Окно пропускало последние лучи закатного солнца на маленькую деревянную лестницу, ведущую на два этажа выше бара, превращая шум в фоновое жужжание.
Лара отперла дверь своей комнаты ключом с цепочки на шее. Мы последовали за ней следом в темноту комнаты. Она потыкалась минуту, прежде чем открыть пару занавесок и впустить в комнату немного уличного света.
Она была права — комната была маленькая, но это не мешало ей быть уютной. Небольшой диван стоял напротив кровати, а у окна — стол, заваленный бумагами. Над ним — несколько полок, заставленных всякой всячиной: пустые флаконы, кинжалы и подсумки, если навскидку. Справа от стола, с видом на бухту за открытыми занавесками, стояла открытая дверь. Она вела на крошечный балкон с захватывающим видом на бухту.
В темноте у двери справа был ещё один источник света. Резкий звук привёл к зажиганию спички, и через мгновение Лара распалила небольшой камин.
— Ты не думаешь, что здесь и так достаточно жарко? — поинтересовался я, чувствуя, как начинает давить духота.
— Ошпаренных меньше, чем обмороженных, да и так алкоголь быстрее ударит в голову, — усмехнулась Лара.
Мы бросили оружие. Я уже собирался опуститься на диван, когда Лара начала раздеваться.
Она сняла свой лук и стрелы, но вместе с плащом на пол полетели её блузка и штаны — она небрежно скинула сапоги, будто нас тут и не было. Остановилась лишь только когда на ней осталось только нижнее белье: черные трусики и обтягивающий лифчик, плотно обхватывающий её, на удивление, пышную грудь.
Она провела пальцами по ткани чёрных трусиков. На секунду мелькнула мысль, что она собирается снять и их, но Лара их лишь поправила, чтобы они лучше сидели на её округлой заднице.
Когда она повернулась, я заметил большую татуировку, раскинувшуюся по всей её спине — красный и зелёный дракон, расправивший крылья.
И тут она повернулась и взглянула на нас. И в воздухе повисал пауза…
— Ой! Что же это я? — вдруг вскрикнула Лара и потянулась за бутылкой, которую прихватила из бара. — Я же даже не предложила гостям выпить.
Она одарила меня улыбкой и протянула бутылку.
— Мондорское, — гласила этикетка.
— Это то, что ты пила раньше? — спросил я, отвинчивая пробку и принюхиваясь к её содержимому. У напитка был глубокий, сладкий запах, с вишнёвым оттенком.
— Днем? Ни за что. А вот для ночи — самое то.
— Почему? — с любопытством спросила Забава.
— Сама увидишь, — загадочно улыбнулась Лара.
Не видя стаканов, я приложился к бутылке. Лара уже отпила, так что, дрейфить не стал.
Сладость была настолько сильной, что первый глоток резко обжег мне горло.
Я сделал ещё несколько глотков, прежде чем Лара воскликнула:
— Воу, воу, воу! — Она выхватила бутылку, переплетая свои мягкие руки с моими и пристально заглянула в глаза. — Разве мама не учила тебя делиться?
Я вытер рот тыльной стороной ладони, заметив, как рубиновая капля стекает по моей рубашке.
— Нам нужно снять с тебя это, — продолжила Лара. — Почему бы тебе не дать выпить и Забаве?
Ситуация становилась… интересной. Тигрица, всегда готовая помочь, с улыбкой взяла бутылку и отпила.
— Ммм… — протянула она. — Я пробовала это раньше, очень давно…
— Я не сомневаюсь, — ответила Лара, забрала у неё бутылку и поставила на свой стол. — Кем вы друг другу приходитесь? — спросила у нас Лара, откидываясь на кровать и прислоняясь к стене. — Вы… Помолвлены?
Обычно у меня всегда был чёткий ответ на всё, но на этот раз я немного задумался. Не знаю, было ли это из-за местного пойла, или мне стало сложно определить наши с Забавой отношения, ведь развивались они очень стремительно.
— Мы соратники.
— Василий спас меня от рабства, — вмешалась Забава. — Он хорошо ко мне относится. За это я… уважаю его всем сердцем.
Хорошо, что у меня в этот момент во рту не было вина, иначе я бы точно им поперхнулся.
— Ты… уважаешь меня? — переспросил, стараясь скрыть своё удивление.
— Конечно, княже. А вы меня уважаете? — в её голосе прозвучала искренняя нотка заинтересованности.
Вот черт. Вот уж не ожидал такого вопроса именно сейчас, после огненных шаров, дохлых мантикор и бутылки этого «Мондорского», от которого мысли в голове и так пляшут джигу. Мозг, обычно работающий как часы, на секунду дал сбой, пытаясь подобрать слова. Не то чтобы я часто попадал в подобные ситуации, где от ответа на вопрос о чувствах зависит… да черт его знает, что от этого зависит.
Забава смотрела на меня своими огромными глазами, в которых плескалась какая-то смесь надежды и тревоги. Искренняя. Пожалуй, слишком искренняя для этого проклятого мира.
Я усмехнулся про себя. Уважение. Забавное слово. Для нее, вырванной из рабства и видевшей в жизни дерьма побольше моего, оно, имело особый вес. Не любовь, не розовые сопли, а скорее, — преданность, забота, защита — вот что она, вкладывает в это понятие. И, если уж на то пошло, я действительно ценю ее — за смелость, за верность, за то, что не раскисает.
— Уважаю ли я тебя, Забава? — я чуть склонил голову, глядя ей прямо в глаза. Голос прозвучал ровно, без тени сомнения. Алкоголь приятно согревал изнутри, но контроль я не терял. Никогда не терял. — Уважаю. Ты доказала, что достойна уважения. И не только моего, а всего племени.
Забава выдохнула, её тело, натянутое, как струна немного расслабилось, а плечи опустились. А легкая улыбка тронула губы.
Я шагнул к ней. Взял за плечи и притянул к себе. Поцелуй получился не столько страстным, сколько… уверенным. Да, пожалуй, это было правильное слово. Ее губы были мягкими, а тело — гибким и податливым в моих руках. А дальше… дальше всё завертелось как-то очень быстро, а память растворилась в тумане под аккомпанемент «Мондорского»…
Резкий рывок, и я сижу на кровати, судорожно хватая ртом воздух. Секунду понадобилось, чтобы сообразить, где я. Комната Лары. Рядом, по обе стороны, две теплые женские фигуры. Сон — паршивая штука, когда подсовывает такие вот реалистичные кошмары. Будто снова там, в Тигровой Пади, с дырой в груди.
Бледный утренний свет едва пробивался сквозь щели в ставнях. В очаге догорали угли. Холодно.
— Опять кошмар, Василий? — Забава провела рукой по моей груди. Голос тихий, сонный.
Я коснулся шеи, нащупал цепочку. Привычный жест.
— Ерунда. Спи.
— Я не помешала? Надеюсь, прошлая ночь… прошла хорошо?
— А какие могут быть проблемы? — Я чуть повернул голову.
— Ты был так тих, когда мы с Ларой…
— Когда вы с Ларой что? — невинно поинтересовался я. Любопытство — не порок, а источник информации.
Лара, придвинулась, опираясь на мою правую руку, и заглянула мне через плечо, чтобы видеть нас обеих. Ее волосы щекотнули мою кожу.
— Мы как раз об этом и говорили, пока ты не проснулся, — ответила Забава. — Думаю, до сегодняшней ночи Василий никогда не был больше чем с одной женщиной в постели разом…
— Забавно, — хмыкнул я. — Были у меня дамы, с избытком. Просто не одновременно. Хотя, признаться, опыт для меня интересный.
— Правда? — Лара удивленно приподняла бровь. — Как глава племени, я думала, ты… искушен в таких делах.
— Я князь всего пару дней. Не успел еще обзавестись всеми атрибутами власти, — сарказм так и сочился из меня. — А что, у вас тут принято гаремы содержать?
— Многие главы берут нескольких жен. Для статуса, для… компании.
— И что, прям свадьбы с караваями и лентами играют?
— Обычно нет. Служитель племени может провести обряд, если глава пожелает.
— Служитель? Такого у нас пока нет в штате.
— У вас нет служителя? А кто вообще есть?
— Племя ещё молодое, зеленое. Много кого нет…
— Мы небольшие, — вставила Забава, — но быстро растем, и земли у нас что надо.
— Ты когда-нибудь была в племени? — спросил я Лару.
— Давненько. С главой не сошлись характерами. Мерзкий тип, хотел… В общем, неважно. Скажу только, что на тебя, Василий, он был совсем не похож.
— Буду считать это комплиментом.
— Так и есть.
— И… что теперь? — Лара задала вопрос прямо, как и всегда, но в голосе проскользнула непривычная нотка. Неуверенность? Интересно.
— Мне она нравится, Василий, — Забава игриво провела пальцем по моей груди. — Она может остаться?
— Это уж ей решать, — ответил я, глядя на Лару. — Что скажешь, охотница?
— О чем? Надеюсь, не о вступлении в твое племя…
— А почему бы и нет? Дерешься ты умело, за себя постоять можешь. Да и Забава тебя приняла, да и я не против.
Лара приподнялась, опираясь на локоть, и взъерошила себе волосы.
— И ты действительно хочешь, чтобы я присоединилась?
— Естественно. Какие-то сомнения?
— Я просто… не привыкла к такому… отношению.
— У тебя тут много друзей?
— Не особо… Ладно, вообще нет. Я не самый общительный человек. Жить в Бухте, конечно, удобно, но каждый день видишь истинную натуру людей. Каждый норовит урвать свой кусок. Хотя… может быть и по-другому. — Она на мгновение замолчала, потом улыбнулась, глядя то на меня, то на Забаву. — Давайте я останусь у вас на пару дней, осмотрюсь для начала…
— А потом?
— А потом решу, оставаться у вас или нет.
— Договорились.
Я откинулся на подушки. Девушки прижались ко мне с обеих сторон. Мягкие, теплые… Расслабляться было приятно, но привычка быть начеку никуда не делась. Слишком долго это чувство расслабленности обычно не длится. Всегда найдется какая-нибудь очередная задница, о которой нужно беспокоиться. Всегда.
И стоило мне закрыть глаза, как они тут же распахнулись.
Кузьма!
Резко сел, высвобождаясь из девичьих объятий.
Через пару минут я уже был одет, меч висел на поясе. Выскочил за дверь, вниз по лестнице и прямиком в бар.
Картина маслом: битые стаканы, перевернутые столы, лужи выпивки на полу. Бармен Брут, здоровенный детина, мрачно отжимал швабру в углу.
— М-да уж… — протянул я. — Брут, это Кузьма натворил? Я оплачу ущерб…