Чжао-цзы, положив руки на каменные зубцы и прикрыв глаза, стоял на башенной площадке. Сейчас его не интересовал отступивший враг. Он всматривался в Стену у себя под ногами.
Стена уже довершала свое дело. Защита пленной колдуньи была взломана, и хотя еще ощущалось слабое сопротивление жертвы, мрак Диюйя, смешанный с древней кладкой, жадно высасывал память, секреты и силу полумертвой пленницы.
Память и секреты Чжао-цзы брал себе. Силу – оставлял Стене, делая ее еще сильнее.
Этой ночью он заберет у колдуньи все, что ему нужно. И, быть может, уже к утру расстановка сил переменится.
Чжао-цзы открыл глаза. Повернулся.
За его спиной неподвижно застыли две фигуры.
Два «лесных демона», лучшие из линь гуй… Из тех, что остались. Старый мастер единоборств Байши – Белый Камень, и мало в чем уступавшая ему молодая, гибкая, стремительная в бою Чуньси – Весенняя Радость. Даром что девушка, она могла справиться с полудюжиной крепких воинов.
Оба, как всегда, явились на зов быстро и теперь терпеливо ожидали приказа. Оба были преданными слугами и опытными бойцами.
Поверх пояса Чуньси поблескивала цепочка «молота-метеора» люсинчуй, обмотанная вокруг тонкой талии. Если быть точнее, это была та его разновидность, которую знатоки именуют ляньинь-ляньцзы-чуй – «сверкающий серебром молот на цепи». За спиной Байши торчали небольшие крючья гоу, вернее, шуаншоу-гоу – крюки для двух рук.
Молот-чуй и крюки-гоу – не простое оружие. Оно требует длительной подготовки, зато умелый воин способен творить с ним чудеса. Байши и Чуньси были умелыми воинами. Они уже неоднократно выполняли непростые задания, которые давал им Чжао-цзы. Выполнят и это. Задание опасное и дерзкое…
– Вы двое возьмете с собой своих лучших учеников, – не стоило терять времени понапрасну, и Чжао-цзы сразу перешел к сути. Он старался говорить коротко и по делу. – Проникните в лагерь западных варваров. Доберетесь до темного холма. Подниметесь на его вершину…
Чжао-цзы замолчал, в очередной раз обдумывая свой план. Повисла недолгая пауза, дозволявшая говорить ученикам.
– Слушаемся, учитель, – одновременно склонились в поклоне две головы.
Чжао-цзы размышлял еще некоторое время. Оправдан ли риск задуманного? Удастся ли перехитрить врага? Сумеет ли он собрать все Кости Силы? Станет ли Правителем Вселенной? Доживет ли до того времени, когда его будут именовать не учитель Чжао, а повелитель Чжао. Чжао-ди все же звучит лучше, чем Чжао-цзы.
Пауза затягивалась. Согнутые спины Байши и Чуньси не разгибались.
– Потом вы в точности выполните то, что я вам скажу, – произнес, наконец, Чжао-цзы. И вновь замолчал.
Первой не выдержала Чуньси. Юная и горячая, она не всегда отличалась должной сдержанностью.
– Нам следует что-то добыть на этом холме, учитель? – осторожно спросила девушка-воин.
Взгляд ее черных раскосых глаз скользнул по магическим кристаллам у ног Чжао-цзы.
– Нет, – отрезал он.
Если бы все было так просто! Если бы можно было вырвать заветные Кости Яньвана у вражеского колдуна, он давно бы отправил на штурм холма всю свою армию.
– Нам следует кого-то убить там? – более мудрый Байши смотрел не на магические самоцветы, вросшие в каменные плиты, а на далекий холм.
Темные склоны одинокого кургана были едва различимы в сгущающихся сумерках, но на вершине холма, возле трех больших шатров, уже горели костры.
– Нет, – Чжао-цзы снова качнул головой.
Сейчас он мог мечтать только о смерти одного человека. Все остальные жизни не имели значения и не решали исхода этого противостояния. Но мага с Запада, владеющего тремя Костьми, вряд ли одолеют воины, которым не подвластно колдовство. Пусть даже это будут лучшие из лучших «лесных демонов» Поднебесной.
Байши и Чуньси почтительно замолчали. Оба линь гуй склонили головы еще ниже. «Демоны» ждали.
– Для начала наденьте вот это, – Чжао-цзы протянул каждому узкий налобный ремешок с небольшой металлической пластиной, выкованной в виде глаза. С обратной стороны обе пластины были испещрены мелкими иероглифами. Тайный язык, недоступный непосвященным…
– Не так, – подсказал Чжао-цзы Чуньси, приложившей пластину ко лбу. – Надо – глазом наружу. Это позволит мне увидеть все, что будете видеть вы. По крайней мере, до тех пор, пока вы не подойдете к холму.
Там наверняка стоит магическая защита, отсекающая всю стороннюю магию.
Воины завязали ремешки на затылках. На лбу каждого теперь тускло поблескивало стальное око. Сильная магия, наложенная на амулеты, действует на небольших расстояниях, зато действует она отменно.
– А теперь слушайте внимательно… – вновь заговорил Чжао-цзы.
Глава 8
– Тре-во-га! Тре-во-га!
Тимофея, прикорнувшего на пороге княжеского шатра, разбудили громкие крики. Снаружи кричали татары и латиняне. На разных языках, но одно и то же.
– Тре-во-га!
В чем дело? В шатре – темно. За входным пологом мечутся отблески факелов. Судя по всему, до рассвета еще далеко.
Правая рука Тимофея метнулась к мечу. Левая – схватила щит.
Князь?
Жив. Угрим, вскочив на ноги, набрасывает на плечи алое корзно.
Черные Кости?
Целы, на месте. Самоцветы с темнеющей внутри сердцевиной лежат, где лежали – возле княжеского ложа. Все три. Свет углей в походном очаге отражается на граненых боках. Значит, все в порядке. Пока в порядке.
С обнаженным клинком, в одной руке, со щитом в другой, без брони и шлема, Тимофей бросился к выходу.
– Куда?! – рявкнул вдогонку князь. – Следи за Костьми! Их береги!
Ну да, конечно! Тимофей остановился. Он же теперь носитель Черных Костей. В этом теперь заключается его главная служба. Но как исполнять ее, если не знаешь, что творится за пределами шатра?
Впрочем, как выяснилось, это можно было узнать, не выходя наружу.
Угрим, во всяком случае, не тратил время на подобные пустяки. Князь-волхв рубанул ладонью воздух перед собой.
Половину шатра срезало незримым колдовским мечом. Упали жерди. На ковры посыпались войлок и шкуры.
И сразу открылся вид с холма.
Так… Часовые вовремя заметили опасность. Впрочем, ее невозможно было не заметить.
Темная Тропа разверзлась перед песчаным холмом, практически в самом центре лагеря. Среди шатров, палаток и костров зияло знакомое ничто. Из мрака, чуть подсвеченного слабыми разноцветными искорками, выступали ровные ряды ханьской панцирной пехоты. Желтолицые воины пытались прорваться к холму.
Угрим был прав. Длинная Стена не мешала своему хозяину прокладывать Тропы. Однако протянуть колдовской путь на защищенный княжескими чарами курган бесерменскому магу оказалась не под силу, и штурмовать возвышенность ханьцам пришлось обычным порядком. Но видимо, очень уж им хотелось завладеть Костьми Кощея.
Или хотя бы попытаться их отбить.
Выставленная вокруг холма стража первой приняла бой. Во всех концах лагеря уже трубили сигнальные рога и били тревогу боевые барабаны. Рядом – из-за татарских шатров – ударил большой барабан ханской ставки.
В стане царил переполох, однако паники не было. Отовсюду подтягивались вооруженные отряды. В руках бегущих воинов горели факелы. К Тропе скакали всадники, успевшие оседлать коней.
Ударили ханьские стрелки. Темнота вокруг наполнилась свистом. Упали несколько человек, сбегавших вниз по склону. Залп вражеских громовых трубок, прикрепленных к древкам пик, выкосил первые ряды ратников, охранявших подступы к холму.
Выплюнули пламя и дым бесерменские стрелометные корзины. К шатрам на вершине кургана устремились пучки огненных стрел, но движение княжеской длани остановило их полет. Ночь над холмом расцветили яркие вспышки.
Ханьцы напирали. Своим слепым упорством они напомнили Тимофею ассасинов, одурманенных Старцем Горы. Наверное, и этих тоже ведет сейчас в бой не только отвага и смелость, но и волшба хозяина Стены.
Желтолицые воины в чешуйчатых латах и шлемах шли на смерть сами и убивали любого, кто стоял на их пути. А если не могли убить – просто валили с ног или оттесняли в сторону. Копья с бунчуками, двуручные палаши-алебарды и крюки-клевцы на длинных древках пробили первый заслон и прижали к подножию холма вторую линию обороны.
К развалившемуся княжескому шатру побежали Феодорлих и Огадай в окружении телохранителей. Тимофей отметил про себя, что мало кто из рыцарей и нукеров успели полностью облачиться в доспехи. И император, и хан выглядели встревоженными. Еще бы! Оба уже послали большую часть личной стражи в бой, но извергаемые Тропой ханьцы упрямо, словно саранча, надвигались на курган.
К счастью, из лагеря уже подтянулась подмога. Конница ударила во фланги противника. Тяжелая пехота преградила путь наверх. И все же ханьцы продолжали яростно пробиваться вперед. Каждый шаг давался бесерменам все большей и большей кровью, но враг еще на что-то наделся.
– Глупцы! – скривился Угрим. – Им ведь все равно не прорваться. Тропа им больше не поможет.
По тонким губам князя скользнула улыбка.
– Зато она может помочь нам! – неожиданно добавил Угрим.
Князь повернулся к Феодорлиху и Огадаю.
– Подготовьте ударные отряды, – распорядился он. – Пусть атакуют, как только я расчищу путь к Тропе. Может быть, удастся взойти на Стену по ней.
В воздухе снова засвистели стрелы. Совсем рядом! Тимофей машинально поднял щит, прикрывая себя и князя. Щит дернулся. Раз, другой. Справа упал рыцарь из императорской свиты. Слева повалились на камни два раненые ханских нукера. Телохранители заслонили собой своих повелителей.
Огадай и Феодорлих отошли из-под обстрела за шатры, на ходу отдавая приказы. Несколько воинов бросились к коновязи. С полдесятка человек побежали вниз. Первые гонцы…
За ними – уже на конях понеслись другие.
Ударил большой сигнальный барабан на вершине холма.
А Тропа извергала все новых и новых ханьцев. Противник сумел-таки продавить оборону. Тяжелые, обшитые железными пластинами сапоги ханьцев уже топтали темный песок холма.