Бум! Бум!
Ничуть не похожий на сигнал тревоги звук.
Бельгутай ударил снова.
Бум!
Не то! Все равно – слишком тихо. Звук терялся в вое магического смерча.
Ладно… А если так? Бельгутай перевернул тяжелый барабан на бок. Выкатил из-за шатров. Покатил к склону холма.
На пути оказался ханец с двумя короткими кинжалами. Бельгутай толкнул барабан на него. Сбил противника с ног. Саблей рассек упавшему ханьцу горло. Подтолкнул барабан дальше.
Готово! Барабан покатился вниз, как огромное широкое колесо.
«Бу-ум-ум-ум-ум-ум-ум!» – загрохотало на склоне.
Барабан скакал на кочках и прыгал через трупы.
«Бу-ум-ум-ум-ум-ум-ум!» – гулко гудело его чрево.
Такой шум должны услышать.
Люди внизу, действительно, начали оглядываться на холм. Кто-то что-то кричал. Кто-то размахивал руками. Хорошо! Теперь-то подмога подойдет.
Видимо, противник тоже это понял. Враг навалился с новой силой, и Бельгутаю вновь пришлось поспешить на помощь хану.
Какой-то ханец с бритой головой и окровавленным лицом яростно атаковал телохранителей Огадая справа. Швырнув с обеих рук пучок коротких метательных ножей и свалив пару нукеров, он подхватил с земли копье с пышным бунчуком.
Копьем бритоголовый действовал умело. Видимо, немало тренировался с подобным оружием. Бунчук из конского хвоста выписывал в воздухе отвлекающие круги и петли. Листовидное острие разило метко и часто.
Упали еще два нукера.
Ханец наседал. Стремительные отбивы, уколы, прыжки, вращение, удары с двух концов копья.
И еще один…
Копье расчищало врагу дорогу к хану.
Огадай обнажил саблю. Но Бельгутай успел раньше! Преградил копейщику дорогу. Взмахнул своим клинком.
Противник отбил саблю влево. И – сразу – тычок… Длинный, резкий, словно бросок змеи. Наконечник мелькнула у самого горла. Бунчук хлестнул по лицу. Бельгутай едва увернулся от заточенного острия.
Рубанул снова. И опять копейное древко отбросило саблю. На этот раз – влево.
Еще укол, от которого вновь удалось уйти лишь в последний момент.
Третья попытка. Клинок, захлестнутый бунчуком, чуть не выскользнул из руки.
Нет, так дело не пойдет! Бельгутай подался всем телом влево, ложным маневром обманул противника, сам прыгнул вправо. И вперед. Резко сократил дистанцию. С силой рубанул не по древку даже – его стремительные движения трудно было уловить глазом – по обозначенной вращающимся бунчуком круговой петле. Под наконечник. Древко переломилось. Острие и бунчук отлетели в сторону.
В руках противника остался обрубок без стального навершия.
Вот так-то лучше! Бельгутай с облегчением вздохнул и… пропустил удар. Даже простая палка в руках ханьца оказалась опасным оружием. Желтолицый воин действовал древком без наконечника как боевым шестом.
Неожиданный тычок пробил защиту Бельгутая. Тупой конец копейного обрубка прошел между саблей и щитом, ударил под дых. Доспехов на Бельгутае не было. А поддоспешник не смог смягчить удар.
Ох-х! Желудок рванулся к горлу. Парализующая боль взорвалась где-то в районе солнечного сплетения. Стало нечем дышать. Бельгутай непроизвольно согнулся.
И тут же последовала целая серия стремительных, болезненных ударов с обоих концов копейного древка. Ударов настолько быстрых, что казалось не один человек, а сразу трое бьют одновременно.
По правому запястью. Сабля вывалилась из руки Бельгутая.
Под колено. Нога подломилась.
По спине. Боль затмила сознание.
По шее. Все тело словно сжали незримые оковы.
И еще – пока Бельгутай медленно, как в трясине, заваливался на темный песок – по затылку. Из глаз брызнули искры. Земля окончательно ушла из-под ног.
К счастью, ханец не стал тратить время на добивание Бельгутая. Или просто не успел его добить. Сабля Огадая расколола бритую голову. Хан, уже почти лишившийся охраны, сам вступил в бой.
Бельгутай попытался нащупать выбитую саблю и подняться на ноги. Какое там! Парализованное тело не слушалось. В чем причина? Магия? Нет, вряд ли. Просто проклятый ханец знал, куда следует бить, чтобы надолго обездвижить человека.
Бельгутай мог сейчас только лежать и смотреть. И он видел… Всё.
К Огадаю подскочил новый противник. Видимо, этот ждал подходящего момента. И – дождался! Ханец вертел в руках пару небольших железных крючьев с рукоятями-кастетами в виде вогнутых лезвий-полумесяцев. На лбу нападавшего поблескивала металлическая пластина на тонком ремешке. По форме пластина напоминала глаз.
Последний нукер-копейщик из ханской свиты попытался заслонить хана. Нападавший зацепил копье крюком и отвел его в сторону, сам скользнул вперед. Второй крюк ударил в шею телохранителя. Словно коготь вырвал кадык, разорвал артерии. Бросил хрипящего копейщика на землю. Хан оказался с противником один на один.
Огадай рубанул ханьца. Но тот явно ждал этого. Подставил под удар скрещенные крючья. Поймал клинок. Дернул крючья в стороны, беря саблю на излом. Крепкий клинок не сломался, но сабельная рукоять выскользнула из вывернутой ладони Огадая.
Рука хана метнулась к засапожному ножу-хутугу. Не успела. Один железный крюк клюнул Огадая куда-то в правое плечо. Хан вскрикнул. Рука, уже почти коснувшаяся ножа, повисла безжизненной плетью.
Второй крюк подцепил Огадая за ноги. Рывок… Хан упал. Противник набросился сверху. Сорвал шлем. Отшвырнув один из своих крючьев, нанес короткий и быстрый удар. Двумя пальцами. Куда-то в область шеи.
И Великий хан умер. Так, во всяком случае, показалось Бельгутаю в первый момент. Потом он увидел искаженное судорогой лицо Огадая. оскаленный рот, глаза, полные боли и ненависти. Нет, Огадай не мертв. Он тоже обездвижен.
А Хейдорх? Что стало с ним?
Бельгутай не мог повернуть головы, но, скосив глаза, все же увидел, что происходило у союзников. Тоже ничего хорошего.
К императору почти пробился миниатюрный ханец, вооруженный длинной цепью с тяжелым граненым наконечником на конце. Хотя нет, не ханец. Это был не воин-мужчина. Девчонка! Гибкая, юркая и стремительная, как дикая кошка. Тоже с налобной повязкой, на которой поблескивает металлический глаз.
Ловко вращая на цепи свой снаряд, она свалила двух телохранителей Хейдорха, схлестнулся с остальными.
Девчонка-воительница крутилась и вертелась, как безумный дервиш из хорезмийских земель. Она то подставляла под цепь руку, тем самым увеличивая скорость и резко меняя направление удара, то подсекала противников, то выбрасывала увесистое острие далеко вперед и, нанеся удар, тут же отдергивал груз к себе, не давая цепи запутаться во вражеских телах.
Проклятая девка раскручивала свое оружие в вертикальной и горизонтальной плоскости, не позволяя дотянуться до себя и сбивая с ног любого, кто оказывался на ее пути. Гремели щиты, звенел металл, хрустели кости…
В конце концов, девчонка расчистил дорогу к императору. Хейдорх, обнажив меч, попытался обороняться, но гудящая цепь захлестнула и вырвала клинок из его руки. А затем, словно змея, опутала и повалила на землю его самого.
Что нападавшие сделали с Хейдорхом, Бельгутай не разглядел. Но вскоре и германский император тоже лежал без движения на темном песке. Ханьские богатуры подогнали от коновязи двух лошадей. Пара мгновений – и поперек седел переброшены тела Огадая и Хейдорха. Двое из нападавших – тот, кто орудовал крюками, и девчонка, вооруженная цепью с грузилом, вскочили на коней.
Проклятье! Стиснув зубы, Бельгутай снова попытался встать. И снова не смог.
На вершину холма уже поднимались конные и пешие воины. Не зря, выходит, он скатил вниз барабан. Но все же подмога немного запаздывала.
Уцелевшие в стычке ханьцы ринулись в бой, прикрывая отступление двух всадников с ценной добычей. Их заслон, правда, смяли массой, но драгоценное время было потеряно.
Парализованный Бельгутай уже не мог видеть, как похитители галопом слетели с холма, огибая по широкой дуге урусского коназа-шамана.
Глава 10
Сквозь пронзительный вой колдовского смерча прорвался знакомый низкий звук. Кажется, где-то за спиной прогромыхал большой барабан Огадай-хана. Странно прогромыхал – громко, но бестолково. Это не похоже на сигнал. Но тогда в чем дело?
Тимофей оглянулся. А ведь точно барабан! Он скатился с вершины холма и повалился в темный песок где-то на середине склона. Уронили его там наверху, что ли? Свиты Огадая и Феодорлиха видно не было. И ничего не слышно из-за проклятого смерча. Судя по всему, хан и император отступили за шатры ставки. Или вовсе ушли за холм. Предпочитают не рисковать? Или просто берегут уши?
– Княже?!
Тимофей покосился на Угрима. Князь тоже должен был услышать барабан. Но никаких признаков беспокойства по этому поводу он пока не проявлял. Угрим даже не обернулся. То ли не мог. То ли не хотел. Князь был всецело поглощен битвой за Тропу и явно не желал отвлекаться. Но Тимофей время от времени поглядывал на холм. На всякий случай.
Оказалось, не зря.
Некоторое время спустя сзади появились два ханьских всадника. Он так и не понял, как они проникли в лагерь. Одно Тимофей знал наверняка: эти двое точно пришли не с Тропы. И это было уже посерьезнее оброненного барабана.
– Княже! – позвал Тимофей.
Угрим снова не счел нужным оборачиваться. Князя по-прежнему интересовал только магический поединок. Ну да, наверное, это было важнее.
А ханьцы между тем гнали коней на смешанные ряды татарских и латинянских воинов. Неужели надеются прорваться к Тропе? И что интересно, у них там переброшено поперек седел? Тюки какие-то, что ли? Тимофей присмотрелся. Нет, полоняне! И притом какие!
Когда всадники приблизились, Тимофей узнал в пленниках Феодорлиха и Огадая. Ну, крысий потрох, и дела творятся у них в тылу!
С холма за похитителями скакали еще несколько всадников. Татары, латиняне. Погоня.
– Княже! – в который раз уже позвал Тимофей.
И опять – никакого ответа от Угрима.
Зато ханьский колдун отреагировал незамедлительно. Бесермен протянул к беглецам руки. Завывающий вихрь устремился навстречу похитителям.