– У тебя время есть? – посмотрела она на меня, после чего достала несколько амбарных книг, хлопнув ими о стол и напугав меня этим. Я аж вздрогнул. – Надо обговорить семейный бюджет, – нехорошо блеснули её глаза.
– Э-э-э… Ну, давай, – глянул я на часы. До отлёта в Сибирск оставалось пару часов.
Как же я пожалел о своём решении поговорить с ней! Так меня носом в дерьме ещё не елозили. Нет, всё по делу, указывала она мне на мои просчёты, переплаты и лишние, даже вредные, покупки, что поставили нас на ту грань, где начинается разорение.
В финансах и ведении хозяйства она разбиралась куда лучше меня. Не зря девушек у нас с младых лет к этому готовят.
– Вот зачем тебе танк? – тыкала она меня носом в очередную строчку на бумаге. – А грузопассажирский дирижабль? Зачем?
– Думал установить регулярное сообщение с затерянными по лесу деревушками и весями, скупая в них товар, – уныло заметил я, несчастный от вполне справедливой выволочки. – Меха там, мёд. Ну, и продавать им наши излишки да другие товары из города. Как-то так, – пожал я плечами.
– Хм, – задумалась Алиса, отчего на лбу у неё появилось несколько морщинок. – Здесь ты, похоже, прав, – неохотно заметила она. – Дирижабль и вправду выгодная покупка. Обслуживать его дёшево. Топливо почти не ест.
– Вот видишь! – радостно подскочил я. – Не такой я и пропащий.
– Последняя строчка в отчёте говорит об обратном, – хмыкнула она на мою горячность. – Зачем ты вообще столько денег потратил? Да при том так сумбурно? – участливо спросила она.
– Поторопился, – признался я. – Услышал, что люди говорят о новой скорой войне, и решил, что товары могут подорожать, вот и закупался с размахом. Деньги кушать не будешь.
– Где, кстати, ты деньги-то взял? Доход с фермы хоть и немаленький, но тебе бы не хватило на всё это, – показал она рукой на вид за окном и книги с приходом-расходом.
– Биржа, – сознался я.
– А?.. – хотела Алиса что-то сказать, но я успел её прервать, заметив, куда она скосила взгляд.
Строка в бухгалтерских книгах говорила об её желании организовать у нас кондитерскую, салон цветов, лавку с парфюмом и ещё о нескольких мелких магазинчиков, отметила она их сердечками.
– Денег больше нет, – категорично покачал я головой. – Я и так уже потратил больше, чем мог. Оставшаяся сумма на счету нужна, чтобы и дальше продолжать скупать и продавать акции.
– А золото? – не сдавалась она.
– Какое золото? – отвёл я взгляд.
– Думаешь, то, что ты запретил говорить мне о том, чем вы занимаетесь в лесу, закрыло всем рот? Плохо ты людей знаешь, – покачала она головой. – Мне на следующий же день всё доложили.
– Секретность, блин, – сморщился я. – Золото ещё не продано, да и не знаю я, сколько там выйдет.
– Ладно, я сама этим займусь, как и всеми другими нашими доходами. Хозяйством. Ты ведь не против? – спросив, Алиса вопросительно посмотрела прямо мне в глаза.
Похоже, это новая веха в наших отношениях. Новый уровень доверия, просит она меня о том, в чём бы ещё вчера я отказал. Эх! Взвесив все за и против, я с лёгким сердцем согласился. Надо признать, деньги в руках у меня не держатся. Пока я тратил, жена зарабатывала, удалось ей наладить хозяйство так, что наши заработки возросли на порядок.
– Хорошо. Теперь всё хозяйство и финансы на тебе. Я буду только помогать.
– И не тратить больших сумм, не обговорив предварительно это со мной? – поправила она меня. – Боюсь, иначе ты нас разоришь, – закатила она глаза в мнимом мучении.
– Понял, понял, – рассмеялся я над собой, правда купившим несколько танков, зениток, бронемашин и других игрушек для взрослых.
Алиса тоже рассмеялась, словно ручеёк зазвенел её голос, и я только сейчас понял, что не слышал до этого, как она смеётся. Не видел счастливой. Такой, как сейчас.
– Что ты так смотришь? – замолчала она, нахмурив брови.
– У тебя красивый смех.
– Поводов радоваться раньше не было, – дёрнула она плечиком.
– А сейчас есть?
– И сейчас нет, – отрезала она наигранно серьёзно и вновь дотронулась до своей попы. – Ш-ш-ш… – прошипела она, с намёком на меня взглянув.
– Извиняться не буду… – Моё лицо залила краска, стоило мне вспомнить, как я вчера её наказывал. – Давай я тебя мазью там помажу? – Ещё сильней засмущался я, хоть куда дальше.
Встал, подошел к кухонному шкафу и достал баночку с мазью зелёного цвета, изготовленной из нашего целебного мха.
Алиса, что удивительно, не возражала, аккуратно приподняла платье, облокотившись на стол, пока я встал позади неё; когда осторожно положил руку ей на попу, вздрогнула. И я бережно втёр в неё мазь, сразу покрылась её кожа крупными мурашками после этого… Стало как-то не по себе. Сердечко стукнуло с перебоем.
– Мам, мне такой сон приснился! – выскочила из своей комнаты радостная Юлиана, а мы дёрнулись, отскочив друг от друга в смущении.
Глава 24
– Ты чего такой дёрганый, Семён? – с отчётливым любопытством спросил Жук, стоило нам взлететь.
Надоело, наверно, смотреть за моими метаниями и шальным взглядом.
– Кхм, – смущенно кашлянул я. – Ничего, ничего. Не обращай внимания, – поспешил я отделаться от него, влезшего в мои мысли не ко времени.
Вот черт! Сбил, понимаешь, с настроя, вновь погрузился я в воспоминания о сегодняшнем утре и о переглядывании с женой, пока Юлиана пересказывала нам свои сны и с аппетитом уплетала оладьи вместо каши, которая досталась мне. Как-то это всё неожиданно.
А ведь у меня были планы поступить с женой как и с её любовником. Да, признаюсь, были. Не сейчас, нет. А когда Юлиана подрастёт. А тут такое… Чёрт! Прямо всё пылает внутри, стоит вспомнить прикосновение к её бархатной коже и мурашки, гуляющие по телу.
– Чего это он?
– А я знаю?
Дмитро и Василь даже и не думали таиться, лишь чуть приглушив голоса.
– Борт А26Ка, – заговорила рация в кабине пилота, – вы влетаете в зону ответственности города Сибирска, под патронажем наместника императора. Сбавьте скорость и летите строго по выделенному вам коридору, не отклоняясь от курса. Как поняли? Приём?
– Понял вас, диспетчер. Летим заданным курсом. Отбой.
– Чистого неба, – пожелали нам. – Отбой.
По приземлению нас, как и в прошлые разы до этого, ждало несколько одинаковых машин, заранее припаркованных у вертолётной площадки. Без водителей, конечно. Мои люди сами поведут.
– Долго ещё? – маялся я в сторонке.
– Почти всё, – стоял рядом Михаил, охраняя меня, пока остальные проверяли машины на маячки и взрывные устройства. Никому не доверяют, постоянно всё перепроверяя. Может, это и хорошо, но сколько же времени отнимает, был уже полдень, и голову начало припекать весеннее солнышко. Портил же всё холодный, северный ветер. Зябко и слякотно.
– Можно ехать, – подошел к нам балалаечник Степан, что на мой день рождения так разошелся, что аж всё исподнее растерял. Напился до того, что перепутал мою днюху с масленицей и по привычке, как принято на его малой родине, оголился, имитируя помывку в бане. Вот смеха было!
Хорошо хоть из Архангельска у меня никого нет. Вроде. Там на масленицу принято произносить торжественные речи на морозе и оголять при всех «срамные» места, демонстрируя непонятно что. То ли удаль, то ли глупость.
Диву даёшься, какие только обычаи не чтут люди в глубинке.
– Идём, – кивнул я ему и улыбнулся.
– Куда первым делом? – Мы с Жуком заняли места в машине, что стояла последней. По пути они будут перестраиваться, так что узнать, в какой нахожусь я, не представляется возможным.
– Все дороги ведут в отделение канцелярии Российской империи, что на главной улице. Давай туда, – махнул я рукой.
И мы тронулись.
– Колёса шумят, – заметил я, грустно смотря в окно.
Беспризорников на улицах после моего последнего приезда меньше не стало. Всё так же роются в помойках и просят милостыню.
– Шипованные. Не переобули ещё, – так же, как и я, безрадостно наблюдал за картиной в окне Жук. Серая окраина этого маленького сибирского городка навевала тоску.
Всем не помочь, бормотал я про себя, отводя взгляд от помоек и ребят, в них копающихся.
– Стой!
– Засада!
– Сворачивай, бля! – разнеслась ругань по рации, когда нас неожиданно зажали две машины в переулке, перекрыв путь вперёд и отход.
Всё замерло, мы ждали, когда по нам откроют огонь, но на удивление никакая тля не стреляла. Из машин никто не выскочил, так как они были бронированы. Если у нападающих нет тяжелого оружия или кудесника, то нас не выковырять.
Я уже по въевшейся привычке накинул на себя щиты и подготовил кое-что из своего боевого арсенала. Лучше подстраховаться.
– Это что за хмыри? – не сдержался Степан, бывший у нас водителем и державший в руках автомат. Мы тоже вооружились, достав из-под сидений спрятанное там до того оружие.
– Ряженые какие-то, – заметил сидящий справа от него Василь, что молчал всю дорогу. – В халатах и шапочках этих странных.
– Это чапан и тюбетейки, – Жук зорко следил за теми, кто вышел из преградивших нам путь машин и пошел к нам навстречу. – Национальная одежда многих восточных народов, неуч.
– И кто они такие?
– Казанцы, похоже. Из ханства, – посмотрел на меня Михаил.
– Не знаю, – пожал я в удивлении плечами. – Им я вроде дорогу не переходил. Да и когда бы успел?
– И что будем делать? – мрачно спросил Василь, держа руку на спусковом крючке.
– Поздороваемся, что ещё остаётся? – ответил я. – Миша, – кивнул я ему, и тот так же мрачно, как Василь, взялся за рацию.
– Всем на выход. Охраняем хозяина. Петро, Болгарин, Филя и Влад, осмотритесь и займите места на высотах, на крышах и в проулках. Как поняли?
– Принял.
– Добро.
– Принял, – отчитались все, после чего выскочили из машин и стали расходиться, не сводя дул своих пушек с вставших чуть в сторонке казанцев и их охраны, также нервно держащихся за стволы.
Стоило всем занять свои места, как вышли и мы с Жуком. Василь остался в машине, незаметно готовя гранатомёт, а Степан ввинчивал детонатор в пластинчатую взрывчатку, зажав от усердия кончик языка между губ; катились по его лбу капельки пота.