– Сюда, сюда, я нашла нам место! – кричала нам Юлиана, подпрыгивая и помахиваая рукой. – Сюда!
Это озеро было единственным на многие километры вокруг, и те из посёлка, кто не хотел отдыхать у пруда или хотел порыбачить, шли сюда, так что найти свободное место и вправду была та ещё задача.
– А что, неплохо. Да, Алис? – спустил я её на землю.
– Красиво, – смотрела она на тихую гладь озера и заросшие плакучими берёзами крутые берега.
Плескалась рыба и тишина вокруг…
– А мы поплаваем, мам? – нарушила идиллию Юлиана.
– Конечно, дорогая. Но сначала нужно установить лагерь. Ты же не хочешь спать на земле в окружении комаров?
– Не-а, – мотнула она головой. – И что надо делать?
– Давай спросим папу, – посмотрели они на меня.
– Сейчас всё будет, – успокоил я их, доставая из рюкзака две палатки, складной столик, стулья, посуду, котелок и минимум продуктов. Соль, хлеб, перец и сахар. Вот и всё. – Осталось всё это установить. Кто со мной?
– Я! – Подняла руку Юлиана.
Теперь уже я посмотрел на Алису, и та была вынуждена поднять руку вслед за дочерью.
– Приступим, – хлопнул я в ладоши. – И начнём мы с…
Втроём мы управились быстро. Две палатки весёленьких расцветок по сторонам от костра уже стояли. Над огнём на рогатинах висел котелок, воду в котором сосредоточенно мешала нахмуренная Юлиана, позволив маме отдохнуть и поваляться на солнышке. Умница какая.
– Дзинь, дзинь, – звякнул колокольчик на одной из закинутых мной совместно с дочерью донок. – Рыба. Ура!
– Да! Мы не умрём голодными! – завизжала доча, забыв о пустом котелке, в котором плескалась подсоленная вода и всё.
И она была права, вытянул я на берег снасть, сняв с крючков сразу трёх больших лещей и две увесистые камбалки.
– Сейчас почищу, и у нас будет настоящий суп. А ты и не верила, – показал я язык Алисе. – Топор предлагала сварить.
– Я верила, пап, – возмутилась Юлиана.
– Ты моя хорошая, – обнял я её.
Животы у нас уже урчали. Зря я, наверно, не взял ничего покушать, понадеявшись на улов.
Наш повар Юлиана бухнула в рыбную похлёбку целую луковицу, посыпала перчику, соли, попробовала всё это на вкус, потянув время, и разрешила снимать котелок с костра.
– К столу, – пригласил я всех отужинать, когда небо уже потемнело. С озера повеяло сыростью, и свет нам давал только костёр.
– Вкусно, – хлебала Юлиана ложку за ложкой, надеясь всё скушать и попросить добавки. Только вот она ещё не знает, что в котелке ничего не осталось.
– И правда вкусно, – улыбнулась аппетиту дочки Алиса.
– Хочу потом ещё в поход сходить, – сказала Юлиана с полным ртом. – Мы же пойдём?
– Сходим, – пообещала ей Алиса. – Следующим летом.
Доев уху, мы уложили заклевавшую носом Юлиану спать, а сами остались у костра; сидели мы, обнявшись, любуясь природой и звуками кряканья разбушевавшихся уток.
– Извини, что твой день рождения получился таким неказистым. Я знаю, ты хотела другого, – постарался я загладить вину.
– Замолчи, – ласково прикрыла она мой рот ладошкой. – Мне всё понравилось, – положила она голову мне на плечо. – Спасибо тебе.
Утром мы собрались и отправились в обратный путь. На середине пути застал меня звонок телефона. Номер звонившего не высвечивался.
– Алло? – сказал я в трубку. – Кто это?
– Здравствуй, Семён, – сразу узнал я голос. Это была моя мачеха.
– Людмила Ильинична, не сказал бы, что рад вашему звонку, – заледенел мой голос. – Вы захворали или небо упало на землю?
Алиса, что шла рядом, беззастенчиво подслушивала. Кулак же у моего носа говорил о том, чтобы я не дурил и не портил отношения ещё больше.
– Я хочу извиниться, Семён.
– Вот те на! – Словно обухом ударили меня по голове. – С чего бы это?
– Я повзрослела.
– Вы всегда были старухой.
– Семён! – зашипела на меня Алиса.
– В общем, я извинилась, поганец! – Вновь стала она прежней, а то её мёртвый голос меня немного пугал. – Отныне у нас вооруженный нейтралитет. Я не лезу к тебе, а ты ко мне. Уяснил?
– Согласен, согласен, – произнес я, пока Алиса выкручивала мне ухо, заставляя быть добреньким. – Будет тебе нейтралитет, карга старая, – успел я сказать, прежде чем женушка закрыла мне рот.
– Ох, и дрянцо же ты этакое, – заметила мачеха, прежде чем положить трубку.
– Что-то странное у моих родственников творится, – почесал я затылок, приготовившись выслушать очередную сентенцию о правильном поведении от Алисы.
– Внимание, внимание, внимание! Срочное сообщение императора, – слышалось из всех телевизоров и радиоприёмников страны.
– Сегодня Турция и Китай объявили нам войну, – звучал мощный бас Василия III из динамиков. – Их войска перешли границы и громят наши города и сёла. В связи с этим на военную службу призываются все мужчины старше шестнадцати лет, годные к военной службе. А также все кудесники, чей возраст перевалил за планку четырнадцати лет. Защитим нашу родину! Не посрамим. Аминь.
Помимо этого император запретил любые внутренние междоусобицы и дуэли. Вот чего бы ему этого раньше не сделать?
Повестка наконец-то пришла. Информация с фронтов в наши края приходила противоречивая, но, похоже, нас громят со всех сторон.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Алиса, закусив губу.
– Военное ведомство одобрило мою заявку, и теперь я вместе со своей дружиной и теми из холопов, кто захочет вступить к нам, – самостоятельное подразделение, а именно полк воздушной дивизии, приписанный к седьмой армии южнотурецкого фронта.
– А я?
– Они согласились не разделять мужа и жену, так что теперь ты главный лекарь нашего полка, – обнял я её.
– Уф, – выдохнула она с облегчением. – А я боялась.
– Пора собираться, – кивнул я. – Нам приказано вылетать немедленно. Все силы нужны на фронте.
– Михаил, – обратился я к Жуку, что и принёс письмо из штаба армии. – Предупреди всех. У них есть два часа на сборы и прощание.
Он кивнул и ушел. Сборы были недолгими. Всё давно собрано.
– Мам, не уходи. Пап, – хныкала Юлиана, не хотевшая нас отпускать ни под каким предлогом. – Заберите меня с собой. Ну, пожалуйста, – рыдала она в три ручья. – Не оставляйте меня одну… – Хныкала она, глотая слёзы.
– Милая, – присела на корточки перед ней Алиса, крепко обняв. – Мы же это уже обсуждали. Помнишь? Звёздочка ты наша, – собрала её слёзы губами мать. – Не плачь. Мы оставляем тебя за главную. Ты должна быть сильной. Люди должны видеть, какая ты молодец, и равняться на тебя, моя хорошая. А Ефросинья тебе в этом поможет. Ты ведь не подведёшь нас? Покажешь тут всем?
– Я не хочу быть главной! Я хочу с вами, – тёрла она кулачками глаза. – Папа.
– Мама права, Юлиана, – мягко обнял я дочку, чувствуя, как её тело содрогается от рыданий. – Ты наше солнышко. Покажи нам, какая ты умница, и отпусти нас. Ты же уже взрослая девочка, ведь так? Мы будем тобой гордиться?
– Да, – промямлила она. – Вы только возвращайтесь поскорее, ладно? – Перестала она рыдать, выпуская нас из своей хватки и с надеждой заглядывая нам в глаза.
– Конечно, ты и моргнуть не успеешь, как мы вернёмся, – пообещали мы и, покинув её, поднялись на борт дирижабля. Все ждали только нас.
– Я не понимаю, зачем мы вам понадобились, кхе-кхе. Извините, чёртов кашель, – встречал гостей Андрей Георгиевич Потапов. – Нас в чём-то подозревают?
Семён Андреевич оставил его за главного, наделив старика немалой властью и посвятив во многие секреты, так что он его не подведёт, чего бы ему это ни стоило.
– Рутинная проверка, – улыбался лощеный хлыщ из тайной канцелярии императора. – Вам не о чем беспокоиться, старче. Поберегитесь лучше. Мы сами тут всё осмотрим.
Напарник лощеного нервировал Потапова куда больше, с подозрением вертел тот головой в разные стороны. Один глаз у него был постоянно полуприкрыт, и выходило, что он всегда насмешливо щурится.
– Боюсь, мне придётся присутствовать, – развел руками Андрей Георгиевич. – Не знаю, что вы ищете тут, но пускать вас в наши дома, давая вам возможность подбросить нам что-нибудь или спереть, я не могу.
– Мы что, похожи на воров? – сразу слетел лоск с лощеного.
– Вы похожи на лис, которые заявились в курятник, пока хозяева отсутствуют, – отпарировал холоп. – Веры вам нет.
– Он нам не помешает, – веско сказал тот, что с косым глазом. – А может даже помочь.
– И в чём же вам нужна помощь? – Покряхтел старик, с неприязнью осматривая незваных гостей.
– Может, подскажете нам, кто мог сбросить на особняк Гончарова авиационную бомбу, убив при этом хозяина дома, когда император ясно приказал закончить все междоусобицы?
Эпилог
– Лорд Дрейк, – обратился к адмиралу Английского флота стюард, – виден берег.
– Передайте капитану, что я сейчас буду, – заканчивал трапезу один из столпов туманного королевства, утирая губы кружевной салфеткой.
– Как прикажете, – поклонился ему стюард и вышел.
– Вот эти дикари удивятся, когда мы высадимся на берегах их части Чёрного моря, – хмыкнул лорд Кавендиш, вкушающий трапезу за одним столом с адмиралом. – Смертельно удивятся.
– С нашей стороны было бы ошибкой не вмешаться в эту войну, – с довольным видом отставил пустое блюдо из-под пирога с патокой Дрейк. – Пока русские будут проливать кровь в войне с турками и китайцами, мы заберём у них Одессу, Севастополь, Бердянск и Таганрог.