Скорее, как теперь оказывается, проступка – из зала ресторана звучал Френсис Гойя. Этот гитарист нравился мне еще у нас. Бывал я и на его концертах, но главное, что он мог обработать любую музыку. Вообще любую, даже русскую народную, превращая ее в нечто свое, бесподобно звучащее. Сейчас Яшка играл «Подмосковные вечера», но именно в обработке талантливейшего бельгийского музыканта, а в дверях, утирая слезы, стояла несравненная Мария Витольдовна.
О как! Шустро она в Испанию с Португалией смоталась. И тут Яшка запел:
Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра…
И далее по тексту. Твою же мать! По-русски запел! Я заглянул через плечо Марии в зал. Понятное дело – в ресторане яблоку негде было упасть. И, судя по всему, здесь собрались в основном русские, живущие сейчас в Лондоне.
Хотя вон и все наши. Гершевич с утирающей слезы супругой, Славка с потрясающе красивой девушкой, неразлучная парочка Пьер и Шарль, явно не понимающие ни слова, но глядящие на Яшку с детским восторгом.
Понятно – такого исполнения испанских мелодий они в своей жизни еще не слышали. Да и таких обработок тоже. Впрочем, мы зацепили только кусок композиции Френсиса Гойи, по-моему, это была концовка альбома «Moscow Nights», а в нем и «Калинка», и «Очи черные», и те же «Подмосковные вечера».
Приятно все же иметь идеальную память – в этом исполнении я слушал Яшку в апреле восемьдесят восьмого года в расположении пятьдесят шестой ДШБ[22]под Газни. Гитара только тогда у моего друга была похуже, но народу набилось, наверное, раз в десять больше, чем сейчас.
Черт! Уходить надо, пока не заметили! Я тронул Марию за плечо и, когда она оглянулась, сказал:
– Мария Витольдовна! Завтра в полдень вместе со Шмулем Гершевичем прошу вас приехать в гостиницу «Вена». Спросите господина Барбьера. До нашей встречи не рассказывайте никому о нашем приезде. – И тут же бросил Женьке: – Уходим.
Вот что значит профессионал. Женька тут же развернулся и направился к выходу. Несколько такси стояли у выхода, так что уехали мы сразу. Мне очень сильно хотелось грязно говорить матом, но таксист тоже мог оказаться русским. Молча доехали до очень дорогой гостиницы, поднялись в номер, и только там я дал волю своим эмоциям, влепив со всей дури кулаком в дверь стенного шкафа. Дверь теперь будут ставить новую, но немного легче мне стало. Женька мрачно молчал, глядя на освещенные улицы центра Лондона. Худшей ситуации я даже придумать не мог.
Глава 12
– Я могу узнать, каким местом вы думали? – Был уже вечер следующего дня.
Славка и Яшка сидели прямо передо мной. Женька расположился на широком подоконнике.
– Славка! Понятно, что этот малолетний засранец думать не умеет, но ты-то собаку съел на конспирации. Ты теперь понимаешь, что в Лондоне вы оба работать не сможете?
– Да ладно, Сань! Ну, подумаешь, спел пару песен! Что в этом такого? – развязно протянул Яшка.
– Ничего. Ровным счетом ничего, если не считать, что во Франции ты не знал русского языка и не умел играть на гитаре. Зато теперь половина Лондона об этом феномене судачит. И заметь, русскоговорящего Лондона. Сколько концертов ты успел дать? Девять? Женька сегодня только до ресторана внизу успел дойти и сразу четыре слуха о тебе собрал. В какую яму теперь тебя надо закопать, чтобы о тебе забыли? Прославиться захотел? Так с тобой и Славка прославился. Барон Вильгельм фон Руггер засветился рядом с еврейским мальчишкой. Отличная реклама для человека, который в самое ближайшее время должен оказаться в Германии. Прекрасный подарок гестаповцам. Прямо с доставкой на рабочее место.
– И что же теперь делать? – Теперь Яшка был растерян.
– Да ты все уже сделал, – не выдержал Женька.
– Ты нам всю малину обгадил. Мы теперь даже рядом с гостиницей появиться не сможем. Вчера едва ушли незамеченными. Всех, кто с тобой контачил, придется из города убирать. Машка с Гершевичем и Пьером уже сегодня уезжают по твоей милости. Дашку сюда пришлось заселять – ей репортеры на улице прохода не дают. Ты думаешь, мы зачем это здание покупали? Самое лучшее место для первичной эксфильтрации после работы в центре. Можно зайти в дом на одной улице, а через десять минут выйти совсем на другой, и при этом ни одна собака не увидит, как мы прошли по зданию. Тебе надо было просто тихо посидеть несколько месяцев. Это так сложно? Мы какое задание вам давали? Произвести предварительную разведку и подготовить производственные мощности для работы на месте. Тебя вообще в городе не должно было быть, а ты поселился в гостинице вместе с матерью, которая всего за сутки умудрилась дать шесть интервью о том, что ее сын во Франции не умел играть на гитаре. Тебя иначе чем французским феноменом теперь не называют. Осталось только оперативников иностранного отдела НКВД дождаться. Для полного счастья. – Женька замолчал.
Понимая, как они накосорезили, молчали и Славка с Яшкой.
– Значит так. Мы посовещались, и я решил. Акын в сопровождении Женьки и Шарля сегодня ночью на машине уезжают в город Лланелли. Городок промышленный и на берегу океана. Мы на побережье купили небольшой цех для переработки рыбы, тройку рыбацких посудин и приличный кусок земли. Свой причал и дом для проживания тоже имеется. Там сейчас пока заправляет один из родственников Гершевича.
Яша! Отдельное помещение тебе сейчас достраивают, необходимое оборудование купят, оружие привезут, но ты недели три сидишь и никуда свой клюв не высовываешь. Утихнет, вернешься. Ты нам здесь нужен. Перед отъездом проводишь серьезную разъяснительную работу со своей болтливой мамочкой. Если эта французская овца еще хоть одно лишнее слово вякнет, ты останешься сиротой. Можешь передать дословно.
Учти, я не шучу. Слишком многое поставлено на карту.
– Слава! Ты папаню своего когда видел? Он в Лондон не собирается?
Славка привычно усмехнулся.
– Не собирается! Батяня в нашей гостинице четвертый день живет! Папаша меня вопросиками с подковыркой уже достал, а что ему отвечать, я не знаю.
Удачно! Он-то мне и нужен. Пока непонятно, что старому барону здесь надо, но после поездки в Мюнхен немецкий шпион мне очень сильно понадобился.
– Организуй мне с ним встречу. Можно и у нас в гостинице, но не у него в номере. Лучше подготовьте мои апартаменты на третьем этаже. Встреча состоится завтра ближе к вечеру. Думаю, успеем мы с тобой пробежаться по Лондону и кое-что наметить. Да и Дарью Никаноровну с мамашей нашего гусляра надо будет в Дублин отправить.
– В Дублин-то зачем? – удивился Славка.
Яшка так и молчал, угрюмо уставившись в начищенный паркет номера. Такого разноса он не ожидал.
– По той же причине – засветилась рядом с нашим бардом. Думалось мне в качестве ширмы ее в Лондоне использовать, а теперь она по милости этого Шпильмана не менее полугода будет осваивать основы гостиничного и ресторанного бизнеса в столице Ирландии. Здание под гостиницу там уже купили. Маманя трубадура ей поможет, заодно Дашка за ней присмотрит, но теперь на нее ничего не оформляем – вышла из доверия, а как дальше пойдет, посмотрим. Все. Разбегаемся. Нам еще полночи носиться.
Разбежались мы действительно быстро.
Шарль уже подогнал машину, и через десяток минут ребята вышли через черный вход гостиницы. Им еще почти сутки на машине пилить. Здесь километров триста, но машины этого времени и машины двадцать первого века несопоставимы. К тому же по пути они должны кое-что разузнать, так что поедут не быстро.
Шмуль Гершевич с Марией и Пьером уже два часа как уехали в порт. Они обязательно сегодня уплывут на первой же попавшейся торговой посудине. Пьер наизнанку вывернется, но свое обещание сдержит. Работать у нас ему нравится. Они уже пару раз напились с Шарлем в Париже и на пару набили кому-то морду. Остались жутко довольными.
Пьер перезнакомился со всеми остальными, а когда узнал, что постоянно будет работать в Лиссабоне, да еще и с Марией, так вообще чуть не прослезился. Он же моряк в прошлом, а в глубине своей души большой ребенок. Узнал, что я не собираюсь ограничиться только гостиницей и рестораном и не против покупки пары рыболовных судов, так был готов своих спутников на руках в порт утащить.
А вот нет у меня другого человека, знающего португальский язык как родной. И лучшего цепного пса для охраны всего того, что в самое ближайшее время купит Гершевич в столице Португалии, мне не найти.
После отъезда Женьки мы посадили Дашу и мать Яшки на поезд и поехали по разведанным.
Славкой объектам грабежа. Ну а куда же еще? У нас опять наличные деньги заканчиваются. Не бриллианты же с сапфирами и изумрудами за бесценок продавать?
Ночевали мы у себя в гостинице, и ближе к вечеру Славка сходил за отцом. Барон нос не задирал и появился точно в назначенный им самим срок. После взаимных приветствий я взял слово.
– Знаете, господин барон, я нахожусь в некотором замешательстве. Мне хотелось бы попросить вас о небольшом одолжении, но мы с вами едва знакомы, и я даже не знаю, как к вам с этим обратиться. – Я изобразил легкое смущение.
– Что вы, князь! Чем смогу, я вам помогу. – Барон снисходительно улыбнулся.
– Что ж. Хорошо. Мы с моим другом хотели бы закончить одну из разведывательно-диверсионных школ Абвера, а для этого нам необходимо ваше рекомендательное письмо к вашему непосредственному руководителю подполковнику доктору Альфреду Блоху. – Интересно видеть, как у старого прожженного шпиона моментально меняется лицо.
– Что-о-о-о-о? – Лицо барона медленно покрывала мертвенная бледность.
Как бы он прямо здесь копыта не откинул. Нежней надо. Кто ж знал, что барон такой впечатлительный?
– Вы в своем уме, князь? – хрипло прокаркал убитый наглухо майор немецкой разведки.
– Разумеется, господин майор. Позвольте вам напомнить. Подполковник доктор Альфред Блох руководит группой «1 Ви», управления «Абвер 1», которая собирает и обрабатывает разведывательные данные об экономическом положении всех стран мира. В вашем случае в Италии, Испании, Франции, Португалии и Великобритании. Особое внимание уделяется изучению запасов стратегического сырья, выпускаемой продукции военных заводов, состоянию оборонной промышленности. Впрочем, вы лучше меня знаете свои должностные обязанности, но судя по тому, что вы заинтересовались нашим переселением в столицу Великобритании, вы недавно получили приказ плотно заняться Англией.