«Возможно?» Звучит, вообще-то, не очень обнадеживающе. Тимофей отошел от внешних заборал, посмотрел вниз с другого края боевой площадки.
Лестницы на внутренней стороне стен тоже обрели сероватый каменистый оттенок. Впрочем, рукотворные лестницы, некогда рубленные топором, а ныне поддавшиеся бы разве что зубилу каменотеса, спускались только до скального основания, которое вознесло городские стены вверх. Дальше шли широкие уступы, располагавшиеся друг над другом частыми ступенями. Ишь, как все продумано! По ним, по этим ступеням, стало быть, защитникам надлежало теперь подниматься вверх и спускаться вниз с внутренней стороны крепости…
Стоп! Подниматься и спускаться? С внутренней стороны? А выходить? А наружу? Как?
Тимофей бросился к бойнице навесного боя, прорубленной над вратами.
Ворота были там, где им и положено быть. Но вот проку от них теперь с гулькин нос.
Две массивные плиты, в точности повторявшие очертания окованных железом дубовых створок, намертво сомкнулись друг с другом и с окаменевшей воротной аркой. Каменные ворота буквально вросли в каменные же стены. А ниже громоздилась все та же сплошная скала. Выходило, что ворот не было вовсе. Единственные врата Острожца оказались поднятыми над землей и наглухо замурованными.
Выбраться наружу теперь можно было разве что спустившись вниз на веревках. А вот подняться обратно, да при полном доспехе, едва ли удастся даже с их помощью.
– Княже? – подавленно пробормотал Тимофей. – А это зачем?
– Ворота… – Угрюм понял, о чем речь. – А к чему они нам сейчас?
Тимофей вымученно улыбнулся.
– Тайные ходы, да? – со слабой надеждой спросил он. – Ты оставил их?
– Нет, – ответил Угрим. – Скала, поднявшая стены, порушила все ходы, ведущие из крепости. Острожецкие подземелья теперь отрезаны от внешнего мира. И это к лучшему. Мне бы не хотелось, чтобы колдовство или осадные подкопы открыли латинянам дорогу в город.
– Тогда… – Тимофей задумался. – Темная Тропа тогда, да, княже?
Ну, конечно, как он мог забыть! Тимофей облегченно вздохнул.
– Твоя волшба защитила город от вражеских Троп, но сам-то ты можешь проложить из крепости свой колдовской путь?
– Могу, – согласился Угрим. – Только не стану этого делать. Не вижу смысла. К тому же это небезопасно. Ты однажды случайно вступил на чужую Тропу. Так же и латиняне могут войти в Острожец по моей. Вероятность этого невелика, но все равно мне не нужны неприятные сюрпризы.
– Но… – Тимофей растерянно смотрел на князя, – но ведь…
– Послушай, Тимофей, – перебил его князь. – Припасы у нас есть, вода тоже. А ратников для вылазок недостаточно. И бежать из крепости тоже никто не собирается. Так?
– Так…
– Вот и давай обойдемся без ворот и потаенных лазов. Наше дело – сидеть в крепости, пока не подойдут татары. Так зачем нам ворота и подземные ходы?
– Вроде бы и незачем, – вынужден был признать Тимофей, – Пока незачем.
– Когда возникнет нужда, я опущу стены, – успокоил его князь. – Камень снова станет деревом. Ворота откроются. Но до тех пор ни одна живая душа не должна ни войти в крепость, ни выйти из нее. Такова моя воля.
Тимофей покорно склонил голову. Угрим вновь обратил взор к горизонту. С княжеских уст сорвалось крепкое словцо.
– Ишь ты, как мы вовремя со стенами управились! – в голосе Угрима проступили нотки тревожного удивления. – Быстро же Арина открылась Михелю! И сам он тоже скоро обернулся. Не ждал я от него эдакой прыти.
– Ты о чем, княже? – заволновался Тимофей.
– А взгляни-ка во-о-он туда, в закатную сторону, по-над Ищеркой.
Тимофей посмотрел, куда указывала княжеская рука. Сначала ничего не разобрал: слишком далеко. Потом все же увидел. Понял…
Из дальних лесов и перелесков вдоль голубенькой ленты реки тянулись щупальца конных походных колонн. Добравшись до открытых пространств, тесные ряды разворачивались вширь, выкатывали сплошной лавиной, заполняли пустоши, луга и поля. Затем, стиснутые чащобами, вновь распадались на отдельные ручейки и ползли дальше, будто змеи, сплетенные хвостами в единый клубок.
Некоторое время Угрим и Тимофей молча наблюдали за приближающейся ратью. Многотысячное вражеское войско в открытую, не таясь, двигалось по ищерским землям. Подступало все ближе, ближе… Если присмотреться, можно было разглядеть огромные стяги в головах авангардных колонн.
– Латиняне, – определил Тимофей.
– Они самые, – хмуро отозвался князь. – Михель действует быстрее и решительней, чем я предполагал. То, что он протянул колдовскую Тропу из владений Феодорлиха и открыл ее где-то в укромном месте неподалеку от Острожца, не удивительно. Что повел по Тропе свои войска – тоже. Мне непонятно другое: как ему удалось в столь короткий срок переправить сюда такую рать? Одному чародею подобное не по силам. Так что похоже… похоже…
Угрим умолк, задумавшись. Затем кивнул собственным мыслям и продолжил:
– Знаешь, Тимофей, а ведь, похоже, Арина наша не только рассказала Михелю о Кощеевом тулове. Гречанка принимает во всем этом, – еще один кивок на вражеское воинство, – более деятельное участие.
– Какое участие? – насторожился Тимофей.
– Судя по всему, она открыла латинянам вторую Тропу. Или изрядно расширила Тропу Михеля. Для этого у Арины достаточно сил. И если она к тому же использовала Кость… Если Михель разрешил ей… Тогда – да, тогда вполне возможно быстро провести сюда целую армию, – Угрим сокрушенно покачал головой. – Но кто бы мог подумать, что осторожный Михель позволит пленнице творить волшбу в собственном лагере? Кто мог знать, что, получив такую возможность, Арина не схлестнется с императорским чародеем за Кощееву Кость и не попытается сбежать?
– Ты говорил, она жаждет мести, – напомнил Тимофей.
– Нет, – Угрим невесело усмехнулся. – Сдается мне, здесь дело не в одной только мести. Возможно, Арина и Михель заключили договор, который сейчас выгоден им обоим и который, следовательно, обезопасит их друг от друга надежнее любого магического щита. Но это значит… хм, значит, Арина уже и не пленница вовсе. Она союзник Михеля. Вот в чем была моя ошибка.
– Союзник? – переспросил Тимофей. – Как можно быть союзником тому, кто вбивал тебе в руки заговоренные гвозди?
– Можно, Тимофей, можно. Если это выгодно, то можно. А гвозди нетрудно вынуть. И раны на руках залечить тоже не составит труда. Главное, чтобы новый союз стоил больше старой пролитой крови. А этот союз, видимо, стоит многого.
– Арина и Михель решили поделить между собой две Кости? – предположил Тимофей. – Десницу и тулово Кощея?
– Вряд ли Михель соблазнился бы только этим. Скорее уж, они уговорились о переделе всего мира.
– Как это?
– Арина знает, где искать Черные Кости. У Михеля имеется воинская сила, подчиняющаяся сейчас по большому счету лишь ему одному. А рать латинянского императора – это не то, что моя дружина. С таким войском можно пойти куда угодно и взять что угодно. Можно даже на равных потягаться с татарами.
Тимофею стало не по себе.
– Ты думаешь, княже, эти двое будут действовать сообща?
Угрим тяжело вздохнул:
– Полагаю, уже действуют. Сейчас они нужны друг другу. Разбираться между собой Михель и Арина станут позже.
– Скверно, – пробормотал Тимофей. – До чего же все скверно, крысий потрох! Выходит, мы будем иметь дело не с одним чародеем, а с чародеем и чародейкой. И оба они не из слабых. И оба заодно. И оба против нас. И с такой ратью…
Угрим отвел глаза:
– Арина слишком долго и упорно скрывала от меня сведения, почерпнутые из древних книг. Я и подумать не мог, что она готова поделиться этой тайной с кем-либо другим.
Передовые всадники латинян замедляли ход. Видимо, дивились на неприступные стены, выросшие выше еловых верхушек. Но авангард вражеского войска не останавливался. Бесчисленные отряды, будто половодье, выплеснувшее из лесных чащоб, растекались по сожженным предместьям.
Конные, конные, конные… Тяжелая рыцарская кавалерия, легкая конница. Все вперемешку. Латинянское воинство держалось пока на некоторм удалении от крепости и опасливо охватывало Острожец полукругом, упираясь вытянутыми флангами в обрывистые речные берега.
Ага, а вот за всадниками показались и пешцы. Пехота шла плотными колоннами, не ломая походного строя и не смешивая ряды. За пешцами – снова конные. И опять пешие. А вон и обозные хвосты ползут по уже протоптанной дороге. И вновь – кавалерия, пехота, пехота, кавалерия…
На противоположном берегу Ищерки, в тылу Острожца, тоже появился рассыпанный строй конных и пеших стрелков с самострелами и большими луками. Понятно… Эти атаковать не будут, эти просто отсекают Острожец от водного пути. Главные же силы латинян сгрудились напротив городских ворот, воротами уже не являющихся. Живая стена росла вширь, крепчала, вбирала в себя все новые и новые отряды и группки, напитывалась силой.
Гулко и раскатисто затрубили боевые рога. Ряды латинян зашевелились, задвигались, подались назад. Отступили. Ненамного, но все же…
– Осада? – Тимофей с надеждой повернулся к Угриму. – Измором брать решили?
Угрим покачал головой:
– Вряд ли. Михелю и Арине нужно Кощеево тулово, и побыстрее. Думаю, латиняне будут готовиться к штурму. Как приготовятся – пойдут на приступ.
– А татар не видать! – посетовал Тимофей. – Ни слуху, ни духу!
Угрим дернул щекой, засопел:
– Михелю помогает Арина. У татар такой помощницы нет. Так что степняки запоздают. Видимо, первую атаку нам придется отбивать самим.
Ну что ж, придется – так придется.
Тимофей молча отстегнул от пояса шлем с вложенным внутрь войлочным подшлемником. Надел на голову, опустил забрало-полумаску. Все шло – хуже некуда, и уповать оставалось лишь на неприступность новых стен Острожца. Хотя теперь, когда под крепостью стоит несметное воинство с сильным чародеем во главе и с опасной чародейкой в союзниках, стены эти уже не казались такими уж неприступными.