Тимофей переводил Бельгутаю слова германца.
— Возвращаемся в лагерь, — бросил нойон и зло взмахнул плетью.
Тимофей нагнал его уже за ристалищем.
— Что ты намереваешься делать, Бельгутай?
— Ждать, Тумфи. Ты же слышал волю императора.
— Чего?! — Тимофей ах сплюнул в сердцах. — Чего ждать-то?!
— Я совершил ошибку, и Хейдорх узнал то, чего ему знать не следовало, — посол вздохнул. — Но случившегося не переиначишь, и теперь я должен понять, что предпримет император, обладая полученным знанием.
В императорском шатре, отделённом от внешнего мира плотным пологом и колдовским словом, говорить можно было без опаски. Но все же император и маг вели беседу вполголоса.
— Итак, Михель, что тебе известно теперь? — обычно бесстрастный и невозмутимый повелитель Священной Германо-Римской Империи Феодорлих фон Гуген с трудом сдерживал нетерпение. — Какова истинная цель посольства?
— Возможно, я узнал не всё, ваше величество, — Михель начал издалека. — Магический щит открылся ненадолго, и времени было немного. К тому же, должен предупредить: я искал ответы лишь на те вопросы, которые счёл наиболее важными.
— Не тяни, — поморщился Феодорлих, — говори, что узнал.
— Ханскому послу поручено разведать удобные для конницы подступы к Вебелингскому замку, — перешёл к делу Михель.
Феодорлих нахмурился.
— Кроме того, — продолжал колдун, — он должен был осмотреть крепость снаружи и, по возможности, изнутри, найти слабые места в обороне и выяснить, какая часть замка охраняется лучше всего.
— То есть, где хранятся Чёрные Мощи?
— Верно, ваше величество. Похоже, кто-то ищет способ добраться до Реликвии.
— Та-а-ак! — губы Феодорлиха недобро искривились. — Выходит, я поступил правильно, не пустив послов к Вебелингу. Огадай, всё-таки, готовится к войне.
— Да, ваше величество, — склонился маг, — вы поступили мудро. Судя по всему, степные варвары намереваются выступить походом на Вебелингские земли. Они знают о Мощах.
— И о том, где искать Реликвию… — щека императора дёрнулась.
— Это неудивительно, — прошелестел голос мага. — Я с самого начала предупреждал: чем чаще мы используем во благо империи силу Чёрных Мощей, тем больше привлекаем к ним внимание посвящённых.
Феодорлих поморщился.
— Помню, помню. Думаешь, кто-то из посвящённых оказался при ханской ставке?
— Очень похоже на то, ваше величество. Возможно, это случайность, а может быть, нет. Возможно, о местонахождении нашей Реликвии кроме татар никому больше не известно, а может, прочие хранители древней тайны просто затаились до времени и выжидают. Здесь ничего нельзя сказать наверняка…
Император задумался.
— Михель, способны ли Чёрные Мощи и твоя магия остановить татарский набег?
— Только в том случае, если у татар нет такой же Реликвии.
— А она… — Феодорлих облизнул пересохшие губы, — она у них есть?
Император упёрся в мага тяжёлым взглядом. Михель не отвёл глаз.
— Может она у них быть?
— Я склонен полагать, что, скорее, да, чем нет, — ответил чародей.
— Ладно, — проговорил после недолгой паузы Феодорлих, — теперь расскажи о посольском толмаче. — С ним как? Ты сумел проникнуть сквозь его защиту?
— Да, ваше величество, — склонил голову маг.
— И что? Этот русин посвящён в тайну Мощей?
— Нет, не похоже. Его задача — следить…
— За кем? — удивлённо поднял брови император. — За мной?
— В первую очередь — за ханским послом.
— Интере-е-есно, — задумчиво протянул Феодорлих. — Оч-ч-чень интересно. Значит, толмач шпионит за послом…
— Это ещё не всё, ваше величество, — осторожно заметил Михель.
— Говори, — кивнул император.
— Татарский посол, помимо всего прочего, тоже получил похожее задание.
— То есть? Какое?
— Наблюдать за толмачом. Вернее, не столько наблюдать, сколько исподволь расспрашивать его и вызнавать обо всём, что возможно узнать.
Феодорлих недоумённо покачал головой.
— Ничего не понимаю! Толмач следит за послом, а посол за толмачом?
— Именно так, — подтвердил Михель.
— Хм… В поведении толмача есть смысл, если русины хотят побольше узнать о планах татар. Но зачем это нужно ханскому послу?
— Через толмача он пытается получить информацию о князе, пославшем русина.
Император задумался.
— А откуда он вообще взялся, толмач этот?
— Из ищерского княжества, ваше величество.
Феодорлих наморщил лоб, вспоминая:
— Ищерское… Ищерское… И-ще-ра… Погоди, Михель, а не об этих ли землях докладывали наши лазутчики при купеческих обозах? — оживился император. — Не там ли правит князь-маг… как его… Агрим… Урим…
— Угрим, ваше величество, — подсказал Михель.
— Да, точно! — кивнул Феодорлих. — И что ты обо всём этом думаешь?
Придворный маг потёр лоб и, чуть сдвинув на затылок красный колпак, начал рассуждать:
— Возможно, ищерский князь посвящён в тайну Чёрных Мощей, и ему известно, какая Реликвия спрятана в Вебелингском замке, или он догадывается об этом. Кроме того, у Угрима могут быть основания полагать, что татары тоже обладают Мощами, либо ценными сведениями о них. В таком случае, отправить сюда вместе с ханским посольством верного человека — разумное решение. Правда, русский князь-маг использует своего посланника, не открыв ему сути дела. Угрим менее силён, чем татары, и, видимо, поэтому более осторожен. В свою очередь, татары также могут подозревать, что Угрим знает о Мощах нечто, неизвестное им. Но, вероятно, полностью в этом они всё-таки не уверены. А поскольку силой у опытного колдуна ничего не выпытать, степные варвары, полагаясь на хитрость, взяли в посольство русского толмача.
— Взяли, осознавая, что берут лазутчика? — усмехнулся император.
— При определённом умении и ловкости из чужого лазутчика можно вытянуть ценные сведения незаметно для него самого, — ответил Михель. — Кроме того, чужому соглядатаю можно преподнести выгодную ложь под видом истины, а это тоже немаловажно.
Феодорлих вздохнул:
— Похоже, хан Огадай — опасный враг. Да и Угрим этот тоже не прост, даром, что владеет клочком земли с захудалое герцогство.
— Да, ваше величество, — согласился Михель, — это серьёзные противники.
В словах мага прозвучало что-то неприятно-настораживающее. Феодорлих заглянул в глаза советника.
— Скажи прямо, Михель, мне есть, о чём беспокоиться?
— Чтобы обеспечить себе безмятежное спокойствие, беспокоиться нужно всегда, ваше величество, — развёл руками маг. — Чёрные Мощи не только дарят великое могущество своему обладателю, но и является причиной тревог. И так будет до тех пор, пока существует опасность, что кто-то другой владеет такой же Реликвией. Чтобы раз и навсегда развеять все треволнения, следует собрать разбросанные по свету Мощи под своей рукой. А уж тогда…
— Я знаю, что будет тогда, — оборвал его Феодорлих. — Ты уже говорил мне об этом, Михель, и не раз!
Глава 4
Пару мгновений Итиро стоял перед ней как заворожённый. Чёрная Кость, ради которой он пробрался в крепость бледнокожих широкоглазых чужеземцев, лежала на расстоянии вытянутой руки. Подрагивающее пламя светильников причудливо переливалось в широких гранях прозрачного кристалла-кокона.
Бронзовые лампадки горели ярко, освещая и деревянный помост в центре округлой башенной комнаты, закрытой от внешнего мира, и серебряную подставку-треногу, и усохшую чёрную руку в яйцевидном саркофажце, испещрённом неведомыми письменами. Света было много, даже, пожалуй, слишком много. Наверное, главное сокровище идзинского замка должно всегда находиться на виду.
Стоп! А на виду у кого?!
И ещё…
Почему пламя светильников так сильно дрожит? В помещении, где нет окон, не должно быть и сквозняков!
Итиро всё понял ещё до того, как колыхнулась, открывая тайные проходы и ниши, тяжёлая ткань на стенах.
«Ловушка!» — промелькнуло в голове.
А из-за расшитых полотнищ уже высыпала стража. Все сплошь — идзинские самураи, с ног до головы закованные в латы. Около десятка воинов с обнажёнными мечами заполнили комнату в считанные секунды. Окружили Итиро и Чёрную Кость.
Кажется, его не собирались рубить на куски сразу. Его хотели захватить живым. Что ж, разумно. Прежде чем убивать чужака, проникшего в крепость, следует выяснить, откуда он прибыл и кем послан. Разумно, но не правильно. В такой ситуации — нет. Промедление со стороны врага было на руку Итиро.
Огненные блики лампад играли на оружии и доспехах идзинов, медленно сжимавших круг. Тени плясали по стенам. Огненные блики играли… тени плясали…
Идзинский воин, стоявший ближе других, что-то глухо прокричал из-под ведрообразного шлема. Воин обращался к Итиро. Угрожая? Предупреждая? Приказывая?
Итиро не знал. Языка идзинов он не понимал.
Стараясь не делать резких движений и не нервировать противников понапрасну, Итиро вынул из широкого нарукавного кармашка небольшой глиняный шар с особой начинкой. Нагэ-теппо удобно прятать в ладони. Это будет сюрпризом для стражей Чёрной Кости.
Идзины придвинулись ещё ближе. Нужный момент настал!
Итиро швырнул глиняный снаряд в бронзовые светильники на деревянном помосте, и крепко, до боли зажмурил глаза.
Стук. Хруст…
Это раскололась оболочка нагэ-теппо.
Шипение. Хлопок…
Это запечатанный в глину порошок поднялся пыльным облаком и коснулся огня.
И — сразу же — жаркая волна пыхнувшего в лицо пламени.
Яркую вспышку Итиро видел даже сквозь закрытые веки. А что стало с идзинами, не озаботившимися поберечь глаза! На какое-то время все они ослепли.
Вспышка погасла. Пламя опало. Итиро открыл глаза. Выхватил из-за спины меч.
Идзины вопили, хватаясь латными перчатками за опущенные забрала и смотровые прорези шлемов. Итиро — единственный зрячий в толпе слепцов — действовал.
Тремя ударами он сразил трёх воинов, пытавшихся вслепую заслонить Чёрную Кость и попавших под тёмную сталь первыми. Потом пришёл черёд остальных — ничего не видящих, орущих, наугад машущих длинными мечами, но рубящих лишь воздух, стены и друг друга. Сикоми-дзуэ мелькал над беспомощными противниками подобно чёрной молнии. Клинок особой ковки и закалки рассекал рубашки из железных колец, пробивал панцирные пластины и идзинские шлемы.