ГЛАВА 6Демон приходит ночью
У пальца был вкус пальца…
Весь оставшийся вечер я просидела, запершись у себя в комнате, снимала стресс; с родителями не разговаривала, Маринка позвонила – я не стала брать трубку. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Хотелось побыть наедине с собой, любимой, которую все обижают и никто не желает оценить по достоинству. Я включила диск с какой-то сиропной западной попсой, поставила на стол зеркало, разложила косметику и занялась украшением себя: намазалась как минимум четырьмя разными кремами, накрасила ногти, надушилась горьковатыми мамиными духами. Потом долго расчесывала волосы щеткой – вперед, назад, пока не начали искрить и потрескивать. Выкопала в книжном шкафу руководство по вечернему макияжу и принялась за работу, пытаясь нарисовать поверх своего лица утонченно-чувственный облик девушки с иллюстрации: тональный крем, терракотовая пудра, помада с перламутровым блеском, техника «дымчатый глаз»… А внутри, в душе, был настоящий ералаш. Самое ужасное, я не понимала, что происходит. Почему я так оборзела сегодня в мастерской? Как осмелилась выстрелить в Князя? За что Эзергиль просила прощения? Похоже, я утратила всякий самоконтроль и даже не в состоянии оценить, хорошо я поступаю или плохо.
«Instructio de arbore» висело, пришпиленное к обоям, у меня над столом. Я мрачно посмотрела на картинку. Девушка лежала себе на травке; хотя вид у нее с деревом на макушке был довольно-таки идиотский, выражение лица было спокойное и самоуверенное, я бы даже сказала, нахальное.
«Да при чем тут душа мастера, очищение от зла и прочая фигня! – ожесточенно подумала я, вспомнив поучения Антонины. – Если нет таланта, то никакое очищение не поможет. И вообще, нет в природе никакого зла. И добра тоже нет. Все это относительно. Что одному хорошо, то другому плохо, и наоборот. Единственное, что имеет значение, – это сила. Кто сильнее, тот и прав».
В дверь постучалась мама. Я позволила ей принести чай с горячим бутербродом и выставила из комнаты, зная, что она все спишет на переходный возраст.
– Макс звонил весь вечер, – сообщила она из-за двери.
– Пошли его подальше.
– Гелечка, ну так же нельзя… Он хороший мальчик. Людей надо жалеть…
– А меня кто пожалеет? – с надрывом спросила я. – Все только о себе и думают. Что я им, кукла на веревочках? Подергали, и она танцует. Надоело, всех ненавижу, а себя в первую очередь. Все, я сплю.
Вздохнув, мама ушла, а я прямо в вечернем макияже, хоть сейчас на дискотеку, залезла в кровать. Спать, как всегда, не хотелось. На душе было тяжело и муторно. Угнетала неопределенность. Душу назойливо точила мысль: «А не выгонят ли меня теперь из мастерской?» Логика подсказывала, что могут, и даже более того, просто должны, после того что я там натворила. Я утешала себя единственным соображением, что обычной логикой там никто не руководствуется. Мне уже многое сходило с рук, но рано или поздно должен наступить конец. «Я же спасла Эзергиль!» – «А кто ее спровоцировал? Кто нарывался?» – возражал внутренний голос. Но самой неприятной была запоздалая догадка, что окаянный Князь Тишины намеренно втравил меня во что-то запретное, опасное и, что хуже всего, имеющее целью нанести вред нашей мастерской. «Ну, так он и получил по заслугам!» – довольно подумала я, чувствуя, что тот выстрел был моим единственным правильным поступком с самого начала нашего знакомства.
Ощущая припадок какой-то злобной активности, я взяла наугад из шкафа одну из Сашиных книг и погрузилась в чтение. Девушка купалась в ночном море, ее пьяный парень остался спать на пляже. Она плыла и вдруг почувствовала резкую боль в ноге. Наверно, наткнулась на камень, подумала она, потянулась ощупать ногу… а ноги нет. Мне вспомнился один знакомый парень, которого угораздило сняться в эпизоде фильма про Чечню в роли малолетнего ваххабита. Его роль заключалась в одной реплике. Когда его спрашивали: «А с глазом-то у тебя что, пацан?», – он снимал с лица повязку и загробным голосом говорил: «Нету глаза». Прочитав, как акула-людоед рвет девушку на части, я отложила книгу. Припадок активности иссяк, сменившись депрессией и непонятной тревогой. Я выключила свет, вытянулась на кровати, полежала минут пять, и мне стало все понятно с моим взвинченным настроением. Мастерская, Эзергиль, странности характера – да черт с ними.
Просто я боялась, что Князь Тишины вернется из своего ада, чтобы мне отомстить.
В соседней комнате тикали часы. В окно сквозь прозрачную листву ивы светил фонарь.
«Убила я его или нет? – размышляла я, лежа в постели и глядя, как по потолку пробегают световые полоски от фар проезжающих автомобилей. – Скорее всего, нет, к сожалению. Нечисть так просто не убьешь, особенно из призрачного оружия. Как и мастера иллюзий, кстати. К тому же он сам сказал, что смерть в одном из собственных миров – это всего лишь нервное потрясение. Но если он захочет отомстить – а он непременно захочет, я его характер знаю уже неплохо…»
«Хочешь, я приду к тебе в образе демона?» – вспомнился мне вкрадчивый шепот синего. И ведь придет, собака…
«Кстати – Тлалок требует человеческих жертв», – услышала я Маринкин жизнерадостный голос.
Первое предупреждение: «Обернешься – погибнешь». Сегодня я обернулась. А его кровь на моей одежде исчезла еще в мастерской…
С час я ворочалась в кровати, пытаясь выбросить из головы девушку с откушенной ногой из книги и прочие мрачные мысли. Но страхи являлись сами, быстрее, чем я с ними расправлялась. Я взглянула наверх и покрылась холодным потом – показалось, будто у меня над головой сидит огромный паук. Но это была просто тень на потолке.
Часы тикали и тикали. «Вот что мешает мне спать!» – догадалась я, встала, сняла их со стены и унесла на кухню. Вернувшись в постель, я поняла, что сделала ошибку: в комнате стало тихо, как в могиле, только в соседней комнате иногда подозрительно поскрипывал пол. Я лежала, как в засаде, поглядывая на потолок. Тень уж слишком походила на паука, это явно не было случайным сходством. Я шевельнулась, раздумывая, не перебраться ли спать на диван в другую комнату, но тут дверь приоткрылась и снова захлопнулась с глухим стуком. «Я попала», – в ужасе подумала я. «Обычный сквозняк!» – возразил рассудительный внутренний голос. Но до него ли мне было, когда вот-вот явится кровожадный демон?
«Что же делать?» – в отчаянии подумала я. Собравшись с духом, я снова отправилась в кухню, нашла в аптечке по запаху настойку валерьянки, наугад накапала в стакан, залпом выпила и вернулась в кровать. Довольно скоро настойка ударила по мозгам, мысли стали мешаться. Я почувствовала, что наконец засыпаю. В воображении возник демон-разрушитель в первоначальном фольклорном варианте, но мои эмоции как-будто отключились. «И пожалуйста, – лениво думала я. – Милости просим. Снись мне хоть всю ночь, все равно утром я проснусь и все забуду».
В темноте морда демона казалась подсвеченной и была видна во всех деталях. Один глаз и половина лба у него отсутствовали; на их месте зияла кровавая, обожженная по краям дыра. Другой глаз, живой, ярко-зеленый, не отрываясь, смотрел на меня. Я вдруг поняла, что демон меня видит. Он поймал мой взгляд и чуть приоткрыл пасть, что, вероятно, означало приветственную улыбку. Хоть я и находилась в некотором ступоре после ударной дозы валерьянки, но опасность ощутила. «Это неестественно, когда твой сон на тебя смотрит, – вяло подумала я. – Все, раз-два, просыпаюсь, открываю глаза». Я открыла глаза и увидела демона. Он стоял посреди комнаты, смотря на меня единственным глазом. Вид у него был угрожающий.
Я мигом подскочила в кровати и забилась в дальний угол, закутавшись в одеяло.
– Здравствуй, – знакомым голосом сказал демон. – Хотя нет, неправильно. Здоровья ты скоро лишишься.
– Сгинь, нечистый, – рефлекторно сказала я.
– Я долго терпел. – Демон сделал шаг в мою сторону. – Твое упрямство, своеволие, постоянное хамство и трусость. Но предательство и покушение на жизнь – это уже перебор. Пришло время провести воспитательную работу…
– Князь Тишины! – прошипела я. – В облике демона, как и обещал…
– А кто тебе сказал, что это облик, а не моя сущность? – попытался с ходу запугать меня Князь. – Что бы ты там ни утверждала, ты ведь не знаешь, кто я на самом деле.
– Знаешь, мне пофиг, – гордо ответила я. – А к демонам я уже привыкла. К тому же я смотрю на тебя и не умираю – значит, это просто маскировка.
Демон усмехнулся. Теперь он был совсем близко. Он протянул руку и легко провел когтями по моей щеке.
– Маскировка или нет, – почти ласково сказал он, – особой разницы я не вижу. В любом облике я могу сделать с тобой все, что угодно.
Когти неожиданно впились мне в щеку. Я вскрикнула, отдернув голову.
– Мастер иллюзии, да?
Демон продемонстрировал когти со следами моей крови.
– Во всем признаюсь и раскаиваюсь, – быстро сказала я. – Ты прав, а я не права. Извини, пожалуйста. Больше не повторится.
Демон помолчал, разглядывая меня как диковину, пока я не почувствовала себя полной дурой.
– Взрослые люди, деточка, – язвительно сказал он, – за проступки не извиняются, а расплачиваются.
– Но ты ведь не умер!
– Откуда ты знаешь?
Я не нашлась, что ответить: тут он меня уел.
– Помнишь, что я говорил об опыте собственной смерти? Очень полезное упражнение, и сейчас мы им займемся.
– Оставь меня в покое! – взмолилась я. – Просто уйди.
– Уйти?! – неожиданно вскипел Князь. – Да как у тебя язык повернулся? После того, как ты предала меня…
– Тебя? – изумилась я. – Я что тебе, в верности клялась?
– После того, как я помогал тебе… советовал, направлял, спасал… как ты могла так поступить со мной? Это хуже чем неблагодарность…
– Да, я предательница! – не выдержав, закричала я. – Из-за тебя я предаю своих! Ты подсунул мне того монстра, и я едва не погубила Катьку…