И весьма кстати, между прочим. Прорубиться с саблей сквозь лес вражеских пик, крючьев и алебард оказалось сложно. Короткие татарские копья-жада тоже мало в этом помогали. Да и от стрел проку почти не было. Лучники могли достать противника только через передние ряды, уже бившиеся в рукопашной, что делало стрельбу малоэффективной. К тому же ханьцы умело укрывались за большими щитами, на которых скалились намалеванные драконьи головы, а стрелки на Стене всячески поддерживали свою пехоту. Спешившиеся кочевники и плотный строй западных горцев были сейчас для них хорошей мишенью. Летевшие сверху стрелы наносили не меньший урон, чем ханьские копья и алебарды. И с этим нужно было что-то делать.
Бельгутай вышел из боя, отступил, оценивая обстановку.
– Лучники! – крикнул он стрелкам. – Стена!
Сабля Бельгутая указывала вверх, и стрелки поняли приказ правильно. Татарские стрелы засыпали боевые площадки и переходные галереи Длинной Стены. А на вражеский строй под Стеной навалились союзники.
Барабанщики подали сигнал, и прежде, чем сойтись с врагом вплотную, западные горцы неожиданно раздвинули свои ряды. Арбалетчики, выступившие из плотных шеренг, дали залп. Практически в упор! Быстро, почти не целясь. И, разрядив самострелы, тут же скользнули обратно вглубь строя. Ряды вновь сомкнулись, словно захлопнувшиеся ворота.
Бельгутай с удовлетворением отметил, что среди горцев тоже оказалось немало метких стрелков. Короткие арбалетные болты нашли уязвимые места в стене ханьских щитоносцев и тяжелой чешуйчатой броне вражеских латников.
Упали оброненные и пробитые щиты с драконьими головами, повалились воины из передних рядов. Но, увы, стрел оказалось слишком мало, чтобы нанести противнику серьезный ущерб. Место павших заняли другие ханьцы. Утыканные арбалетными болтами щиты поднялись снова.
Опять бухнули барабаны. На этот раз – в ханьском строю. Вражеские щитоносцы разом опустились на колени, уперли щиты в землю и чуть наклонили их, навалив на себя.
Частокол копий, алебард и крюков-серпов раздвинулся. Над щитоносцами появились ханьские арбалетчики.
Ах, вот оно что! Стиснув зубы, Бельгутой поднял щит.
Ответный залп был более ощутимым. Собственно, это и не залп был даже. Стрелы посыпались градом.
Ханьцы использовали легкие многозарядные арбалеты. С узким деревянным коробом, куда заранее вкладывается по несколько стрел, которые сами ложатся под тетиву, как только на ложе освобождается место. С хитроумным рычагом, позволяющим быстро – в одно движение руки перезаряжать оружие. Такие ручные метательные машины немногим уступали по скорострельности луку. И хотя их убойной силы недостаточно, чтобы пробить хорошие латы, но против бездоспешного или защищенного легкой броней противника они оказались весьма эффективны. Особенно на таком расстоянии.
Бельгутай вовремя прикрылся щитом. Две стрелы вонзились в кожаную обшивку. Третья чиркнула по шлему. Еще две отскочили от поножа и набедренных пластин панциря-куяка. Воины, у которых защитное снаряжение было поплоше, падали десятками. Западных горцев, многие из которых шли в бой вовсе без доспехов, ханьские арбалетчики выкашивали целыми рядами. Лес пик и алебард все-таки плохая защита от стрел. А щитов союзники не использовали вовсе.
Непрекращающееся щелканье арбалетов отчетливо слышалось сквозь крики раненых и стоны умирающих. Словно какая-то тварь быстро-быстро клацает зубами. Стрелы все летели и летели. И казалось, от них не будет спасения. Хотелось отступить, сбежать. Но отступление сейчас – смерти подобно. Как, впрочем, и бестолковое топтание на месте.
Был только один способ заткнуть арбалетчиков. Атаковать, и немедленно!
– Вперед! – Бельгутай ринулся на вражеский строй, втиснулся в проем между копьями, из которого били ханьские арбалетчики.
Поймал на щит еще пару стрел. Яростно заработал саблей, отбивая и обрубая качнувшиеся к нему древка. Пробился к стене щитов.
Взмах – и ханьский арбалет, упертый в верхний край высокого щита с мордой дракона, разлетается в щепки, а сам стрелок с воплем падает на спину, прижав к груди рассеченную руку. Еще взмах – слетает голова не успевшего вовремя пригнуться щитоносца. Удар ногой – залитый кровью щит и обезглавленный щитоносец валятся под ноги копейщикам.
В пробитую брешь тут же вламываются орущие нукеры.
Пример Бельгутая и последовавших за ним воинов вдохновил растерявшихся было горцев. Вновь за спиной ударили барабаны. Союзники перешагнули через своих убитых и раненых, с воплем бросились на скорострельные арбалеты.
Несколько утыканных стрелами тел повисли на вражеских копьях. Но горцы все же дотянулись до противника. Стрельба прекратилась. Опять началась рукопашная.
Ханьские копья, крюки и палаши-секиры на длинных древках скрестились со швейцарскими пиками и алебардами. Сухой стук дерева о дерево, лязг железа и крики людей наполнили воздух.
Тяжелые топоры союзников крушили драконьи щиты и скрежетали, сцепившись с крючьями вражеских боевых молотов. Пики кололи щитоносцев, отступающих арбалетчиков и копейщиков, спешивших занять место стрелков. Живой квадрат западных горцев вгрызался в ряды ханьских воинов. Вгрызался и увязал.
Пикинеры и алебардщики из первых рядов уже дрались короткими мечами и узкими обоюдоострыми кинжалами, более пригодными для тесной свалки.
Ханьцы тоже взялись за ножи и сабли. Но пока впереди шла жестокая резня и рубка, задние ряды по-прежнему действовали древковым оружием. Дисциплинированные горцы даже в таких условиях умудрялись удерживать строй. Как ни старались ханьцы поломать шеренги противника, им это не удалось.
Внешне Чжао-цзы был спокоен. Внутри клокотала ярость. Пока он сдерживал магические атаки вражеского колдуна, проклятые западные варвары сумели остановить его пехоту! Отхлынув от Стены в первые минуты боя, они опомнились довольно быстро и прекратили отступление. Сомкнули ряды. Даже попытались перейти в контратаку…
Небольшой, но хорошо организованный отряд бледнокожих бородатых чужеземцев, вооруженных пиками и тяжелыми топорами на длинных рукоятях, и примкнувшие к ним пешие кочевники дали отпор воинам Чжао-цзы.
Выстроенные живым квадратом рослые копейщики сражались без щитов, но сквозь их пики невозможно было прорваться. Вражеские алебарды легко проламывали шлемы, раскалывали щиты и пробивали доспехи тяжеловооруженных латников. А плотное глубокое построение и слаженные действия варваров позволяли им успешно противостоять даже превосходящим силам. Юркие же и подвижные кочевники, отчаянно рубившиеся на флангах, не давали совершить обходной маневр и взять копейщиков в кольцо.
Продвижение монолитного ханьского строя замедлилось, а вскоре застопорилось вовсе. Строй прогнулся, встал… Это было плохо, очень плохо. В любой момент к вражеским отрядам, дерущимся под Стеной, могла подойти подмога. Тогда вылазка утратит всякий смысл.
Однако и отводить войска обратно за Стену рано. Еще есть возможность оттеснить врага и уничтожить подтащенные к Стене лестницы. И еще не использованы все средства…
Чжао-цзы оглянулся назад. Его тяжелая кавалерия ждала знака. Люди, закованные в чешуйчатую броню, сидели в седлах неподвижными истуканами. Кони в стальных налобниках с опущенными шорами, в защитных нагрудниках и в попонах, обшитых металлическими пластинами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Ну что ж, пора…
Конница все равно не предназначена для обороны крепостей. Ее следует грамотно использовать в поле. И вот он, самый подходящий момент для кавалерийской атаки.
Чжао-цзы поднял руку.
Сигнальщики ударили в барабаны.
– К Стене! – проревели с седел командиры конных отрядов. – В Стену!
Сотники призывно взмахнули секирами кван-до – оружием, требующим искусного обращения, но в умелых руках страшного и неотразимого, способного наносить рубящие, колющие, режущие и вспарывающие раны.
Блеснули на солнце вырванные из ножен изогнутые сабли-дао. Колыхнулись шелковые бунчуки на копьях. Качнулись крюкастые гэ.
Всадники ударили пятками в конские бока. Лошади, всхрапнув, сорвались с места. Глухие шоры не позволяли животным видеть, куда они скачут, а значит, каменная кладка на пути не устрашит их и не остановит. Лошади сейчас полностью доверились жестким поводьям и воле наездников.
Первый ряд, взяв с места в карьер, влетел в Стену неподалеку от башни, с которой наблюдал за сражением Чжао-цзы.
Впрочем, неважно, где конница войдет в Стену. Выйдет она все равно там, где сочтет нужным Чжао-цзы.
Он решил выпустить конницу с левого фланга.
Откуда-то из-за Стены донеслась дробь ханьских барабанов. И ситуация на поле боя резко изменилась.
Вражеская конница появилась внезапно. Вырвавшись в галопе из Стены, откуда-то справа, она обогнула свои и чужие пехотные порядки, а затем ударила во фланг и тыл штурмующим. Опрокинула разрозненные группки латинян. Спешенные татары, попавшие под неожиданный натиск, тоже не смогли противостоять тяжелой кавалерии ханьцев. Правый фланг штурмующих был смят в считанные минуты.
Бельгутай увел из-под удара немногих уцелевших нукеров и лучников. Кочевники прижались к плотному квадрату западных горцев и, просочившись между их пик и алебард, заняли оборону по краю союзнического строя. Ханьские всадники, вооруженные копьями, саблями и длинными двуручными секирами, навалились следом. Обошли, окружили…
Бельгутай приготовился умирать. Конница, атакующая пехоту с фланга и тыла, сметает ее всегда. А отважные горцы уже никак не успевали развернуть весь свой строй. Но…
Но, как оказалось, весь и не требовалось.
В глубине живого квадрата громыхнули сигнальные барабаны, прогудели боевые рога, прозвучали короткие отрывистые команды. Воины, стоявшие на флангах и в задних рядах, повернулись лицом к противнику. Преобразившийся строй теперь щетинился пиками и алебардами во все стороны. Пикинеры из внешних шеренг пригнулись и уперли древка в землю. Над их плечами опустился к врагу второй ряд пик, за ними – третий. Поднялись алебарды…