Отшвыривать, что можно успеть отшвырнуть?
Тимофей застонал, в полной мере осознавая собственное бессилие. Как бы он сейчас не пинался, как бы не размахивал клинком, орудуя мечом как лопатой, он лишь отсрочит неизбежное. Да и то – вряд ли надолго.
Куски Кощея сползаются все упрямее и настырнее. А он скоро начнет уставать. Станет пропускать их один за другим. Вечно мешать Кощеевой плоти он, конечно же, не сможет. У него нет в запасе вечности. У бессмертной навьей твари есть!
Не в человеческих силах остановить этот процесс. Сильная магия, возможно, и помогла бы. Но ведь он, Тимофей – не маг.
Стоп! Он – нет. А Арина?
В ней же осталось хоть что-то? Хоть какая-то колдовская сила?
Тимофей оглянулся.
Арина была рядом. Даже, пожалуй, слишком рядом. Обнаженная, перепачканная грязью и кровью, она шла к нему, топчась по копошащимся ошметкам Кощеева тела. И не просто шла.
Правая рука ворожеи была опущена. Поводя ладонью над полом, она словно черпала воду из невидимых потоков.
Наверное, в самом деле черпала. А почему бы и нет? Раньше, когда Кощеевы останки были заключены в магические кристаллы-саркофаги, Угрим так же брал из них силу Черных Костей.
Гречанка протянула левую руку к Тимофею. Губы и пальцы Арины чуть шевелились. Ворожея колдовала. И ее пальцы все ближе, ближе…
Еще немного, еще пара шагов, еще пара мгновений – и рука гречанки коснется Тимофея. А вместе с ней его коснется и колдовство Арины.
На миг Тимофей позабыл обо всем, даже о Кощее. Отшатнулся. Шагнул от ворожеи назад и в сторону. Ему было чего опасаться. В последний раз, когда к нему прикасалась Арина, гречанка подмяла его волю и подчинила его разум.
Тимофей поднял меч, направив острие между грудей женщины. Арина – не навья тварь, она ведь не попрет на рожон, рассекая сама себя.
– Остановись! – приказал он.
Такое уже было однажды. Они стояли вот так же у опочивальни ищерской княгини, и он пытался остановить гречанку, уперев ей в грудь меч. Тогда – не вышло. Да и сейчас выйдет вряд ли. Сейчас ему нужна эта колдунья. И она нужна живой. Без нее не помешать Кощею.
Разделенные куски навьей твари и лужицы черной крови с омерзительным чавкающим звуком сливались друг с другом и входили друг в друга. Бесформенные фрагменты срастались, разорванное тело обретало прежние очертания.
Времени оставалось мало.
Арина не прекращала своей непонятной волшбы. Гречанка шептала заклинания, собирала магические токи, подпитывалась навьей силой, восстанавливая то, что было отдано ханьской Стене. И тянулась, тянулась к Тимофею, напирая на меч…
Крысий потрох! Тимофей отступил на шаг, на два, стараясь держать никейскую ворожею на расстоянии вытянутой руки и клинка в руке.
И еще на шаг. Нанизать Арину на меч он не мог. Остаться сейчас с навьей тварью наедине означало проиграть. А подпустить гречанку к себе… Намного ли это будет лучше? И будет ли лучше вообще?
– Ты что задумала, колдунья? – процедил Тимофей.
Его будто не слышали.
– Отойди от меня, – потребовал он. – Не прикасайся ко мне. Лучше займись тварью, пока она не занялась тобой.
Арина, наконец, остановилась, взглянула в глаза Тимофею. Перестала бормотать.
– Для того, чтобы заняться ею, мне нужно узнать заклинания, которые однажды уже обратили ее в Черные Мощи, – услышал Тимофей тихий усталый голос ворожеи. – Во мне уже достаточно сил, чтобы бороться, но без этих заклинаний тварь из мира мертвых не победить. Хотя… – она невесело усмехнулась, – Бессмертного вообще победить невозможно. Его можно только остановить. Навсегда или на время. На короткое время или надолго. Его можно пленить и запереть в кристаллы. Как было раньше. Но…
Она вздохнула:
– Но мне нужны заклинания.
– Ты же читала волховские книги, – вспомнил Тимофей. – Ты знаешь их наизусть. Там должны быть…
– Нет, – Арина, не дослушав его, покачала головой. – Таких заклинаний там не было. Манускрипты библиа матогика писались слишком поздно. Многое к тому времени забылось. Книги содержали лишь часть информации о Костях-Реликвиях, но не всю.
– И чего ты хочешь от меня?
– Возможно, у тебя есть то, что мне нужно. То, что нужно нам.
– У меня? – опешил Тимофей. – Я-то тут при чем?
– Эта тварь, – Арину брезгливо пнула проползавшую мимо руку с плечом и фрагментом грудины, – Она ведь открыла тебе, как шесть чародеев разорвали ее плоть на шесть частей и заточили эти части в шесть кристаллов?
Тимофей молча кивнул. Кощей, действительно, показал ему, что и как сотворили с ним Шестеро. И Арина наверняка слышала Кощеевы слова, предварявшие это.
– И ты… – гречанка облизнула сухие губы. – Ты ведь узнал заклинания, которые были тогда произнесены над тварью?
Ах, вот оно что! Тимофей снова кивнул. Да, он слышал эти заклинания. Правда, не запомнил ни слова, даже не пытался запомнить, но ведь слышал же, когда, благодаря Кощеевой волшбе, стал свидетелем ритуала Шестерых.
– Так убери меч и позволь мне прикоснуться к тебе. Прикосновение ускорит познание.
Они смотрели друг другу глаза в глаза.
– Откройся мне, пусти в свою память. Тогда я тоже узнаю заклинания. И тогда я смогу их повторить.
Пару мгновений Тимофей колебался. Открыться? Пустить? Стоит ли? Можно ли доверять колдунье? А есть ли у него сейчас выбор? И есть ли Арине смысл обманывать его?
Что ж, ладно… В прошлый раз Арина подчинила его волю, приложив к его губам свою кровь и запечатав ее поцелуем. Теперь он будет умнее. Он проследит за тем, чтобы не было ни крови, ни запечатывающего поцелуя. Только прикосновение – и все.
Тимофей убрал меч. Позволил Арине сделать последний шаг. Успел подумать о том, какая все же сила и какой соблазн кроется в этом женском теле.
Пальцы гречанки коснулись его лица, тронули между глаз.
Тимофей вновь ощутил в себе чужое присутствие. Не столь явное, но от того не менее неприятное.
Сколько все это длилось? Сколько времени они потеряли, стоя между копошащимися частями Кощеева тела? Мгновение? Два? Десять? Больше? Тимофей не знал.
Арина убрала руку. С уст ворожеи сорвались первые звуки древнего заклинания, считанного из его памяти.
Глава 18
Пять! Всего лишь пять частей навьей твари еще оставались разделенными. Срастутся они – и Кощей вновь станет полновластным хозяином тронной залы и всего этого мира.
Пять… Пять крупных кусков, втянувшие в себя мелкие ошметки, впитавшие кровавые лужицы и капли, трепыхались и дергались на полу. Сползались друг к другу.
Правая половина тулова, соединившаяся с правой рукой. Нижняя часть, к которой приросли ноги. Нашедшие друг друга голова, шея, левое плечо и левая рука. Часть грудины, царапающая ребрами пол. Позвонки с кусками костей и плоти, нанизавшиеся на хребетную нить, как крупные бусины и извивающиеся на каменных плитах подобно уродливому костлявому змею.
Крысий потрох! Пять – это уже очень мало. Это даже меньше, чем шесть, как было раньше. А может стать еще меньше. Если дать живым ошметкам соприкоснуться.
Нельзя! Ни в коем случае нельзя такого допускать!
Тимофей ворвался между ними, расшвырял куски разорванного тела, никак не желавшего умирать. Арина, не прекращая бормотать заклинания, подхватила с пола горсть самоцветов и подошла к той части твари, которую венчала голова. Алмазы посыпались на череп, плечо и руку, ворочающиеся посреди черной кровавой лужи.
Волшба гречанки делала свое дело. Сверкающие кристаллы, касаясь влажных ран и сукровицы, плавились, словно лед на огне. Тонкая-тонкая пленка – прозрачная и блестящая начинала покрывать волосы и лицо твари.
Голова Кощея хрипела и вертелась. Перекошенный рот открывался и закрывался, пытаясь произнести защитное заклинание, но звуки терялись и мешались в разорванной глотке. Во вспоротом горле застрял сгусток крови. На губах Кощея лопались черные пузыри. Разделенные несколькими саженями руки твари нелепо дергались, пытаясь вычертить колдовские знаки. Но пока Кощею не удавалось колдовать. Пока…
Левая рука попыталась смахнуть алмазную пенку, растекавшуюся по лицу твари.
– Помоги! – крикнула гречанка Тимофею. – Помоги мне!
Но чем он мог ей сейчас помочь?
Тимофей то вертелся на месте, то прыгал из стороны в сторону, отшвыривая руками, ногами и мечом сползавшиеся куски Кощеева тела.
Как он мог помочь?
– Алмазы! Нужны алмазы! Больше! Много!
Тимофей кинулся к Арине, на ходу подбирая сверкающие камни.
Ворожея, стоя с распростертыми руками над Кощеевой головой, все колдовала, колдовала…
К голове твари дотянулась правая часть тулова. Коснулась пальцами – пока только ими. И вот уже не одна, а две Кощеевы руки сдирают с искаженного лица потеки расплавленных адамантов.
Тимофей все же успел. Не дал сблизившимся частям срастись. Пинком отшвырнул правую половину тулова. Бросил собранные самоцветы на левое плечо и левую руку твари.
Рука Кощея начала увязать в растекающихся алмазах. Арина уже не читала – выкрикивала заклинания. То ли от страха, то ли от отчаяния. Прозрачная, тягучая как мед, масса обволакивала Кощееву руку, сгибала ее, прижимала к плечу, шее и затылку.
Но рука еще дергалась, стирая с лица адамантовую жижу. Рот твари еще оставался открытым. И тварь все еще силилась что-то выговорить.
Тимофей подхватил с пола еще один адамант. Размахнулся…
Получи, гад ползучий!
Ударил. Всадил…
Раздался хруст и смачное чавканье. Изо рта Кощея брызнула скопившаяся в горле кровь. Блестящие гладкие грани скрежетнули о зубы твари. Крупный кристалл впечатался глубоко в пасть. Почти скрылся за перемазанными черной слизью губами.
Этот адамант растаял практически сразу. Кощееву глотку залепил вязкий кляп.
Краем глаза Тимофей заметил, как еще две части разорванного тулова дотянулись-таки друг до друга. Кусок грудины навьей твари соединился с извивающимся хребтом. Ладно так сел – будто топор на хорошо подогнанное топорище. Прилип. Прирос.