— Что⁉ Ты⁈ — затрепыхался словно муха воин, в тот момент, когда моё тело без приказа, на потеху огромному числу наблюдавших за происходящим зевак, обратилось в красного гиганта. Если бы не это обращение, если бы не атака Лефесто, у меня были бы шансы сохранить свою человечность. Но теперь я демон, гигант, враг человечества. Мне ничего не оставалось, кроме как…
— Почему⁈ Почему моё оружие тебя не прикончило, почему ты ещё жив⁈ — Ногтями пытаясь оцарапать мои большие руки, хлопая крыльями и даже кусая своими крошащимися о мои руки зубами, он рвался на свободу, пытался выбраться. Весь его торс поместился в мою правую, принявшую истинный облик руку. Я стал ещё больше, ещё сильнее и не чувствовал к нему ненависти, лишь скуку, да сонливость. Кажется, Ария начала просыпаться, она беспокоилась обо мне, о своём слуге, требуя появления, и верный слуга Люциус не мог ослушаться её приказа. Ведь тут всё уже закончилось. Отряд охотников разбит, его капитан в моих руках, нужно лишь закончить, а после, когда наступит очередная ночь, заняться зачисткой последних уцелевших…
— Лефесто, я считал тебя другом… — говорю я, напрягая пальцы.
— Будь ты проклят, сука, мразь, демон, гори в ад!.. — Тело его разорвало, сквозь шкуру и броню выступили ребра, вывалились органы. — поща… ма… а…
— В другой жизни, милок. Ты подчинишься мне, присягнёшь на верность, попросишь пощады, но всё это в другой жизни, а пока — прощай! — Откинув его труп к сокомандникам, вспоминаю, что позволил магу убежать, чертыхнувшись, а после, не ощупав какой-то ауры рядом, кинулся прочь, под землю, к той, кто был для меня более важен, чем какой-то недобитый маг.
Глава 15
Утро следующего дня. У лавки дома Блеберри.
Группа адамантитовых приключенцев, именуемая Святым Копьем, прибыла в Бавонию на пару дней раньше запланированного. Загоняя коней и используя собственные силы для перемещения, они торопились на помощь Охотникам, старым друзьям. По расчетам капитана Святого Копья, святой воительницы Ялты, на оружие которой поставило ставку правительство Бавонии, они должны были успеть соединиться и вместе дождаться подхода третьего отряда, а после разбить демона в человеческом обличии. Но произошедшее лишь подтвердило гениальность князя тьмы Дьябло, чьи планы частенько опережали планы лучших умов людского рода.
Выставив караулы и оцепив всю улицу, голубоглазая представительница народов Зарберга, взяв под своё крыло всю внешнюю стражу, отдает приказ начать опросы и допросы. Всех и каждого, связанных с Блекберри, велено немедленно арестовать, допросить и поместить под стражу. Также, бесцеремонная Ялта велит собирать дворян и их войска. Поле боя, улица, почти не пострадала; обычно адамантиты радовались подобному. Но не в случае с Князем Тьмы. Все знали, что битва равных с князем тьмы по силе сопровождается огромными разрушениями, тысячами смертей невинных, разрушением городов и целых королевств. Здесь же…
— У них не было и шанса, — разглядывая темное пятно, оплавившее камни, говорит следопыт группы. — Они смогли его ранить; демоническая кровь, пропитанная скверной, расплавила камни и въелась в землю на добрых пять метров. Нужно освятить это место, пока к нему не потянулись темные сущности.
— Так и сделаем. — Припав на одно колено, оценивая места, где ступала нога владыки демонов, ответила Ялта. — Как думаешь, эта кровь — его сильно ранили?
Следопыт, подойдя к изувеченному трупу Синей Пташки, оглядел разорванную девочку: лицо, туловище, ноги, руки и пальцы. Она боролась до конца; ногти были вырваны, сломаны, а на лице, гримасой отчаяния и безнадежности, отпечатался страх.
— Учитывая регенерацию демонов и то, что известно мне из гримуаров рода последователей Люциуса, Короля Смерти, вряд ли могли ранить. Говорят, владыки тьмы неуязвимы к физическим атакам, что любая рана, нанесенная ему любым оружием, кроме освященного, затягивается с той же скоростью, с которой наносится повреждение,- ставя точку в вопросе о ранении, ответил следопыт.
— У Сумрачных был представитель света, — говорит Ялта. — Маг, владевший тремя элементами, а также силой зачарования. Да и Лефесто тоже держал за пазухой козырь, его белые крылья… Впрочем, пусть его секрет останется с ним в могиле.
— Хозяйка, не наговаривай на мага, — в отряде Святого Копья были эксперты всех областей, включая убийства. Молодой парень, происходящий из бастардов Тау, оглядел убитого заклинателя. — Маг что-то пытался сделать; даже вроде как почти все свои магические силы израсходовал. Бил сильно, на пределе возможного; меридианы рук очень сильно повреждены. Как убийца, чьи любимые цели — это маги, могу сказать, он старался… — говорит Асасин, а после поднимает кость, на которую была насажена голова мага. Бросок оказался настолько мощным, что затылок и лоб пробило насквозь; а после голову вырвало из хребта, и та повисла на остатках мышц и кожи.
— Судя по всему, это берцовая кость; могу предположить, её вырвали ещё с живого человека, Акуллы. А после, как копьё, метнули в бьющего с дистанции волшебника, — Асасин сглотнул, помня, откуда принёс тело. Так же как и капитан, оглядев место битвы, взволнованно выдал: — Ахуеть… Мало того что черепушку размажжил, так ещё и костью пробил полностью заряженный амулет барьера, затем наложенный барьер от магии, барьер, отменяющий кинетический урон, урон телу и разрушил саморегенирующее благословение. — Асасин впервые с дня, когда, по приказу семейства Тау, убил всю свою семью, ощутил некую внутреннюю дрожь, страх. Это место, дом, перед которым он остановился, пропиталось настолько жуткой аурой, что даже нахождение рядом заставляло инстинкты убийцы вопить об опасности.
— Командир,- желая предложить тактическое отступление, подходит к Ялте Асасин, пытаясь утешающе положить той руку на плечо.
Женщина отмахнулась, не дав тому до себя дотронуться.
— Займись делом, — откинула его руку девушка, а после кистью закрыла глаза Лефесто. — Как же так…- склоняя голову в честь уважения брата по оружию, пыталась понять причины произошедшего Ялта. — Твоя легендарная трусость всегда шла в ногу с рассудительностью. Раньше ты без зазрения совести мог продать товарища на растерзание врага, если это спасёт весь отряд, а что теперь? Когда-то ты продал и меня, но что случилось сейчас, почему? Дьябло овладел твоим разумом? Заставил вытащить верных друзей из моря, навязав им заранее проигрышный бой? Не понимаю, Лефесто — не понимаю.
Ялта глядела на бледное, изуродованное тело своей первой и последней любви. Когда-то давно, только получив ранг, оставив позади себя множество команд, которые не могли угнаться за её личными достижениями и победами, она стала частью отряда Сумрачных Охотников. Лефесто показал ей, каким должен быть лидер: холодным, рассудительным, с чувством юмора и навыком, способным сплотить всех вокруг себя. В личной дуэли, тренировочном спарринге, Ялта проиграла; хитрец обманул её, вскружил голову и нанёс удар из-за спины. Удар оказался не болезненным, но коварным, в самое женское сердце. Ялта влюбилась в первого мужчины, который смог одолеть её. Она всегда думала, что это будет герой Луи, но нашлись и другие, те, кто был, если не сильнее, то умнее её. Их первый и последний совместный бой состоялся в море, когда отряд путешествовал от одного острова до другого. Нагрянул шторм, и водяное чудище, именуемое Сторуким Хозяином Губоковдия, принялось топить торговую экспедицию. Ялта была единственной, кто не владел навыками полёта, перемещения в воде и контроля маны, позволяющей ходить по водной глади. Отряд Лефесто был изранен; все, включая командира, не могли продолжать бой и были вынуждены отойти, бросив перспективного, здорового новичка вместе с последними из кораблей. Сторукий поглотил спасательную лодку с Ялтой и моряками. Его огромная пасть, размером с остров, пожрала весь флот, но то, что было внутри, оказалось уязвимым для тех, кто, как глисты, как бактерии-паразиты, еще могли бороться и сопротивляться. Тогда-то девушка отвергла свою человеческую сущность, возвала к силе фамильяра и светлым богам, обрела желанную силу. Полгода Ялта прожила в теле чудовища; от желудка до самого мозга она мечом своим хотела проложить себе путь к спасению и победе, но… чудовище, в нутре коего бесновался паразит, изрыгнуло её, выплюнув с костями и остатками судов у берегов одного из необитаемых островов. Именно любовь, чувство, свойственное всем живым, а так же то, что оно влекло за собой, Ялта скормила своему духовному фамильяру. Обменяв будущее рода, своё будущее как женщины, на величайшую из доступных живым сущностям сил.
— Дьябло тут ни при чём. — Треся ритуальными косточками, зажатыми в ладонях над теле поверженных, взывая к духам битвы, говорит темный шаман группы адамантитов. — Князь Тьмы Дьябло оказался очень прост. Духи говорят, он не обманывал Лефесто; это сделал кто-то другой. То же и с его спутниками.
Раскрыв ладони, шаман позволяет костям зависнуть в воздухе. Словно куклы в театре, маленькие косточки, привязанные к пальцам шамана незримыми нитями маны, забились, застучали друг о друга, выдавая мелодии и ритмы, которые шаман, с помощью своего фамильяра, преображал в звуки, из которых, опираясь на личные знания о мёртвом языке, складывал слова.
— Княжна Агония, чую силу её… — говорит темный шаман.
Сердце Ялты защемило. «Два князя тьмы в одном городе? Невозможно!»
— Бред. Дьябло бы пожрал её. Причём сразу, как почувствовал, — говорит паладин группы, носивший прозвище Василиск.
— Мертвые не лгут! — рыкнул на благословленного паладина темный жрец. Они никогда не ладили, но сейчас не это было причиной его гнева. Шаман, ощущая присутствие зла, не хуже чем асасин, очень хотел услышать от своего капитана «правильные» выводы и решения. — Прихвостни Агонии смогли внушить Лефесто страшное и ложное. Страшное — о том, что Дьябло творил со своей госпожой и всеми жителями города. Ложное — о том, когда, как и почему он внезапно должен ослабеть. Лефесто шёл по наводке своего старого друга; должно быть, тайного культиста и последователя княжны Агонии.