Князь отмахнулся. Плотный ком пламени разорвался в паре локтей от его головы и мелкими клочьями разлетелся по зале. Множество огоньков забрызгало стены, своды и неподвижно повисло в воздухе. Словно тысяча свечей вспыхнуло разом и всюду. Загорелись два факела, торчавшие из стен и попавшие под пылающие росплески.
Один огонек угодил в левый наруч Тимофея. Наруч пришлось отцеплять: жар палил руку даже сквозь броню. Другая капля пламени прожгла насквозь взметнувшуюся при прыжке, да так и застывшую в движении полу Бельгутаева цува. Еще два огня коснулись Арины, заставив гречанку вскрикнуть и отступить на шаг. Княгиня сбросила с себя тлеющий плащ с капюшоном, сорвала легкую, занимающуюся огнем ткань сорочки.
Арина опять предстала перед Тимофеем нагой. Сейчас, в ярком свете сотен пламенных язычков, смуглое стройное тело гречанки казалось особенно соблазнительным. Невольно отвлекшись на ведьмаческую красу, Тимофей не сразу заметил, что сброшенные одежды княгини вовсе не пали на пол.
Одеяния Арины, видимо, обрели часть ее силы. Разгораясь уже сами собой все сильнее и ярче, плащ и сорочка, будто подхваченные вихрем, вдруг метнулись к князю. На этот раз огонь приближался к Угриму не по прямой предсказуемой траектории, а стремительными зигзагами, петляя и кружась. С двух сторон сразу. Хлопали о воздух полы плаща, устрашающе мотался пылающий островерхий куколь. Горящая сорочка словно норовила заключить князя в жгучие объятья. Усиливающееся колдовское пламя гудело и подвывало.
Со стороны казалось, будто два огненных силуэта, лишь отдаленно напоминавшие человеческие, быстро и яростно атакуют Угрима. Впрочем, недостаточно быстро.
Князь поймал плащ княгини на прыжке-взлете в трех саженях от себя. Взмах, рубящий удар наискось, сверху вниз, – и словно длинный незримый клинок, являвшийся продолжением княжеской ладони, смял оживший плащ. Подрубил, убил. Лишил силы. Пылающий плащ тряпкой повалился на пол. Рухнул, подняв тучу искр.
А в следующий миг – еще удар. Той же рукой, тем же невидимым мечом. Но уже снизу вверх. Полыхающая сорочка, вздернутая волховской силой, взметнулась вверх, под самые свода. И там обессиленно обвисла, медленно опала, опустилась, кружась по воздуху, словно осенний лист.
Две смятые кучки лежали, догорая, по обе стороны от князя.
Наступила пауза. Передышка. Время оценить силу и умение противника после первой пробы сил.
Глава 11
Чародей и ворожея, зорко наблюдая друг за другом, переводили дух. Каждый старался предугадать намерения врага и до последнего момента сохранить втайне свои. И Угрим, и Арина стояли на месте. Лишь плавно двигались руки, творившие пассы. Губы беззвучно шептали заклинания, не предназначенные для чужих ушей. Но при этом князь и княгиня изыскали возможность обменяться ничего вроде бы не значащими фразами.
– Ты полагаешь, что справишься со мной так просто? – скользнула по бледному лицу Арины слабая улыбка. – В этом месте, пропитанном Силой?
– А ты полагаешь, что долго продержишься в месте, которому я хозяин?
Они разговаривали друг с другом спокойно, уверенно, насмешливо. Только все это было неискренним, напускным: и спокойствие, и уверенность, и даже насмешка. Об этом свидетельствовали напряженные позы и глаза, цепко следящие за глазами. Даже не будучи чародеем, Тимофей почти физически ощущал колдовские флюиды, заполнявшие залу. Воздух подземелья вибрировал от магических токов, а волхв и ворожея беседовали как ни в чем не бывало.
Тимофей знал такую хитрость. В обычных, не чародейских, поединках она тоже часто применялась. Слова говорились не столько для того, чтобы убедить или запугать. Слова нужны были, чтобы отвлечь врага перед решающим ударом. Или чтобы разъярить его, заставить противника утратить бдительность, вынудить к непродуманной атаке.
А время шло. Тимофей почувствовал, что тело уже полностью ему подвластно. Противная дрожь в руках прекратилась, пальцы вновь способны крепко ухватить рукоять меча, ноги готовы твердо стоять и быстро двигаться. Пора было подниматься. Вмешиваться было пора.
Он встал, стараясь не привлекать к себе внимания княгини. Вынул из ножен меч. На него не смотрели. Пока…
Но, похоже, его услышали.
Княгиня больше не могла ждать и потому нанесла удар первой.
Шаг вперед. Чуть подогнутые колени. Выставленные перед колыхнувшейся грудью руки. Выгнутые узкие ладони. Тонкие гибкие запястья, выставленные вовне. Толчок…
В князя брошена воздушная волна.
И она оказалась отнюдь не безобидной. Невидимый, пропитанный магией поток, коснувшись утоптанной земли, взрыхлил пол залы, словно многозубая борона. Обозначая движение затвердевшего воздуха, к Угриму потянулась широкая борозда.
Князь встретил атаку гречанки тем же способом. Угрим тоже шагнул вперед, вытягивая руки, резко толкая воздух выставленными перед собой ладонями…
Вторая невидимая борона устремилась навстречу первой. Две воздушные волны гулко ударили друг в друга. Между княгиней и князем полыхнула красным, зеленым и синим колдовская радуга. Столбом поднялась пыль. Сверху, с плит перекрытия, посыпалась земля. Маленькие трещинки, будто паутина, покрыли ближайшую стену.
Свечение, разделявшее Арину и Угрима, усиливалось. Трехцветная дуга свернулась в сияющее кольцо с небольшой щит размером. Именно оно, по всей видимости, являлось сейчас средоточием и центром противоборствующих магических сил. Кольцо то надвигалось на княгиню, заставляя ее пятиться, то отпихивало назад Угрима. Вероятно, победа зависела от того, кто кого сумеет сейчас прижать к стене и впечатать в камень.
Ворожея и волхв не отступали, не уворачивались, а лишь тупо давили друг друга воздушным прессом, но при этом связывали и себя, и противника, лишали один другого свободы маневра.
Вытянув руки к рукам и вперив глаза в глаза, князь и княгиня поочередно наступали и отступали. Ненамного – на шаг. На полшага. На четверть шага. Лица обоих налились кровью. Видно было, как дрожат мелкой дрожью ладони и обнаженная грудь Арины, как трясутся от напряжения руки и пальцы Угрима.
Эти двое напоминали Тимофею быков, упершихся рогами друг в друга. И то, что в обычной жизни кряжистый князь-горбун был сильнее и тяжелее княгини, сейчас ничего не значило. В этом поединке все решали не физическая сила и вес, а колдовское умение. Похоже, чародейским искусством Угрим и Арина владели в равной мере хорошо. Быть может, никейская царевна, долго и усердно изучавшая древние книги, в чем-то даже превосходила ищерского волхва. Очень может быть, что Угрим недооценил ее с самого начала. Потому и не справляется князь в одиночку.
В одиночку – нет, но ведь их сейчас двое. И они не на рыцарском турнире. И зарубленный Ермолай – его, Тимофеевой, рукой зарубленный по воле Арины – еще стоит перед глазами.
Тимофей медленно приближался к Арине. Колдовские блики отражались на обнаженной стали. Княгиня метнула в его сторону быстрый злой взгляд. Чуть заметно двинула не ладонью даже – пальцем. Одинокая бороздка отделилась от перепаханного пола в середине залы и устремилась к Тимофею.
Наверняка в его сторону была направлена лишь малая толика магической силы княгини, но и эта «малость» оказалась весьма ощутимой. Его словно сшибло тараном, отшвырнуло в сторону, бросило наземь, вырвало с корнем левый наплечник, разорвало кольчугу и вспороло толстый поддоспешник. Не будь на нем надежной брони и плотной стеганой куртки – переломало бы кости, смяло бы нутро, содрало бы кожу с мясом. А так – ничего. Так вроде обошлось…
Однако отлеживаться было некогда. Тимофей вскочил на ноги. Ага! Княгиня дорого поплатилась за неудачную попытку расправиться с ним. Угрим воспользовался тем кратким мгновением, когда Арина отвлеклась на Тимофея, и сумел оттеснить гречанку на пару саженей назад. Княгиня едва устояла, пригнувшись всем телом, словно противясь буре. Стройные голые ноги гречанки заскользили по земляному полу.
Арине все-таки удалось остановить сияющее кольцо, неумолимо движущееся в ее сторону. А вот Тимофея – нет. Он снова приближался к княгине, обходя ее с другого боку.
– Арина, ты не сможешь сейчас отбиваться от двух противников сразу, – послышался голос Угрима. – Сражаясь со мной, ты подставляешься под удар Тимофея. Занявшись им, ты окажешься беззащитной передо мной.
Князь стремился внести смятение в сердце супруги. А Тимофей мягким кошачьим шагом подходил к обнаженной гречанке. Жалко, ох, жалко рубить такое прекрасное тело! Но на этот раз он будет рубить насмерть. Как его заставили рубить Ермолая. Вот только бы подобраться поближе.
Арина словно почувствовала его мысли. Княгиня вновь шевельнула ладонью, но на этот раз Тимофей был начеку и успел вовремя отскочить с пути метнувшейся к нему борозды. Борозда вспорола пол слева от него, уткнулась в стену за спиной. Второй удар княгини, судя по всему, оказался сильнее первого: древняя кладка вздрогнула и осыпалась крошкой битого камня. От такого не спас бы никакой доспех.
Впрочем, Арине пришлось поплатиться за содеянное. Отброшенная Угримом, она с трудом удержалась на ногах. Княгиня находилась сейчас возле висевшего в воздухе Бельгутая. Отступать дальше было слишком опасно. До каменной стены, о которую князь-волхв намеревался размазать супругу, оставалось пара-тройка шагов, не больше. Дальше была смерть.
– Тимофей больше не в твоей власти, – продолжал Угрим, наседая на Арину. – Сейчас он до тебя доберется. И уж поверь, хороший ратник, действующий по своему усмотрению, лучше, чем горящая одежда, направляемая магией.
Взгляд князя скользнул по дотлевающим сорочке и плащу ворожеи. Арина попыталась воспользоваться этим, но не очень успешно. Ей удалось выиграть полшага – не больше.
– Нас двое, Арина, – процедил сквозь зубы Угрим. – Ты одна. И ты обречена.
Прекрасное лицо гречанки исказила кривая усмешка.
– Да, вас двое, князь, – через силу прохрипела Арина. – Но и я не одна. Здесь есть еще кое-кто, у кого, я думаю, будут к тебе свои счеты.