все возможно, князь. Мы все стараемся не повторять ошибок прошлого, но иногда это неизбежно. После войны люди жили небольшими общинами, которые и племенами-то назвать было сложно.
— Но сейчас называют?
— Называют, но они далеко не так велики. И племя сильно лишь своим лидером. Некоторые в Полесье слепо преданы своим вождям, но другие знают себе цену. Они понимают, что если лидер не действует в интересах племени, его можно свергнуть.
— Знакомая история. У меня на родине такое тоже случалось, по крайней мере, иногда. Буду иметь в виду.
— Войны между племенами теперь редки, — продолжила Забава. — Многие из ныне живущих помнят тот ужас. Но как только эти воспоминания угаснут, все может начаться снова. Так случилось со мной.
— А ты всегда можешь сойти с ума и спалить все к чертям до того, как это произойдет, — вставил Кузьма со своего места на телеге. — Прямо как Князь Незмир.
Глава 10
Дорога до Бухты Буеграда составляла километров десять, не меньше. Последние пару из них она стала шире и оживлённее. Караваны тянулись вереницей, все в одну сторону.
На нас особого внимания не обращали, да и мы на них тоже, но ухо держали востро. Чужая земля, чужие правила, расслабляться нельзя.
— Ты тут бывала раньше, Забава? — спросил я, пытаясь выудить хоть какую-то информацию.
— Нет, князь, но наслышана об этом месте, — ответила она, насторожив свои уши.
Было уже за полдень, солнце палило нещадно, когда деревья начали редеть. Мы долго тащились в гору, дорога маячила впереди, но теперь она выровнялась, и перед нами расстилалось лишь бескрайнее синее небо.
В какой-то момент показалось, что впереди высится гигантская, кривая арка, прямо там, где заканчивалась дорога. Сначала я не понял, что это за диковина. Когда подошли ближе, я хмыкнул. Верхняя часть исполинской челюсти, некогда принадлежавшей какой-то морской твари. Сперва подумал, что кит, но я их видел живьем — эта раза в два больше будет. Масштабно.
— Мы на месте, — объявил Кузьма, его мохнатое ухо дёрнулось.
Мы проехали под челюстью, и её тень скользнула по нам. Я окинул взглядом Бухту Буеграда. Мы стояли на краю утёса, откуда открывался вид на бухту длиной примерно в четверть мили.
Пейзаж, конечно, впечатлял. Вода искрилась в полукруглом заливе, окружённом строениями из серого и бурого кирпича, втиснутыми прямо в скалы. Чем ближе к воде, тем плотнее они лепились друг к другу.
Сама вода была усеяна торговыми судами всех мастей, большинство из которых стояли на причалах у самых нижних кирпичных уровней бухты, но многие просто бросили якорь посредине. Деревянные и каменные настилы, мостки, лестницы переплетались между строениями, создавая хаотичное нагромождение проходов. Народ сновал туда-сюда, как муравьи в потревоженном муравейнике. Единственным отличием между зданиями были редкие вывески, висящие над входными дверями, с символами и нечитаемыми каракулями. Одно из самых причудливых мест, что я когда-либо видел. Размах, ничего не скажешь.
— Марварга! — раздался крик сзади.
Один из караванов за нами встал, пока я тут осматривался. И один из трёх гоблинов, что плелись сзади, быстро потерял терпение. Ну да, куда же без этих мелких пакостников.
Мы двинулись дальше, осторожно спускаясь по склону. Дорога вилась серпантином, пока не вывела нас на самый нижний уровень, всего в шести-семи метрах от воды. В тени огромного навеса, тянувшегося от скалы, стояли ряды лошадей и телег, их обитатели жевали сено и пили из огромного корыта. За один золотой старик с пергаментным лицом принял поводья лошади и привязал её вместе с телегой к ближайшему столбу. Хоть какая-то цивилизация.
Развязав лодыжки Карлу и вытащив его из повозки, я со своей небольшой компанией двинулся в глубь Бухты Буеграда.
— А зачем вы меня сюда притащили? — спросил Карл, озираясь на нас троих. — Что… Что вы со мной собираетесь делать?
— Ничего плохого. Обещаю.
У меня в инвентаре лежала неплохая сумма — почти семьсот золотых, но список дел и так был длинным, а с Карлом надо было что-то решить, прежде чем двигаться дальше. Я надеялся, что здесь будет полно торговцев, и не ошибся, но корабли были настоящим спасением. И это натолкнуло меня на одну мысль.
Забава и Кузьма присматривали за Карлом, пока я пробирался от одного причала к другому, соединявшим корабли с краем бухты. Я не мылся уже несколько дней, но ароматы, исходящие от моряков, охранявших корабли, заставили меня почувствовать себя образцом чистоты. Соль, рыба и сырость витали в воздухе, и большинство охранников, каждый из которых представлял собой новый, доселе невиданный вид, только рычали на меня, когда я проходил мимо. Типичные морские волки, только в местном исполнении.
Наконец, я наткнулся на человека-моряка, который сначала просто с любопытством на меня посмотрел. Несколько минут прямого разговора, и мы пришли к соглашению. Я позвал своих спутников, потащив за собой и Карла. Моряк окинул Карла взглядом с головы до ног, кивнул и пожал мне руку. Я согласился на условия и развязал Карла.
— Что происходит? — недоверчиво спросил он.
— Я даю тебе новый дом.
— С кем?
— А с кем, по-твоему?
— Нет… Нет, только не на торговый корабль. Я не могу!
— Почему?
— Меня укачивает. Было бы намного проще, если бы я не был связан, князь.
— Иногда приходится мириться с неудобствами, Карл. Особенно когда ты сам их создаешь. А меня, например, порядком достали люди, которые пытаются меня убить, — сухо добавил я.
Карл дернулся, посильнее натянув веревки. Попытался рвануть, но был намертво прикручен к стволу. Я подался вперед, схватил его за грязную рубаху и заставил встретиться со мной взглядом.
— Я мог убить тебя дважды. Мог позволить Тихомиру разделаться с тобой прошлой ночью. И, признаюсь, я даже подумывал об этом. Но не сделал. Знаешь почему? Потому что я, похоже, единственный в этом задрипанном мире, кто считает, что ты чего-то стоишь. Ты можешь что-то изменить в своей жизни, парень. Можешь освоить ремесло. Стать хорош в чем-то. Стать… кем-то. Или можешь и дальше болтаться по задворкам, грабить людей, пока кто-нибудь не достанет нож и не прирежет тебя. Так что выбираешь?
Глаза Карла снова увлажнились. Он вот-вот готов был разреветься, но что-то внутри остановило его.
— Ладно, — продолжил я. — А теперь вставай и прекращай валять дурака.
Я отпустил его воротник и отступил. Карл поднялся на ноги и бросил на нас последний взгляд, прежде чем кивнуть капитану и пройти мимо него на корабль. Что ж, выбор сделан.
— Это был… неожиданный поступок, — протянул Кузьма. — Не боишься, что он однажды вернётся? Он один из немногих за пределами нашего племени, кто знает, где находятся наши земли.
— Не вернётся, — отрезал я. — Единственная причина, по которой он всем этим занимался — катился по наклонной. Это пойдёт ему на пользу. В любом случае, пора за дело. У нас много работы.
Вместе мы прошли по рядам бухты, двигаясь среди суматошных толп гуманоидов с волчьими головами, гоблинов и даже существ, которых я не видел на торговом посту: эльфов ростом под два с половиной метра с невероятно тонкими телами и фиолетовой кожей; даже тройку сатиров с огромными телами и суровыми лицами. Настоящий зоопарк.
Как и в случае с моими предыдущими стычками, видеть их в реальности было куда более… впечатляюще. Большинство из них не были изящными, эстетичными созданиями — они были закалёнными, агрессивными и готовыми защищаться, но в таком мире, как этот, их трудно было винить. Выживает сильнейший, все по Дарвину.
Среди рядов лавок и торговцев мы нашли открытую лавку, побольше остальных, торговавшую строительными материалами. Купили там достаточно камня и дерева, чтобы построить два каменных семейных дома, за двести восемьдесят золотых, перетащив все это к телеге за несколько ходок. Затем нашли небольшого торговца фермерскими продуктами, который снабдил нас несколькими мешками семян томатов и навоза дикого кабана за двадцать золотых.
Дешево и сердито.
Прогуливаясь по дорожкам и тропинкам бухты, мы остановились у торговца в более тихом месте на верхних уровнях. Он продавал копчёное мясо, шипящее на шампурах. Я был слишком голоден, чтобы пройти мимо.
— Стоит ли спрашивать, что это? — сказал я, откусывая, не дожидаясь ответа.
— Кабан, — сказала Забава. — Довольно нежный, кстати.
— Это хорошо. Я знаю, что такое кабан.
— Теперь у нас проблема, — сказал Кузьма, с удовольствием уплетая свой шашлык, пока мы осматривали бухту с края ряда, опираясь на перила. — Некромантов трудно найти. Их многие не жалуют из-за их способностей.
— Значит, я так понимаю, мы не можем найти его у любого торговца?
— Это сложно.
— Что ж, кто-то все-равно должен знать где они. Информация это такой же товар, как и любой другой, — сказал я, глядя на Забаву. — А это значит, что если хотим узнать местонахождение некроманта, нам придётся платить. Вопрос лишь в том, что именно и у кого.
Доев шашлыки, мы продолжили путь по проходам бухты. Среди массы шума и неразборчивых переговоров между торговцами, продавцами и просто людьми, болтающими на улице, я впервые услышал песню с тех пор, как попал сюда. Звук бренчащей гитары и простого, повторяющегося барабанного боя доносился из соседнего здания. Оно было одновременно скрытым и заметным, расположенным в тени двух соседних строений и бурлящим жизнью.