– Это не займёт много времени, – сладко улыбнулась она, при этом цепко осматривая его, словно некий экспонат в музее. – Ты наказал моих мальчиков, и мне бы хотелось поговорить именно об этом.
– Твои мальчики легко отделались, – раскраснелся наследник рода Смирновых, нависая, казалось бы, над хрупкой женщиной. – Эти твари, которых ты зовёшь детьми, насмерть закидали камнями парня, сбежавшего из соседнего детдома и собирающего прошлогодние орехи под нашим забором! Поняла? За орехи! – вспылил он.
– Это были наши орехи. С наших деревьев, – вставила она своё слово.
– Ты совсем дура?! – закричал на неё Иван. – Не понимаешь?
– Вот значит, как ты заговорил? – прошипела Людмила. – Может, мне напомнить тебе, на каких условиях вам помогли мы, Чернозубовы?
– Срать мне на те условия! Я не собираюсь терпеть такого в своём доме! – сказал Иван, наклонившись к самому лицу Людмилы, зло сузившей глаза. – Теперь эти паршивцы всегда будут под присмотром. Дядькам же, которых я к ним приставил, разрешено их пороть! И если надо – до крови. Всё! – Развернулся на пятках Иван и быстрым шагом прошел коридор, повернув на повороте, не увидев, как отвратно преображается лицо мачехи Семёна, превращаясь в гротескную маску зла в чистом виде.
– Мы ещё посмотрим! – сжала она кулачки, пропоров кожу на ладонях ногтями и не замечая, как с её кулаков на пол падает кровь. – Похоже, в роду Смирновых скоро сменится наследник, а старый князь, коптящий это небо слишком долго, скоропостижно скончается, – пообещала она, слизав кровь с ладошки и блаженно зажмурившись.
– С вами снова ваша Марина Кривозубкина, и это местные новости. Мы начинаем!
Юлиана включила телевизор, пока мы с Алисой готовили завтрак.
– И главная новость дня! Наш медвежонок по имени Вася из любимого всеми вами зоопарка вышел из хандры и радуется подаренному ему лососю… – На экране показали, как мелкий медведь с наслаждением хрумкает красную рыбу, пока зеваки фотографируются на его фоне, мешая кушать. Особенно безбашенные лезли к нему целоваться и хлопали по голове. Талисман города ворчал на это, но пока терпел и не кусался. – А теперь городские новости, – поправила прическу ведущая, подмигнув потенциальным женихам в объектив камеры. – Видный купец Христодула Евлампиевич за свои деньги построил новую остановку общественного транспорта в пригороде Сибирска. Передаём слово нашему корреспонденту на месте. Богдан, вы нас слышите?
Картинка на телевизоре переключилась, показывая нам мужика, прижимающего к уху микрофон, морщился он, пытаясь понять, что ему говорят, а тут ещё…
– Пошел вон, стервец! – закричал он на парня, радостно махающего рукой в камеру, выгнав того с остановки. – Да, да, Марина, слышу, – встрепенулся он, став распинаться, какая это хорошая остановка и как много сделал оный купец Христодула для города.
– Спасибо, Богдан, – поблагодарила его ведущая, мило улыбнувшись и перейдя к следующей новости: – Обсудим международную обстановку. И для этого в студию приглашается наш эксперт, поющий как соловей, Потап Бесфамильный, – представила рано потолстевшего мужичка в студии ведущая. Тот, слащаво улыбаясь, раскланялся. – Что вы можете нам сказать, Потап? Война с Турцией и Китаем – это правда, или все ограничится стычками на границах? Внимательно слушаем.
– Я могу сказать только одно, – с ходу начал заводиться эксперт, – они просто дриснут напасть на нас. Просто дриснут! – выплюнул он слово, в прямом смысле заплевав ведущую передачи Марину, уже пожалевшую, что села к нему так близко.
Посматривая в телевизор одним глазом, я стал похихикивать. Это юмористическая передача или новости?
– Э-э-э, извините, – слабо улыбнулась она, вытираясь платочком, – но я не знаю такого слова. Что оно означает? – смущенно спросила она, пытаясь удержать маску дружелюбия на лице, и надо сказать, пока у неё это получалось. Сказывается большой опыт.
– Всё просто. Это когда хочешь пукнуть, – привстал эксперт, показывая на себе, – а в итоге…
– Всё, всё. Стоп! Я поняла! – поспешно остановила она неадекватного эксперта. – На этом закончим, – наконец кончилось у этой Марины терпение, и в ход пошла реклама.
– Юлиана, выключи, – попросила её мама. – Всё равно ничего путного по телевизору не покажут. Лучше вон в окно посмотри. Больше проку.
– Но сейчас должен начаться мультик про медведя и девочку! – возразила она, хоть и выключив ящик. – Так не честно, – скрестила она руки на груди, нахохлившись.
– Давай-ка за стол. Будем завтракать, – погнала её Алиса с дивана, пока я расставлял тарелки.
– Смотри, какие блинчики красивые, – показал я ей тарелку. – А если сделать так, – нарисовал я рожицу вареньем на верхнем блине, – то будет ещё лучше.
– Я лучше нарисую! Дай мне, – протянула руку Юлиана, сразу позабыв об обиде на маму.
– Держи, – передал я ей варенье.
– Чем сегодня займешься? – спросила меня Алиса, пока мы завтракали, изредка давая по рукам заигравшейся в художника Юлиане.
– Не знаю, – пожал я плечами, – мох должен несколько дней отдохнуть, так что я полностью свободен.
– Можешь помочь мне в теплицах, если хочешь.
– Не, – отмахнулся я. – Лучше начну уже принимать людей в дружину. Давно пора.
– Хочешь всё красиво обставить? Как в стародавние времена?
– Э, нет, – усмехнулся я. – Или ты предлагаешь мне устроить настоящее представление? Вызывать желающих встать под мои знамёна и вопрошать о подвигах сих отрока? Убил ли он Горыныча, аль, может, на своём веку извёл какую ведьму подколодную? – начал я подражать старикам, любящим говорить позабытыми народом словечками. – Достоин ли? Каков его род? От кого начало своё ведёт? – Приподнял я брови, глядя на кивающую моим словам Алису. – Ты шутишь?! – Выпучил я глаза на жену, так как она не переставала кивать.
– Людям страшно. Все эти нападения, – начала пояснять Алиса. – Какой-никакой праздник не помешает. И интересное представление поднимет всем настроение, хоть оно и будет полушутливым, – пожала она плечиками. – Что думаешь?
– Думаю, думаю, – проворчал я. – Думаю, ты права, – тяжко выдохнул я, понимая, сколько придётся сделать, чтобы всё красиво обставить и превратить в подобие народного веча.
А я так хотел просто отдохнуть.
– А что с наёмниками? Ты с ними говорил уже? – спрашивала Алиса, не переставая вытирать личико Юлианы, выпачкавшейся вареньем.
– Ну, мам, – отпихивала та руку с платком.
– Михаил подтвердил, что они завязывают с наёмничеством и всей командой просятся ко мне.
– С этим тебе повезло, – повела Алиса упирающуюся дочь в комнату, собирать в школу. – Им можно доверять.
– Знаю, – сказал я ей в спину, потирая живот и взирая на последний блин в тарелке. Съесть или нет?
Глава 29
– Неси ещё мёда и орехов, черноногий. Да, побыстрее! – приказал слуге Галлям. – Иначе кнута отведаешь, – пригладил он свою нагайку, притороченную к бедру, рядом с саблей.
– Обожди, слуга, – придержал его бек Абай. – Девок не забудь. Нам завтра в поход, отдохнуть надобно.
– Всё будет в лучшем виде, господа, – подобострастно склонился перед важными гостями управляющий лучшей гостиницей в Тобольске. – Красивейшие девушки всей Сибири скоро будут, – кланяясь, двигался он к двери, не поворачиваясь к гостям спиной, так как те могли принять это за оскорбление и жестоко наказать.
– Поторопись! – вяло махнул ему рукой хозяин этого номера и пиршества, сам Ильхам, сын хана Утямыш-Гирея. Стоило дверям закрыться, как он спросил:
– Всё готово?
– Да, мой хан, – льстиво рассмеялся мурза Галлям, первый сподвижник гневливого Ильхама, как того прозвали в родном сарае (дворце), за несдержанный нрав. – Ваша дружина полностью переброшена. Люди готовы. – Он передал Ильхаму тарелку с курагой, на которую тот указал. – Эмир Бухара выздоровел и вновь, как и прежде, поведёт ваше войско к славной победе.
– Так где же он? – капризно спросил кровный родственник хана из так называемой золотой молодёжи, привыкший получать всё, что захочет. – Мне надоело сидеть в этом мрачном городе, отказывая себе в удовольствиях!
На полу, застеленном таким количеством пушистых цветастых ковров, что самого пола было не видно, были расставлены десятки тонких фарфоровых чаш, полных самых разных блюд. Плов, перемеч, фаршированная баранина, чак-чак, бэлиш с уткой, тунтэрма… Чего тут только не было.
– Сибирь, господин мой. Суровый край. Как они только здесь живут? – С отвращением взирал на все эти блюда Абай, явно недовольный малым выбором. – Дикари.
– А ещё этот холод, – закутался в халат Ильхам, словно на дворе стояла зима.
Слуги же, заходившие в номер для смены блюд, не могли продохнуть, сразу начиная потеть в жарко натопленном помещении и чихать, непривычно заволокло всё пространство дымом от благовоний и кальяна.
Вытянутой руки не видно.
– Звал, Ильхам? – Зашел в комнату старый эмир Бухара, приставленный к нему отцом ещё в детстве и пытающийся научить тогда ещё маленького Ильхама премудростям работы с саблей, интригам и управлением черноногими, в чём не преуспел.
За провал в воспитании своего сына Утямыш-Гирей оставил его при юном отпрыске и словно вовсе забыл о старом товарище.
– Да, эмир, – благосклонно кивнул ему принц крови Казанского ханства. – К походу всё готово? Воины сыты? Обуты? – Похихикивал он, выкурив дурман-травы из кальяна.
– Все вооружены и готовы, но я ещё раз говорю – это плохо закончится, – убеждал господина эмир. – Этот Семён окопался в лесу. У него есть тяжелое вооружение и вертолёты. Говорят – даже танки! Когда как у нас ничего этого нет. Открыто нападать на него – плохая затея, – покачал головой Абай.
– Ты что, старый дурак, вздумал мне перечить?! – Недвусмысленно вынул саблю до середины Ильхам, оправдывая прозвище Гневливый. Вынимать саблю из ножен полностью сын хана не стал. Знал, что тогда по обычаям его народа родовое сакральное оружие будет требовать крови и бой насмерть с эмиром будет неизбежен.