— Мой господин будет ждать вашего ответа через три дня на рассвете. Прощайте, Князь.
Он развернул коня и неторопливо поехал прочь. Белый флаг равнодушно трепетал на ветру над его головой, словно издеваясь над нашим горем.
Я медленно обвел взглядом соратников и жен. На их лицах читалась мрачная решимость. Забава сжимала рукоять ятагана побелевшими костяшками. Лара проверяла тетиву лука, хотя та и так была натянута идеально. Даже Иляна выпрямилась, отбросив привычную робость.
Вот и славно. Страх парализует, а злость заставляет действовать.
— Всех в Комнату Карт. Немедленно.
Три дня. У нас есть еще три дня, чтобы превратить безвыходную ситуацию в нашу победу.
Я развернулся и зашагал к дому на дереве, чувствуя на себе взгляды соратников. Кузьма прихрамывал рядом, постукивая тростью по утоптанному снегу. Забава и Лара переглянулись и последовали за нами. Один за другим остальные потянулись следом. Время поджимало, и каждый понимал, что медлить нельзя.
В Комнате Карт собрались все ключевые фигуры моего поселения. Воздух словно загустел от напряжения.
Жены расселись с одной стороны стола. Забава держала левую руку неподвижно, правой покручивая рукоять ятагана. Лара уложила лук рядом, но пальцы продолжали поглаживать тетиву. Иляна свернулась в кресле калачиком, обхватив колени. Изредка она поднимала взгляд и смотрела на меня с такой решимостью, что становилось не по себе. Таисия крутила в пальцах кинжал. Когти на кончиках пальцев появлялись и исчезали в такт ее дыханию. Стефания откинулась на спинку стула. После стольких часов работы с ранеными руки наверняка болели, но она упрямо выпрямила спину.
Военные советники заняли места напротив. Кузьма опустился в кресло прямо передо мной, привалив трость к подлокотнику. За три дня осады морщины прорезали его лицо глубже, а движения стали осторожными, словно каждое причиняло боль. Варг примостился рядом, придерживая здоровой рукой перевязанную. Равенна прихрамывала к своему месту, но села прямо. В глазах плескалась жажда мести за уничтоженный народ.
Уцелевшие командиры встали вдоль стен. Железняк, Быстроног, старшина лучников Меткий. Каждый смотрел на меня выжидающе.
Вот они, мои люди. Доверившие мне свои жизни. Прошедшие через кошмар последних дней. Потерявшие друзей, родных, боевых товарищей. И теперь ждущие моего решения.
— Итак, — начал я, положив ладони на стол. — Гаврила предлагает сделку. Две жизни и артефакт за мир.
Слова повисли в воздухе. Никто не спрашивал подробностей, по моему тону все итак поняли суть.
— Какие жизни? — все-таки спросил Кузьма, хотя по выражению его лица было ясно, что он уже догадался.
— Таисию, Ильяну… и Крушителя.
Тишина стала еще тяжелее. Железняк сплюнул в сторону и пробормотал что-то нецензурное на дварфском языке.
— Мерзавец знает, что бьет, — сказал он вслух. — Самые дорогие тебе существа.
— И самые ценные для его коллекции, — добавила Равенна с горечью в голосе. — Принцесса редкой расы, водяная нимфа и божественный артефакт. Трофеи, которые возвысят его статус среди местных князей.
Таисия резко встала, и стул скрипнул по каменному полу:
— Я не дам втянуть поселение в войну из-за себя. Если моя жизнь — цена мира…
— Садись! — гаркнул я с такой силой, что она вздрогнула и невольно сделала шаг назад. — Никто в моем поселении не станет разменной монетой. Никто!
Иляна тихо подала голос из своего угла:
— Ой, Здоровяк… если мне суждено вернуться в воду навсегда, я не хочу, чтобы из-за этого страдали невинные люди…
Голос её дрожал, но решимость была искренней. Моя нимфа готова была пожертвовать собой ради поселения и его жителей.
— И ты молчи! — я повернулся к ней. — Мы не торгуем жизнями. Сегодня вы, а завтра кто? Все дети нашего поселения? Или жёны? Нет. Мы никого ему не отдадим. Точка.
Варг откашлялся и подался вперед:
— Тогда что предлагаешь, Князь? Вариантов немного. Сражаться против дружины, наёмников и сумеречников Гаврилы у нас ресурсов откровенно мыло…
Он не договорил, но все понимали. Эти несколько дней наглядно показали, что без подкреплений мы обречены.
— Какой сегодня день?
— Пятница, Василий, — ответила Забава.
— Отлично! — я хлопнул ладонью по столу. — Я знаю, где найти нужных нам людей.
Все повернулись ко мне с любопытством. Я встал и подошел к карте на стене.
— Мы нанесем удар по Торжищу Невольников и освободим оттуда всех рабов. Сейчас зимнее время — каждый хочет избавиться от лишних ртов. Там должно быть полно пленников, которых можно обратить в союзников.
Варг прищурился:
— Дерзкий план. А что с охраной?
— Зима — наш союзник, — усмехнулся я. — Стражники будут мерзнуть и думать только о том, как поскорее закончить смену. К тому же никто не ожидает нападения на торжище. Всё же оно вроде как неприкасаемое. Но тяжёлые времена требуют дерзких решений.
— Представьте: сотня или даже две опытных бойцов, которых сломала судьба, превратила в товар. Люди, которые потеряли все — семьи, дома, достоинство. Что произойдет, если им дать оружие и шанс на месть тем ублюдкам, что их пленили и разрушили жизнь?
Понимание медленно разгоралось в глазах моих советников. Забава первой поняла суть:
— Они станут армией. Твоей армией.
— Именно. Армией людей, которым нечего терять и есть за что мстить.
Но Железняк резко встал, перебивая мой энтузиазм:
— Это чистое самоубийство! Торжище хорошо охраняется, там много защитников, в том числе и скрытые от глаз.
Его возражение было справедливым. Я сам видел укрепления Торжища.
— В обычное время, — медленно согласился с ним, обдумывая слова. — Но зимние торги это особый случай. Все торговцы хотят избавиться от лишних ртов до весны. Товара будет в разы больше, охранники будут заняты удержанием толпы, а не внешней угрозой.
Равенна медленно кивнула, и в ее глазах появился отблеск надежды:
— Ты прав. Зимой торговцы отчаянно пытаются сбыть «обузу», всех, кто не переживет холода. Хаоса будет действительно много.
— Более того, — добавила Забава. — В хаосе освобождения сами рабы станут нашим оружием. Они будут биться с яростью загнанных зверей.
— А появление Князя с Крушителем станет символом новой надежды, — отложила стрелу Лара, которую теребила в руках.
В комнате наступила тишина. Мои советники переглядывались, обдумывая услышанное.
Кузьма задумчиво почесал подбородок:
— План безумен. Но… в этом безумии есть своя логика. Удар туда, когда его меньше всего ждут. Вопрос в том, сможем ли мы его нанести.
Варг поднял здоровую руку:
— Допустим, мы согласимся с этим планом самоубийц. Как мы доберемся до рабских клеток незамеченными? Торжище это ведь не деревенская ярмарка, там каждый камень под надзором.
Это был ключевой вопрос. Без элемента внезапности весь план рухнет в первые же минуты.
Равенна медленно поднялась, опираясь на свою трость, и хромая подошла к столу:
— У меня есть ответ на этот вопрос. Кедровник строили мои предки полтора века назад, — сказала она, и гордость за свой народ звучала в каждом слове. — Дварфы всегда думают о подземных ходах. На случай осады, пожара, наводнения…
Она активировала карту и стала чертить пальцами линии.
— Эта система туннелей ведет прямо под торговые склады. Отсюда можно попасть к клеткам, минуя всю охрану на поверхности.
Я склонился над картой, изучая схему. Действительно, сеть тоннелей опоясывала весь Кедровник, как паутина.
— Как близко? — спросил у неё.
— Метров пятьдесят от главных невольничьих блоков. Диверсионный отряд может подняться прямо среди клеток, пока основные силы будут отвлекать внимание с других направлений.
Хм… Моя идея становилась все более реальной, но вместе с тем все более пугающей. Слишком много могло пойти не таки зависело от удачи.
Молчание затянулось. Каждый обдумывал услышанное, взвешивал шансы на успех и цену поражения.
Наконец Варг медленно кивнул:
— Это наш последний шанс. Провал означает гибель не только нас, но и всех, кого мы поклялись защитить.
— Не провалим. Безумно. Отчаянно. Смертельно опасно.
И по сути единственный вариант. Солнцепоклонники хоть бы сами устояли…
Таисия и Иляна одновременно встали со своих мест, словно сговорились заранее.
— Мы идем с ударным отрядом, — сказала Таисия.
— Что? — я уставился на них, не веря своим ушам. — Вы с ума сошли? На вас же открыта охота!
— Именно поэтому, — ответила Иляна, и голос ее был твёрд, как никогда. — Если мы — цена этой войны, то имеем право участвовать в ее исходе.
— Я не позволю…
— Муж, — перебила Таисия, и в ее зеленых глазах вспыхнул огонь. — Я принцесса Златогривых. Последняя из королевского рода. Моего народа больше нет, но пока я жива — живет память о нем. И эта память требует мести.
Я хотел возразить, запретить, приказать, но внезапно осознал, что они правы. Это их война не меньше, чем моя. И они имеют право бороться за свободу не меньше моего.
— Хорошо, — произнес я с трудом. — Но вы держитесь рядом со мной. И при первой серьезной угрозе…
— Спрячемся за твоей спиной, как трусливые котята? — фыркнула Таисия, и впервые за этот день в ее голосе послышались игривые нотки.
— Ах, Здоровяк, — засмеялась Иляна, а вместе с ней и Забава.
— Муженек, если думаешь, что можешь оставить нас дома штопать носки, пока сам идешь спасать мир, то ты очень наивен.
Даже Лара позволила себе улыбнуться:
— Семья сражается вместе. Или не сражается вовсе.
Стефания поднялась и подошла, положив руку на мое плечо:
— Я останусь в поселении с Кузьмой. А девочки правы, их место рядом с тобой.
Я окинул взглядом лица своих жен — этих удивительных, бесстрашных женщин. Решимость и отвага горели в их глазах. Когда я успел обрести таких спутниц?
— Тогда готовимся. У нас два дня на самую дерзкую операцию в истории Полесья.