езавший пленнику голову и теперь стиравший кровь с железного обруча, почтительно отступил с дороги.
Чжао-цзы пнул голову казненного. Голова откатилась к основанию скалы, ударилась о камень, отскочила… Чжао-цзы указал на головы пленников и на фэй-цюань-дао, надетые на их шеи. На себя. На своих воинов. На стены крепости, венчавшие отвесные скальные выступы. Изобразил руками плавный жест, будто поднимал своих воинов наверх. Понятливому человеку этого должно было хватить.
Видимо, среди защитников нашлись понятливые. Однако и непонятливые там, как выяснилось, были тоже.
Наверху опять загомонили. Кажется, вспыхнул спор. Кажется, кто-то не желал выполнять требование Чжао-цзы и убеждал остальных не впускать чужаков в крепость. Впрочем, спорили варвары недолго. Крики наверху стали громче, послышался звон оружия.
Несогласных оказалось немного. И они оказались слабее. Несогласным быстро заткнули глотки.
Сверху спустили веревочную лестницу.
Вот, значит, как… Чжао-цзы неодобрительно покачал головой. Западные варвары считают его настолько глупым? Варвары надеются, что он воспользуется этим опасным путем? Что ж, в таком случае они ошиблись. Поднимать по веревочной лестнице пленников с обручами смерти на шеях будет весьма и весьма затруднительно. Значит, фэй-цюань-дао с них придется снять. А если враг попытается отбить заложников во время подъема?
Чжао-цзы дал знак одному из своих конных «демонов». Всадник пришпорил коня, пронесся мимо скалы, взмахнул саблей…
Изогнутое лезвие дао перерубило веревки. Отсеченный конец лестницы упал на землю. Всадник вернулся назад.
Чжао-цзы указал на подъемную платформу. Показал жестами, что хочет, чтобы она опустилась.
Наверху снова началось совещание. Ладно, он даст защитникам крепости немного времени. Но совсем немного.
Чжао-цзы покосился на пленников. Следовало признать, император и хан хоть и были бледны, как снег, но держались с достоинством. О пощаде не молили. Воинов на крепости не торопили. Не сотрясали воздух бессмысленными угрозами. Оба просто молча стояли. Ждали, что будет дальше.
За спинами полонян неподвижными истуканами застыли Байши и Чуньси. Веревки фэй-цюань-дао были натянуты, как тетивы луков.
Ожидание длилось недолго. Наверху заскрипели вороты и звякнули цепи. Подъемная платформа медленно поползла вниз.
Глава 13
Коней они оставили внизу. Кони им больше не нужды.
На платформу погрузили плетеные сетки с тэ-хо-пао, загнали пленников, зашли сами. Поместились все.
Чжао-цзы закрыл хлипкую калитку. Где-то над головой прозвучали команды на чужом языке. Лязгнули подъемные блоки.
Платформа дернулась. Земля начала удаляться.
Напряженную тишину нарушал только равномерный скрип воротов и скрежет натянутых цепей.
Чжао-цзы мысленно торопил варваров. Сейчас, в покачивающейся подъемной клети, он и его люди были слишком уязвимы.
Байши и Чуньси, намотав на кулаки веревки от обручей смерти, стояли вплотную к пленникам. Одно движение, один знак Чжао-цзы – и император с ханом останутся без голов. Варвары наверху должны были это понимать.
Понимали. Пока не происходило ничего, что внушало бы опасения.
Подъемник качнулся на уровне крепостных зубцов, и Чжао-цзы смог заглянуть на башенную площадку. Платформу поднимали несколько обнаженных по пояс здоровяков, поставленных у огромных воротов. Конструкция подъемного механизма оказалась ужасно примитивной. Чжао-цзы скривился. Варвары-фань, западные дикари, что тут скажешь… Вороты проворачивались медленно, с натужным скрипом. Тела людей блестели от пота.
Но вот, наконец, подъем закончен. Защитники крепости зафиксировали вороты крепкими клиньями, вставленными в специальные пазы.
Чжао-цзы открыл калитку. С башни на платформу перебросили узкие мостки на длинных веревках.
Первые «демоны» перешли в крепость и молча оттеснили в сторону защитников башни. Затем на шаткие доски ступил Чжао-цзы. С платформы перетащили тэ-хо-пао и связку факелов. И лишь после этого перевели пленников.
Толпившиеся на башне варвары терпеливо ждали. Но едва платформу покинул последний линь гуй, мостки поднялись, отрезая путь назад.
К Чжао-цзы подошли двое. Оба обвешены железом с ног до головы. Один – бледнокожий варвар с обнаженным обоюдоострым клинком, похожим на большой меч чан-цзянь, только помассивнее, потолще, длиннее на полдесятка цуней и с плоским перекрестием на рукояти вместо округлой защитной гарды. Судя по всему, бледнокожий являлся подданным одноглазого императора. Вторым был кочевник с изогнутой степняцкой саблей-дао. Этот явно служит хану.
Варвары что-то громко и быстро говорили, грозно сверкая глазами и указывая оружием то на заложников, то на Чжао-цзы, то на его «демонов», то на крепость, то на поднятые мостки и покачивающуюся в воздухе подъемную платформу. Чжао-цзы не понимал из их речи ни слова и не мог пустить в ход колдовство, чтобы разобраться в их мыслях: магический щит, закрывавший крепость, никуда не делся. Однако жесты и глаза чужаков были достаточно красноречивыми. Да и вообще, без всякой магии и без переводчиков было ясно, о чем могут говорить люди в подобной ситуации.
Скорее всего, варвары объясняли ему, что ни он сам, ни его воины не выйдут из цитадели, пока не отпустят заложников. Что ж, иной реакции от верных слуг императора и хана Чжао-цзы не ждал. Да и покидать крепость он пока не собирался.
Не придавая значения пустым угрозам, Чжао-цзы с любопытством осмотрелся вокруг. От его цепкого взгляда не укрылись кровавые лужицы на башенной площадке и красные пятна с обратной стороны крепостных зубцов. Здесь, действительно, была схватка. Ага, а вон и жертвы…
Чуть поодаль лежали несколько трупов. У этих доспехи попроще, их латы не похожи на броню императорских и ханских воинов. Видимо, люди, не желавшие пускать Чжао-цзы в крепость, служат колдуну, который сейчас штурмует Великую Стену. Служили, вернее.
К счастью, их на надвратной башне оказалось совсем немного. Да и те были покалечены и изранены во время штурма цитадели. Справиться с ними сейчас, наверное, не составило труда.
Чжао-цзы окинул взглядом чужую крепость. Невеликую, надо сказать, крепостишку.
Он вспомнил все, что прочел в памяти пленной колдуньи. Попасть сейчас нужно во-о-он туда, во дворец хозяина цитадели. Да уж дворец… Чжао-цзы усмехнулся. Вряд ли неказистое деревянное строеньице, обнесенное деревянной же стеной, вообще может претендовать на столь громкое название.
Ладно, это не важно. Проникнув туда, следует спуститься в подземелья крепости. Ну а дальше…
– Взять! – кивнул Чжао-цзы на железные шары тэ-хо-пао.
Его «демоны» подхватили тяжелые сетки.
Посреди башенной площадки располагался открытый квадратный люк. К нему и шагнул Чжао-цзы. Но просто так пройти не удалось. Варвары впереди сомкнулись, преграждая дорогу и недвусмысленно бряцая оружием.
Плохо. Пробиваться вниз с боем сейчас было бы крайне нежелательно. Врагов слишком много. И слишком тяжела ноша в сетчатых мешках. Но если не останется другого выбора…
Линь гуй на всякий случай приготовились к драке. Байши и Чуньси натянули веревки фэй-цюань-дао так, что выдвинувшиеся лезвия надрезали кожу на шеях заложников. Ни император, ни хан не проронили ни звука, но защитники крепости, конечно же, увидели, как из-под колец смерти потекла кровь.
Чжао-цзы указал на пленников. Затем провел большим пальцем по горлу. Этот жест должен быть понятен без слов.
Его поняли…
Варвары расступились. Проход к люку и башенной лестнице был свободен.
Чжао-цзы двигался первым. Сразу за ним Байши и Чуньси вели пленников с фэй-цюань-дао на шеях. Императора и хана сопровождали еще несколько «демонов». Последними шли линь гуй с тэ-хо-пао.
Защитники крепости пока не предпринимали попыток отбить заложников. Варвары просто шли следом, наблюдая за незваными гостями. Судя по всему, враг ждал удобного момента для нападения.
Только вряд ли он чего-нибудь дождется. Раз уж варвары не напали сразу, они уже не будут помехой.
За то время, которое дал ему князь, Тимофей сумел собрать на Стене и увлечь за собой лишь несколько десятков воинов. В основном это были стрелки Бельгутая: нойон и бывший посол Огадай-хана понял Тимофея с полуслова и помог быстро организовать бойцов. На призыв откликнулись также с пару дюжин латинянских рыцарей и кнехтов, оказавшихся поблизости.
Вот, собственно, и все.
«Живее, Тимофей! – раздался в голове нетерпеливый голос князя. – Веди людей ко мне! Больше ждать нельзя!»
Что ж, если Угрим торопит и если торопит так, значит, времени действительно в обрез.
Оглянувшись, Тимофей увидел, как князь вынимает из разлома в башне полумертвую Арину. Зачем ему, интересно, понадобилась гречанка? Особенно сейчас.
– Все к князю! – громко крикнул Тимофей по-татарски.
Повторил на германском.
Сам подбежал к Угриму, когда тот уже взваливал Арину на плечо.
Князь окинул его быстрым взглядом. Кивнул на кристаллы у себя под ногами. Распорядился:
– Берешь Кости. Несешь за мной. На Темной Тропе вперед не высовываешься. И не отстаешь ни на шаг. Те, кого собрал – идут следом. Все ясно?
– Нет, – признался Тимофей. – Арина…
Он кивнул на гречанку, безвольно свисавшую с плеча Угрима.
– Ее тоже возьмем с собой, – отрезал князь. – В Арине еще осталось немного силы. Она может отвлечь ханьца.
Отвлечь? Тимофей не понимал, как полутруп, не способный не то что колдовать – двигаться, может отвлечь в бою сильного мага? А если даже Угрим и снимет с Арины ханьские чары, захочет ли бывшая княгиня биться на стороне своего супруга? Не предаст ли его в решающий момент?
Впрочем, не похоже было, чтобы Угрим собирался творить над гречанкой волшбу и приводить ее в чувство.
Они благополучно спустились. Сначала – с окаменевших крепостных стен. Потом – со скального основания под стенами. По ступеням, вырубленным в скале не зубилами каменотесов, а, скорее, выложенным магией, сошли в лабиринт тесных улочек, застроенных приземистыми бревенчатыми домиками.