Глядя на эту нескончаемую череду, присылаемых с Севера, мздоимцев, татей и душегубов, призвала меня Великая Богиня и повелела взять под свою руку многострадальный город Орлов — Южный и прилегающие к нему земли до межевых знаков границ уезда.
На основании изложенного выше, повелеваю:
Первое. С шестнадцатого дня месяца зимобора сего года прекращается всякая деятельность на упомянутой территории органов государственной власти Российской империи и всех ее учреждений.
Второе. Размер имперских налогов и сроки их сбора остаются неизменными.
Третье. Во всем остальном на упомянутой территории действует законодательство Великого Княжества Семиречья.
Подписано пятнадцатого дня месяца зимобора сего года. Олег'.
Постояв еще несколько минут на площади, население начало медленно расходится, проявляя крайне скупые эмоции. Каких-то волнений или беспорядков я не опасался. Возможная оппозиция была обезглавлена, остальному населению, по большому счету, было все равно, флаг какого государства колышется над башенкой дома городского головы, лишь бы не росли цены в лавках и налоги. Конечно, такое отношение надо менять, но над концепцией патриотического воспитания надо еще много думать. Либо «Семиречье понад усе» или «Империя превыше всего, а Семиречье — лучшая часть империи». Честно говоря, по моему мнению, воспитанному на социалистической политэкономии, с зачатками марксизма-ленинизма, Семиречье, как самостоятельное государство, исторических перспектив не имело. Область, имеющая минимальное население, могла существовать только в короткий исторический период, пока Российская империя концентрировалась на подготовке к большой европейской войне, не отвлекаясь на комариное жужжание где-то в своем пупке, тем более, что, в соответствии с новой концепцией государственного развития, Россию Средняя Азия более не интересовала, так как, по итогам оконченной «Большой игры», эта территория отходила в зону ответственности Британии. Вот и остается только крутится, как вошь на сковородке, лавируя между двумя империями, одновременно пугая местных племенных вождей и приглядывая за Китаем, который тоже готов влезть в любую свободную нишу.
Дом городского головы. Орлов — Южный.
Пока я раздумывал над вектором существования моего маленького государства, желающего выжить между молотом и наковальней двух империй, одна из них, морская, сама заявила о себе. Произошло все очень обыденно, во время личного приема, который я вел, как глава городского самоуправления.
Переход города под мою руку прошел относительно безболезненно, так как государственные органы в городе, в последнее время, практически не функционировали, свалив обеспечение существования города на городского голову. Офицеры императорской армии, из числа командования роты инвалидов, на неформальной встрече, заявили о своем нейтралитете, так как существующее положение вещей их вполне устраивало. Приказы из центра до них не доходили, так как по Ленинским заветам, это средство связи я взял под контроль в числе первых, денежное содержание выплачивалось исправно, служба занимала от силы час или два в день, а в остальное время господа офицеры проводили в соответствии со своими интересами, в основном, тихо надираясь в кабаке. Остальные органы, типа полиции и казенной палаты, сделали вид, что ничего не произошло. Полиция стояла на постах, изредка ловя жуликов и прочих хулиганов, казенная палата вела реестры сделок, а фискалы собирали налоги, в том числе и имперские, собираемость которых я теперь поставил под личный контроль, надеясь, что если деньги будут исправно отправляться в Центр, то Империя лишний раз и не будет вспоминать о наличии в своих пределах городка Орлов-Южный.
Поэтому, все шло достаточно спокойно, пока в мой кабинет не был запущен ничем не примечательный мужчина, выглядевший как типичный городской мещанин лет сорока.
— Говоров Ипатий Велемирович по вопросу открытия пекарни? — я подтянул к себе лист с прошением.
— Точно так, ваша светлость…- коротко поклонился проситель: — А еще и резидент королевской службы информации Британии в этом городе.
— Неожиданно. — я еще раз окинул взглядом посетителя, пытаясь составить его словесный портрет: — Присаживайтесь. И что заставило британского шпиона себя расшифровать?
— Чрезвычайные обстоятельства, ваша светлость. Ваши недоброжелатели и одной известной Британской компании не желают смириться с понесёнными потерями и горят жаждой мести, что, в настоящий момент, противоречит государственным интересам Великобритании. К сожалению, мое руководство не может принудить верхушку известной компании отказаться от своих планов, но мы искренне хотим вам помочь. В настоящее время боевая группа известной компании снимает два номера в флигеле, примыкающем к основному корпусу гостиницы «Лондон». По имеющейся у нас информации, на завтра у этих людей намечено покушение на вашу особу, которое будет иметь место на вокзале, при вашем убытии в Покровск. Мое руководство надеется, что вы правильно распорядитесь этой информацией и это послужит залогом искренней дружбы между нашими государствами.
— Благодарю вас, Ипатий Велемирович. — я не мог скрыть довольной улыбки: — Я очень ценю благорасположение правительства Его Величества и не забуду оказанной мне услуги.
Посетитель уже ушел, а я, продолжая вести прием, продолжал тихо радоваться. Где-то в Лондоне посчитали меня достойной своего внимания, белой обезьянкой, годной для того, чтобы таскать каштаны из местного огня в интересах Британской империи. А значит, я сумею получить от англичан некие ресурсы, которые мне сейчас остро необходимы. И определенное прикрытие у меня будет со стороны Британского правительства, что поможет немного уверенней чувствовать себя в противостоянии с Россией и Ост-Индской компанией, пока я не встану на ноги. Ну, а позже, когда Семиречье немного окрепнет, можно будет, сказав искреннее «Спасибо!» заморским благодетелям, перестать притворяться послушной марионеткой.
Город Покровск.
Британских диверсантов просто расстреляли следующим утром, когда они вышли из занимаемого ими флигеля и направились в буфет гостиницы, дабы плотно позавтракать перед покушением на Мою Светлость. Это были простые исполнители, поэтому брать живыми и вести какие-то игры с боевиками Ост-Индской компании никто не собирался. Расспросив персонал гостиницы, мы выяснили, что четверка свеженьких покойников имела экипаж, который стоял в каретном сарае при гостинице и уже готовился к выезду силами местной конюшни. В закрытом багажном ящике, закрепленном на задке экипажа, был обнаружен мощный заряд новейшей британской взрывчатки — тринитротолуола, слава Богам, не установленный на неизвлекаемость. Очевидно, господа диверсанты планировали взорвать свой экипаж возле вокзала, когда я, с женой и прочей свитой, появлюсь на станции, в непосредственной близости от адской машины. Вот чего я и опасался — волны диверсий и покушений с использованием взрывчатки. А службу противодействия этой пакости я создать не успел, только вчерне набросал инструкцию и план мероприятий, которые и собирался обсудить со своим начальником контрразведки подпоручиком Бородаевым, по приезду в Покровск.
За всеми этими хлопотами поезд в Покровск отправился из Орлова с задержкой в пару часов, а по приезду в столицу моего княжества я обнаружил полнейший бедлам и безобразие. Вокзал был оцеплен ротой стрелков, на окраине Покровска шла отчаянная стрельба.
Заняв в качестве временного штаба один из пакгаузов железнодорожной станции в качестве штаба, я попытался собрать первичную информацию о случившемся, когда перестрелка внезапно прекратилась, а через десять минут ко мне прибыл мой начальник контрразведки, с перемотанной какой-то тряпкой рукой, треснувшим стеклышком очков и пахнущий порохом.
— Разрешите провести доклад, ваша светлость?
— Присаживайтесь, Аскольд Трифонович. — я кивнул на стоящий рядом ящик с патронами: — Рассказывайте, что у вас произошло.
Оказывается, что сегодня утром произошла попытка нападения на здание контрразведки, в котором участвовало два десятка, хорошо вооруженных боевиков. Почему-то, нападавшие промедлили с атакой, позволив Бородаеву и его сотрудникам пройти в присутствие. Я бы, на их месте напал в момент, когда начальник контрразведки только собирался войти в здание. Видимо, нападавшие были уверены в своих силах и ждали, когда сотрудники соберутся на своих рабочих местах. В любом случае, нападение сорвалось — террористы не смогли пройти дальше караульного помещения, а через пятнадцать минут к веселью присоединился дежурный взвод, присланный комендантом Покровска из расположения цитадели. Удара с тыла нападавшие не выдержали, начали отступать на окраину города, под натиском новых подразделений моих стрелков, которые постоянно подтягивались из казарм.
Прижатые к ровной, как доска степи на краю городского кладбища, террористы поняли, что лучше сдаться и задрали руки, бросив оружие.
— Всего взято в плен пятеро, все они опознаны. Прибыли к нам из империи, подписав договора на работу, все из числа «непротивленцев», с последнего эшелона. На сем прошу, ваша светлость, принять мое прошение об отставке.
— Вы мне лучше скажите, Аскольд Трифонович, где расположены ближайшие к нам резиденции или представительства Ост-Индской Британской компании? — я всегда считал, что на любой удар обязательно отвечать более сокрушительным ударом.
Глава 17
Где-то в степи.
Весной степь прекрасна. В конце марта она покрывается разноцветным ковром тюльпанов, который радует глаза ценителя до начала лета. К сожалению, ценителей прекрасного в моем окружении очень мало, в основном, циничные прагматики, которые носятся, как наскипидаренные с момента, когда на степных просторах сошел снег. Правда, обижаться на этих типов я не могу, так как люди бегают по моим поручениям, но, честное слово, обидно, что не с кем обсудить красоту цветения сакуры. Даже, Богами данная, жена, несравненная Гюлер не готова обсуждать красоту звездного неба. Вот новые патроны, чей выпуск освоили на металлургическом заводе — пожалуйста, а красиво мерцающие огоньки, висящие над головой — нет.