– О том, где на самом деле спрятана шестая Кость не знал никто, – продолжал Угрим, – даже Арина, хотя руки гречанки порой без малого не касались ее.
Угрим загадочно улыбался. Но решать мудреные княжеские загадки не было сейчас ни сил, ни желания.
– Где ты хранил Кость, княже? – спросил Тимофей. – Где прячешь ее теперь?
Вопросы сорвались с языка сами. И в воле князя было отвечать на них или не отвечать. Князь ответил.
Правда, такого ответа Тимофей ожидал меньше всего.
Угрим поднял с земли нож бесермена, прикрывавшего отход желтолицего мага, и протянул оружие Тимофею.
– Возьми нож, Тимофей.
– Что? – изумился он.
– Бери! – велел князь.
Тимофей взял.
– Скрывать очевидное больше нет смысла. Я воспользовался силой шестой Кости, и скоро все посвященные почувствуют отголоски этой силы. А значит, тайна перестанет быть тайной. Так зачем тогда таиться?
Тимофей непонимающе хлопал глазами.
Угрим отстегнул корзно. Сбросил алый плащ. Снял кафтан. Скинул сорочку, обнажив уродливый горб над лопатками.
Повернулся к Тимофею спиной.
– Режь, – приказал Угрим.
– Что-о-о?!
– Горб режь.
– Княже!
– Я сказал, режь. Боли я не боюсь. Если ты еще этого не понял…
Это-то Тимофей понял, давно уже понял. Для могущественных чародеев любая боль и любые пытки – ничто. И все же вот так сразу вонзить клинок в спину господину… Одно дело кромсать в бою врагов и совсем другое – так.
– Прости, княже…
– Хватит слов, Тимофей! – в голосе Угрима послышалось раздражение. – Думаешь, у меня не хватило бы силы избавить себя от горба, если бы я счел это необходимым?
А ведь хватило бы! Наверное, хватило. Волхв, который исцелял других, при желании мог бы распрямить и собственную спину. Значит, князю это было не нужно. Значит, ему нужен был большой и уродливый горб на хребтине. Нужен был для того, чтобы…
Теперь Тимофей знал, для чего.
– Не робей – подбодрил Угрим. – Тебе сподручнее будет резать там, чем мне.
Да уж, сподручнее…
Он больше не колебался. Только постарался покончить с неприятным делом поскорее. Взмах. Точный и быстрый удар. Режущий, наискось, по всему наросту на княжеской спине.
Угрим не вздрогнул и не вскрикнул. Не застонал. Князь стоял спокойно, не шевелясь.
Короткий острый клинок легко вспорол кожу и плоть. Уткнулся во что-то твердое. Гораздо тверже обычной человеческой кости. Соскользнул, ушел в сторону. Тимофей вынул нож из раны.
Крови почти не было. Лишь бурая сукровица лениво потянулась вниз вялыми тонкими струйками.
Угрим закинул руки за плечи, пальцы впились в плечи, раздвинул резаную рану.
– Теперь вытаскивай, – негромкий ровный голос. – Ну же!
Это было еще неприятнее. Но пришлось пройти и через это. Тимофей погрузил руки в рассеченный горб, обхватил граненую поверхность. Рванул на себя. Пальцы соскользнули.
Крысий потрох! Кристалл, похоже, намертво врос в тело князя.
– Сильнее! – велел Угрим.
Волхв говорил так, словно и не в его спине ковырялись сейчас чужие руки.
Тимофей снова взялся за магический самоцвет. Покрепче.
Стиснул зубы.
Дернул что было сил.
Хруст. Мерзкий чавкающий звук. Угрим не удержался на месте, отшагнул назад. Едва не упал.
Из живого человека вывалился кристалл. Шестой кристалл из шести.
– Г-готово, к-княже…
Тимофей тупо смотрел то на граненое яйцо у себя в руках, то на распоротую спину Угрима. Вот ведь чудеса какие: был горб – и нет горба.
Самоцвет, извлеченный из тела волхва, был густо измазан сукровицей. И не сразу различишь, что там внутри. Впрочем, Тимофею как-то не особенно и хотелось различать.
Угрим повернулся.
Бледное лицо. Горящие глаза. Руки, тянущиеся к кристаллу.
– Дай!
Было что-то во взгляде и облике князя. Что-то такое… В общем, Тимофей поспешил отдать кристалл. А отдав – вздохнул с облегчением.
Князь принял самоцвет обеими руками, с особым благоговением, которого прежде Тимофей за Угримом не замечал.
Волхв улыбнулся. Что-то зашептал, плавно водя кристаллом по воздуху и выписывая над головой неведомые магические знаки. Угрим теперь стоял боком к Тимофею, и тот мог видеть все.
По мере того как звучали заклинания, с кристалла сползала, словно стираемая невидимой тряпицей, пленка красной слизи, а рана на княжеской спине сама собою срасталась и затягивалась.
Прошло несколько мгновений.
От зияющей раны не осталось и следа. А за прозрачной коркой самоцвета-саркофага, покрытого матовыми письменами, проступили очертания Черной Кости.
Эта Кость не была похожа на те, другие. В прежних уже виденных Тимофеем магических самоцветах были заключены усохшие руки, ноги и тулово навьей твари. Теперь же из кристалла пялился провалами глазниц череп. Жуткий на вид, черный, как уголь, по размеру – не больше головы младенца.
Собственно, это и была мумифицированная голова. Темная сухая кожа, усеянная множеством трещин, будто старый пергамент. Клочки тонких длинных волос. Вмятые, словно втянувшиеся внутрь черепной коробки уши. Провалившиеся и буквально вросшие в скулы щеки. Острый, чуть изогнутый хрящ носа. Едва различимые в глубоких впадинах глазниц маленькие комочки – все, что осталось от иссохших глазных яблок. Потрескавшиеся и надорванные губы, намертво прилипшие к оскаленным зубам. Аккуратный срез на длинной тонкой шее…
Голова была похожа на человеческую, однако человеку не принадлежала. Слишком вытянутое лицо. И – нехарактерное для людей яйцевидное темя. И – мощные клыки, явственно, по-звериному, выступающие из ровного ряда острых зубов. И – массивная нижняя челюсть, плохо гармонирующая с высоким узким лбом. Нет, не человеческая голова была вмурована в толстую прозрачную корку. Кощеева голова. Голова навьей твари.
– Откуда ЭТО у тебя, княже?! – в ужасе выдохнул Тимофей. – Откуда ЭТО в тебе?
– Долгая история, – отмахнулся Угрим. – Я поведаю ее тебе позже. А сейчас время не терпит.
Положив кристалл с черепом между двумя другими самоцветами, князь быстро оделся. Широкая сорочка пузырем обвисла на спине. Кафтан, шитый специально под горб, тоже сидел теперь нелепо и мешковато. Полы корзно доставали до земли.
– У меня уже четыре Кости, – сказал Угрим. – Три – вот они. Одна в Острожце. Осталось еще две, Тимофей. Только две! Нужно пойти и взять их. И чем скорее это произойдет, тем лучше.
– Но где взять? Куда идти? Ты знаешь, княже?
– Скоро узнаю, – твердо сказал Угрим. – Мне оставлены подсказки. Прихвати это…
Князь-волхв кивнул на бесерменские вещи.
Ну конечно! На стальные лапы-крючья и железное кольцо с лезвиями наложены заклятья. По этому следу, наверное, можно будет найти и чародея, сотворившего над ними волшбу.
Тимофей сноровисто уложил иноземное снаряжение в мешок. Князь сгреб в охапку магические самоцветы.
– Теперь – на Тропу, – приказал Угрим. – Возвращаемся. Нужно кое-что объяснить Феодорлиху и Огадаю.
Князь вступил на колдовской путь, по которому не так давно ушли латинянский император и татарский хан.
Тимофей поспешил за Угримом.
Вновь перед глазами замельтешили беспокойные разноцветные искры – такие непостоянные и не внушающие доверия. Тесная прямая дорога вела сквозь непроглядный упругий мрак.
Куда-то вела. Зачем-то вела…
Мысли смешались. Тимофей опять чувствовал, как Темная Тропа влечет и тянет его за собой и внутрь себя. Влечет и тянет помимо его, Тимофея, воли.
Впереди маячила спина Угрима. Не горбатая уже – прямая и ровная.
В кристаллах, которые нес князь-волхв, отражались колдовские огни Тропы.
Алмазный трон
Пролог
Черное пятно провала посреди бескрайней белой равнины, было подобно раззявленному рту. Провал-рот окружали нагромождения смерзшихся камней, ледяная корка и толстый слой снега. Высокие неровные сугробы, словно воспаленные холодные губы, тщились дотянуться до неба и поцеловать проплывавшие мимо облака.
В бездонную дыру не задувал ветер, не падали снежинки и не стекала талая вода. Из зияющих недр поднимались струйки пара.
Провал-рот дышал. Или дышало то, что находилось в нем.
У края провала на шапке плотного снежного наста стояли двое. Старик и Юнец. Учитель и Ученик смотрели на теплое дыхание земли. Поднимавшееся снизу туманное марево касалось их лиц, серебрило инеем густую бороду Учителя и длинные – до плеч – волосы Ученика.
Чуть в стороне из снега торчали лыжи – широкие, обитые оленьим мехом и щедро смазанные жиром. Лыжня тянулась по заснеженной равнине до самого горизонта, и ленивая поземка уже начинала ее припорашивать.
Эти двое пришли издалека.
Старик говорил.
– Настало время показать тебе то, что когда-то было показано мне, – звучал его негромкий голос. – А мне было показано и сказано так…
Юнец молча внимал.
– Давно, очень давно, настолько давно, что об этом лучше не задумываться, лопнула кожа земли, и разверзлось ее чрево. В этом самом месте, – Старец кивнул себе под ноги, – недра попытались выпихнуть хранящееся внутри них. Земля больше не в силах была укрывать сокрытое. Так появился этот провал. Так древний тайник увидел небо.
Старик отвел взгляд от черной дыры в белом снегу и внимательно посмотрел на молодого спутника.
– Здесь кроется сила Древних и защита племени, давшего жизнь мне и тебе. Замри и прислушайся к своим ощущениям. Если ты уже достаточно опытен и если готов сделать следующий шаг, то обязательно почувствуешь…
В голосе Старца слышалось нарастающее напряжение. Старик волновался и не особенно скрывал этого.
– Скажи, ты чувствуешь силу? – после недолгой паузы спросил он.
– Сила, – завороженно повторил Ученик. – Сила Древних…
Юнец кивнул. Его глаза горели.
– Да, я чувствую… Большую силу… Очень большую… Там, внизу, должно быть, кроется нечто, способное изменить мир.
– Нет-нет-нет, – покачал седой головой старик. – Весь мир менять не надо. Как его сделать лучше, не знает никто. Зато желающих ухудшить установленный порядок вещей всегда хватает с избытком. Но сила, укрытая под землей, поможет тебе изменить свою судьбу. Если ты окажешься достоин этой силы, она будет доверена тебе, и ты станешь истинным Шаманом-Хранителем племени. Но помни: сила Древних может быть опасной, ибо никто не знает наверняка, что она есть и где есть ее пределы. Мы черпаем ее понемногу. Мы берем лишь то, что само просачивается снизу. Этого хватает племени, чтобы выжить и уберечься от врагов. Большего нам не ну