— Остальным погромщикам — если хотите жить, бросайте оружие на землю поодаль от себя, садимся и ждём, к вам подойдут. — гаркнул я с башни и тут-же в мою сторону полетел огненный шар — градоначальник в очередной раз доказал, что в молодости он был ого-го…
Плазма расплющилась о выставленный магический щит, заставив погаснуть камень перстня на безымянном пальце, градоначальник вытянул руку в мою сторону, пространство перед его пальцами засветилось, готовясь обратиться в огненный шар и вновь проверить на прочность мой щит, когда за моим плечом грохнул выстрел и Светозара Богуславовича скрутило, и он рухнул на снег, а от его одежда задымилась.
Я еще только оборачивался, когда сзади лязгнул рычаг винтовки, и новая пуля пробила затылок поверженного градоправителя…
Я ничего не сказал Гюлер, которая гордо встала на парапете башни, явно гордясь меткими выстрелами. Какой смысл пугать девушку последствиями за убийство имперского чиновника восьмого класса, если она меня просто не поймет. На нас напали, она убила нападавшего, простой и примитивный закон выживания в этих краях.
Чиновники перевернули тело покойного мэра, забросали снегом тлеющую одежду, видимо, не отправленная в нас, плазма зажгла своего создателя, после чего принялись дружно бросать в сторону револьверы и шпаги, спокойно усаживаясь в снег. Больше пришлось возиться с приказчиками и прочими грузчиками. Угрюмые мужики упрямо сжимали ломы и топоры, хмуро глядя на частокол штыков моих «приставов», косились на своих работодателей и, мне кажется, планировали пойти не прорыв, а я не хотел лишней крови.
Конец спектаклю положила Гюлер, которой надоело мерзнуть на открытой площадке башни, и она заорала, что сейчас убьёт всех, кто не сдастся. Видимо, смерть от руки сумасшедшей девки была вещью более постыдной, чем плен и «ополченцы» принялись бросать своё дреколье.
Глава 11
И что мне со всем этим богатством теперь делать? Городской глава раскинул мозгами по снегу, городское чиновничество с философским видом стоят у вывороченного забора, прекрасно понимая, что их будущее вполне себе благополучно при любом развитии событий.
Они приказ выполняли, прямой приказ своего прямого начальника, что в этих пограничных землях делом было вполне обыденным. А то, что большой начальник схлестнулся в схватке с иностранным начальником и умудрился проиграть, ну что теперь делать? Не убиваться же теперь по этому поводу.
Я пошел вниз, судорожно пытаясь понять, что теперь делать? Что делают в подобных, да и любых других случаях? Правильно! Звонят в полицию!
— Вы кто таков будете, любезный? — я встал напротив одного из, наиболее солидно выглядевших, чиновников.
— Председатель уездного и городских судов Бобров Капица Родимович, надворный советник. — солидно представился чинуша.
— Весьма рад встречи, ваше высокоблагородие. — кивнул я и продолжил: — А не подскажите, есть ли в городе полиция?
— Ну как не быть…- даже возмутился судья: — У нас очень приличный город и все, что положено уложением имеется — и полиция, и суд, и даже дом предварительного заключения…
— Как замечательно. — восхитился я: — А как здесь можно полицию вызвать? В «ноль два позвонить»?
— Батенька, у нас ближайшая звонница в Бергеровке, где одни немцы живут и храм у них со жрецом имеется, но, до них сорок верст по степи ехать, а за полицией мы сейчас пошлем. — судья поманил пальцем мальчишку, замершего в первых рядах толпы любопытных, что, после окончания боя придвинулись практически вплотную к шеренге моих «приставов».
Мальчишка подбежал к судье, получил от того медную монетку и какое-то задания, после чего вьюном вклинился в плотную толпу, чтобы, через несколько мгновений выскочить из массы людей с противоположной стороны и побежать.
К моему удивлению пацан в потертой шапке из рыжей лисы не бросился вглубь улиц, а пробежав какие-то два десятка шагов, замер у крытого возка и что-то сказал сидящим под пологом пассажирам. А через пару секунд из возка вылезли и двинулись к нам высокий мужчина в черной полицейской форме, и чиновник в зеленом форменном пальто с со знаками служащего МВД в петлицах.
— Мичман Старыгин Овчина Душанович. — козырнул полицейский, представляясь: — Начальник Орловского полицейского участка с помощником. Рад знакомству, ваша светлость.
— Весьма рад… — пробормотал я, пытаясь сопоставить флотское звание Старыгина и полицейскую службу: — Вы, верно, только что приехали, господа?
— Отнюдь. — отрицательно мотнул головой начальник полиции: — Мы тут уже часа два обретаемся, промерзли до костей.
— Позвольте полюбопытствовать…- своими ответами полицейский вгонял меня в полнейшее недоумение: — Если вы здесь с самого начала…Какого лешего вы не пресекли всё это безобразие⁈ Ведь могли пострадать десятки невинных людей!
— Ваша светлость…- как неразумному малышу, начал объяснять мне прописные истины мичман Старыгин: — Имея в своем распоряжении девять нижних чинов, двух делопроизводителей, писаря и помощника по части уголовного сыска, представляется совершеннейшим безумием пытаться пресечь действия двух вооруженных сил, с одной стороны в которой участвуют сто шесть господ военных и пятьдесят четыре обывателя, и семнадцать лиц из числа городских чиновников, а с другой стороны двести сорок шесть, так называемых, «судебных приставов».
— И в чем тогда, господин мичман вы видите функцию полиции в таких условиях?
— Фиксация и протоколирование. — начальник полиции назидательно поднял вверх палец: — Протоколирование и фиксация правонарушений…
— Очень интересно. В таком случае, прошу вас запротоколировать и зафиксировать совершенное в отношении меня и моего имущества нападение…
— Не извольте сомневаться, ваша светлость, уже всё делается. — Мичман показал мне большую амбарную книгу с надписью «Дневник наблюдений», где подробно, крупным почерком, почти поминутно, было зафиксировано все, что происходило в окрестностях моего дома: — Завтра с утра, будьте любезны, никуда не уходите из вашей резиденции, мы к вашей светлости подъедем, бланк протокола заявления подписать.
— Непременно буду. — заверил я полицейского: — … нужна какая-то от меня?
— Если ваши приставы сопроводят арестованных в дом предварительного заключения, это будет весьма любезно с вашей стороны, ваша светлость.
Странный полицейский аж руки потер, видимо очень любил свои работу.
— Я сейчас распоряжусь…- я сделал шаг, но в передумал и развернулся: — Подскажите, Овчина Душанович, а судью вы тоже арестуете?
— К сожалению, согласно уложения, нет у меня такой возможности…- аж зубами скрипнул служака: — Судью и окружного прокурора я арестовать без разрешения министерства юстиции не могу, хотя оба уже на пожизненную каторгу накуролесили…
— Ну, не буду мешать профессионалам. — я улыбнулся и пошёл искать командира сводного отряда, дабы передать его временно в распоряжения полицейского мичмана.
Резиденция Великого князя Семиречья.
Город Орлов — Южный.
— Итого, ваша светлость, под арестом находится шестнадцать лиц, имеющих гражданские чины, а также пятьдесят два лица мещанского сословия, среди них три лица, имеющих купеческие звания. — начальник полиции поднял от бумаг воспаленные глаза: — Все они дали признательные показания, указав, что выполняли распоряжения покойного Павлинова Светозара Богуславовича. На этом считаю расследование законченным и желал бы узнать дальнейшие ваши планы относительно судьбы арестованных?
— Дорогая. — я повернулся к жене, скромно сидящей у окна кабинета на небольшом пуфике. Слава богам, Гюлер на встречу с начальником полиции явилась без своей винтовки, хотя… Мне кажется, или действительно, из-за тяжелой портьеры выглядывает краешек ружейного ствола.
— Не распорядишься ли подать нам крепкого кофе, мне кажется, что Овчина Душанович, по крайней мере, сутки, без перерыва, работал.
Девушка встала, коротко кивнула мне, а через несколько минут явилась в сопровождении одной из своих служанок, которая ловко расставила на столе чашки, блюдца и всякие молочники.
— Угощайтесь, господин начальник полиции, и разъясните мне, бестолковому, почему я должен решать судьбу задержанных? Я, формально, иностранец, да и у Российской империи с моим княжеством отношения не самые лучшие.
— Я, ваша светлость, в первую очередь, полицейский…- приосанился мичман: — И должен строго придерживаться законов моей страны. А, согласно закону, с момента, как вы подняли над зданием флаг вашего княжества, здание оное становиться вашей резиденцией, обладающей правом экстерриториальности. Границы территории вашей резиденции были четко ограниченны забором, внутри которого поименованные мной арестанты и были задержаны вашими служащими. Соответственно, нападение на вас и ваше имущество имело место, формально, на территории вашего княжества, арест производился вашими приставами, поэтому вы имеете право подвергнуть задержанных своему, княжескому суду, либо направить в министерство юстиции отношение, что вы отказываетесь осуществлять правосудие над этими людьми, тогда суд над ними будет вершиться здесь, в Орлове — Южном, окружным судом.
— Овчина Душанович, я не могу понять, как человек с вашей позицией просто сумел выжить в этом, насквозь коррумпированном городе?
— Я просто ждал момента. — оскалился начальник полиции: — Ждал момента, фиксировал и протоколировал. Кстати, не окажете, ваша светлость, милость, в порядке взаимодействия правоохранительных органов, хотелось бы к вашим обвинениям еще и свои материалы присовокупить.
Не знаю, насколько реально, после судебной реформы Александра Освободителя в моем прошлом мире была эффективна работа адвокатов, всех этих Плевако, Кони и Спасовичи, в этой же вселенной у судебной защиты были свои особенности. Арестованный мог затребовать любого адвоката империи, но тот должен был прибыть в течение двух суток с момента задержания. Если же адвокат в течение двух суток не прибывал к месту содержания клиента, то арестованный был вправе согласиться на государственного защитника, либо защищать себя сам. В абсолютно коррумпированном Орлове — Южном чиновники, большинство которых, в настоящий момент, сидело в доме предварительного содержания, никогда с юристами не общались, тут в ходу были другие методы решения любых вопросов. А теперь оказалось, что, на шестнадцать арестованных чиновников, в городе имеется один поверенный, выпускник юридического факультета, за пять лет, проведенных в этой дыре, спившийся до полной потери личности. Вызвать адвокатов из иных городов ы установленный законом срок было невозможно, по причине снежных переметов на железнодорожных путях и обрыва телеграфных проводов, что по имперскому уложению смягчающим обстоятельством не являлось. А потом начальник полиции привез во двор дома предварительного заключения свои материалы — сшитые в серые, картонные папочки материалы на всю чиновничью братию, которые он тщательно собирал все три года пребывания в городе Орлове — Южном. Взятки, вымогательства, мошенничества, хищения казенных средств, нецелевое использование казенных денег и государственного имущества. Практически каждый владелец чиновничьего мундира имел в своем багаже целый букет разнообразных преступлений.