– И ясов, и касогов добьют джигиты Чагандая, – сказал, подумав, старик с серыми, почти до седины, глазами. – Они растеряны и напуганы, а хан Чагандай – воин отменный. Отдай ему десяток твоих метателей ножей, князь. Степняки предкавказья не понимают этого оружия, а потому и боятся его.
– Ты хорошо знаешь, как хазары строят войска, как воюют, и без твоей помощи мне не обойтись. Выбери место сам, а потом растолкуй мне, почему ты выбрал именно его.
– Я выберу место, расскажу все, что знаю и что может тебе, князь, сослужить пользу. А потом ты парадно оденешь меня, дашь герольда со стягом, и я поеду в летнюю ставку хазарского кагана, которая совсем недалеко отсюда.
– Зачем?
– Чтобы передать ему твои слова.
– Какие слова?
– Иду на вы!
– Ты не посмеешь этого сделать! – вспыхнул Святослав. – Я запрещаю тебе!
– Почему, мой князь?
– Потому что они убьют тебя. Отца моего боевого друга.
Старик улыбнулся:
– Ты не знаешь хазар, мой князь. Они заключают соглашения со всем миром и никогда не станут портить свои торговые связи убийством какого-то старика. А посетить их мне просто необходимо. Во-первых, я нагоню на них страху, а во-вторых, кое-что узнаю об их войсках. Но до этого мы выберем место твоей победы.
Старик не искал места предстоящего сражения с противником, почти в два раза превосходившим силы Святослава. Он шел прямо к плоской возвышенности, с одной стороны которой была заросшая кустарником низина, с другой – противоположной – лес, казавшийся непролазным.
– Здесь ты построишь свои дружины для битвы, – говорил он, показывая места на возвышенности. – По обе стороны должны стать джигиты Чагандая. Он, как и его отец, всю жизнь воевал с хазарами, значит, эти конники наших врагов не насторожат. А тех, кто насторожит, мы спрячем…
Старик замолчал, то ли обдумывая что-то, то ли вспоминая. Потом спросил:
– Кто лучше вооружен – берендеи или черные клобуки?
Святослав бросил на него острый взгляд.
– Ты забыл, великий князь, что я служу Руси под рукой Неслыха?..
Святослав промолчал. Потом буркнул:
– Берендеи лучше, у них есть даже легкие кольчуги. А черные клобуки вооружены, как все кочевники. Сабля, дротик да лук со стрелами.
– Значит, все харалужные мечи ты отдашь берендеям.
– А что ты знаешь о харалужных мечах? – вскинулся великий князь.
– Неслых знает все.
– Почему именно берендеям? Они и так лучше вооружены.
– Потому что они нанесут основной удар в самом начале битвы. Хазары всегда и со всеми сражаются одинаково. Это хорошо у них отработано и до сей поры приносило успех. Ты, великий князь, первым развеешь сказку о непобедимых хазарах.
– Я стал бояться сглазу.
– Это хорошо. Боязнь должна посетить вождя до битвы. Как только она начнется, никакой боязни уже не будет. Если ты поставишь перед берендеями и черными клобуками точные задания…
– Я ставлю задания только моему помощнику. Твоему сыну Морозко.
– На сей раз тебе придется изменить своим правилам. И запомни главную заповедь: врага нужно удивить. Удивленный противник начинает топтаться на месте. А сейчас вели выдать мне одежду понаряднее и отряди герольда с твоим стягом.
Не в правилах Святослава было советоваться с кем-либо, кроме ближайших друзей детства. Но, возмущаясь вмешательством старика в его дела, он в глубине души понимал, что от согласованности ударов конных отрядов берендеев и черных клобуков зависит успех битвы. Соображение это росло, как гриб, и, в конце концов, затмило детское нежелание выслушивать чьи бы то ни было советы.
Противника надо удивить до начала сражения. Этот совет он запомнил на всю жизнь.
«Удивить…
Но – как? Чем удивить?..
Хазары никогда не меняют своего способа ведения битвы. Удивить – значит заставить их изменить этот способ. Начать приспосабливаться к иному, навязанному противником.
А начинают они битву атакой белых хазар, которые вылетят с моей левой руки. И как только начнут осыпать меня стрелами… да, не забыть построить черепаху… Так сразу же им в спину вылетят черные клобуки, лучшие лучники степи. И будут бить в незащищенные спины белых хазар. Может, им и не удастся заставить белых хазар удирать, но прицельно стрелять в моих дружинников они уже не смогут.
А, промчавшись вдоль моего войска, черные клобуки должны круто завернуть за мое правое плечо и стать в моем тылу. Может быть, спешившись до времени. До моего сигнала…»
Додумавшись до этого, Святослав приказал прислать к нему вождя конной дружины черных клобуков, которую водил сын хана Ильдар. Великий князь встретил его с почтением не только как ханского сына, но и как одного из первых запевал решительной битвы с самим хазарским войском.
Разговор был легким, потому что Ильдар был ненамного младше великого князя и в детстве посещал его в саду великой княгини Ольги. Он понял свою задачу, уточнил, куда ему отходить после удара и сразу ли спешиваться. А все уточнив, обнял Святослава, поцеловал его в левое плечо и тут же вышел.
С суровым и немолодым ханом берендеев он знаком не был. Берендеи по договоренности с киевскими властями жили на окраине, за землю и пастбища охраняя границы Руси от вторжения с востока. Знал одно: хан был решителен, отважен и умел воевать, поскольку это было его ремеслом.
Святослав начал было пространно рассказывать о том, что хазары никогда не меняют отработанную тактику битвы своего войска, но хан берендеев сразу же прервал его.
– Я знаю ее, великий князь. Скажи мне, что я и мои богатыри должны сделать в этой битве.
Святослав тут же развернул приготовленную рогожину, из которой извлек харалужные мечи.
– Вот твое оружие, хан, в этой битве. Это самозатачивающиеся мечи с режущей кромкой. Хазары о них не знают, а удивить – значит победить.
Хан внимательно осмотрел мечи, взвесил их на руке, определив центр тяжести, и сказал:
– Мечи добрые.
– Раздай их твоим лучшим богатырям.
– Щедрый дар. Что мы должны делать?
– Первым в спину белым хазарам ударят черные клобуки. Помешав им прицельно расстреливать наше войско, они сразу же отойдут в мой тыл, спешатся и будут ждать сигнала. Твоя задача точно так же ударить в тыл черным хазарам. Пусть твои богатыри стараются резать подпруги, спешенный воин – уже не воин. А разгромив их, точно так же, но с другой стороны, обойти мою рать, спешится и ждать команды.
Хан помолчал, все еще любовно разглядывая харалужный меч. Потом сказал:
– Ты победишь, великий князь.
– Если все сложится как задумано, – озабоченно сказал Святослав. – Ты спрячешь своих конников в лесу, чтобы хазары их не заметили. Твой удар должен быть внезапным и беспощадным.
– Я понял, как мне действовать в этой битве. Пленных мы не берем?
– Нет.
Великий князь сказал это с такой ненавистью, что аж желваки побледнели на скулах.
– Тоже верно. – Хан почему-то вздохнул. – Сколько бед они принесли всей Киевской Руси.
– Получше спрячь своих богатырей, хан. Чтобы кони у них не заржали раньше времени.
– Наши кони выезжены для сражений. Удачи, великий князь.
– Удачи, хан.
Неожиданно для самого себя Святослав встал и крепко обнял сурового вождя берендеев.
Казалось, что он все продумал перед предстоящим сражением. Он понял, как с самого начала битвы удивить хазар, заставить их делать ошибки, которые невозможно было бы исправить в бою. Казалось… Но Святослав никак не мог успокоиться. В нем, как червь, жило убеждение, что сделано еще не все. Не все… Что-то еще он упустил. Что-то очень важное…
Озарение пришло во сне. В том молодом полусне-полуяви, когда в отдохнувшую голову откуда-то стекаются мысли…
Клин…
Он построит свои рати клином, направленным в сердце противника. Но построит не сразу, не тогда, когда хазары выстроятся перед ним. До начала боя будут считанные мгновения, но именно в эти мгновения он и перестроится клином.
Старик вернулся через неделю. И всю эту неделю от раннего подъема до темна великий князь гонял свои рати, заставляя перестраиваться из шеренги в клин как можно быстрее. Он добился, в конце концов, чего желал. Теперь каждый дружинник точно знал, где ему следует очутиться и как при этом не помешать своим.
– Сколько у тебя метальщиков ножей? – спросил он Икмара.
– Да уж более трех десятков.
– Раздели их поровну и поставь по обе стороны клина.
– Какого клина?
Святослав отдал команду, и рати в считанные мгновения из шеренги превратились в клин.
– Ага!.. – сказал Икмар. – Теперь понял. Левую сторону возьму на себя, а правую поручу Радыпе. Он лучше других мечет ножи и всегда целит в горло. И никогда не промахивается!
– Что ты вдруг разболтался? – сердито спросил великий князь. – То молчишь неделями, то болтаешь без умолку.
– Так ведь… – Икмар махнул рукой и ушел, так и не закончив фразы.
На следующий день после этого разговора вернулся старик. И не один. Его сопровождала посольская свита самого хазарского кагана.
– Его превосходительство господин посол! – торжественно возвестил старик.
Святослав был в белой полотняной рубахе, но это его никогда не смущало. Говоря языком тех седых времен, он «ушел в вик», то есть объявил себя викингом, или, как их называли на Руси, варягом.
– Привет тебе, высокий посол, – сказал он.
Посол что-то произнес. По тону – нечто очень гневное. Старик начал было переводить, но великий князь недаром возил с собою подаренную новгородским посадником хазарянку.
– Да, мои рати на земле Великого каганата, посол. Здесь я окончательно выбрал место для битвы и здесь жду ваших воинов.
Посол опять что-то проговорил, но старик уже не стал переводить его слов. А великий князь сказал:
– Я был еще незрелым мужем, когда ваш посол пришел объявить Великому Киевскому княжению войну. Он не тратил слов, а просто бросил меч к ногам моей матушки, великой княгини Ольги. Я до сей поры помню звон этого меча.