-… таким образом служения в царской армии достойны только достойнейшие! — оглушающим басом заключил рыжебородый гигант и перевел свой взгляд на меня, — вы никуда не торопитесь, молодой человек? — саркастичным тоном спросил Богатырь и по залу пронеслись сдавленные смешки.
— Не особо, — демонстративно глянув на часы, ответил я, крепко держа под руку отчаянно сопротивляющуюся Эмилию, — могу ли я тоже сделать ставку? — ровным голосом уточнил я, не сводя взгляда с Богатыря.
В отличие от окружения, в глазах великана мелькнула искра уважительного любопытства.
— На кого хотите поставить, молодой человек? — задумчиво поиграв массивными перстнями, задал Богатырь свой вопрос.
Голос его звучал абсолютно серьезно и от былой насмешки на лице не осталось и следа.
— На себя, — выдержав его тяжелый огненный взгляд ответил я.
Вокруг вновь раздались смешки. Уже гораздо более открытые чем раньше.
— Ставки на ваше опоздание, юноша, принимаются сейчас с коэффициентом в единицу, — раздался саркастичный возглас «букмекера» откуда-то справа.
Как свершившийся факт, значит. Тем лучше.
— Я хочу поставить на свою победу в турнире, — невозмутимо заявил я, чуть ослабив галстук.
— Вы ведь понятия не имеете как идет оценка участников, — покачал головой лицемерно улыбающийся во весь рот «букмекер», — к тому же пороговая ставка…
— Десять миллионов, — прервал я какого-то местного графа, возомнившего себя королем бала из-за доверенной чести собирать ставки высокородных гостей.
Сам же я даже головы не поворачивал на человека, имени которого не знал. Вообще я старался никому из присутствующих не смотреть в глаза, ибо практически каждый из них уже наговорил достаточно, чтобы я был в праве придушить его собственными руками прямо здесь.
Поэтому я продолжал смотреть в глаза Макару Степановичу Багратиону, который даже сейчас заслуживал уважение куда больше, чем эти мелкие лживые ставочники, которым доставляет удовольствие играть судьбами людей.
В глубине пульсирующих первородным огнем глаз рыжебородого великана я уловил нечто неосязаемое, но вполне существующее, если знать куда смотреть.
Честь.
А еще подавленную ненависть. И обращена эта ненависть, как ни странно, была не на меня, а на все лицемерное окружение и себя самого за то, что вынужден принимать во всем этом участие.
— Это весьма солидная сумма, молодой человек, а мертвецы обладают отрицательной платежеспособностью. Поэтому, если десять миллионов у вас не спрятаны в кармане пиджака, то боюсь я не смогу принять вашу ставку… — начал лепетать «букмекер».
— Прими, — холодным басом перебил его Багратион.
От неожиданного и крайне недружелюбного голоса граф вздрогнул на месте.
— Макар Степанович, это никак не возможно сделать. Без поручителей и на чистом слове мальчишки…
— Чистом слове аристократа, — жестким басом поправил его Багратион и покосился на «букмекера» взглядом, от которого он тут же поспешил скрыться, перебросив свои испуганные глазенки в мою сторону, — с каких пор вам этого недостаточно, Аркадий Семенович?
— И все же…
— Благодарю, Макар Степанович, но нет нужды заставлять многоуважаемого графа тратить свои драгоценные нервные клетки. У меня есть поручитель, — с этими словами я кивнул на стоящую у дальней колонны Анну Звереву.
Феликс уже благополучно слинял, а значит с инстинктом самосохранения у гвардейца все в порядке. Сама же Зверева стояла мрачнее тучи и в бессильной ярости сжимала кулаки, оплавив обвешанную защитными артефактами колонну чуть ли не насквозь.
— Другой разговор, — тут же расцвел и поспешил сбежать от взора Богатыря «букмекер» и с облегчением на лице направился к Зверевой.
Наивный. Променял клетку со львом на клетку с пантерой и радуется.
— Господа, дамы, больше вопросов не имею, — услышав отдаленный глухой звук вежливо поклонился я, — не смею вас больше задерживать, приятного вечера. Причиненный ущерб можете вычесть из моего выигрыша, — добавил я и, развернувшись, направился вместе с побелевшей и покорной словно кукла Эмилией в сторону выхода во внутренний двор.
— Ущерб? — недоуменно раздалось за спиной, но ответа не последовало.
Все мое внимание было обращено к стремительно приближающемуся шуму лопастей вертолета, который я успешно скрывал от посторонних своим атрибутом.
А потому сам черный боевой вертолет, внезапно приземлившийся во внутреннем дворе и с грохотом промявший под собой деревянную беседку, был для всех присутствующих настоящей неожиданностью.
Для всех, кроме меня.
Так как мы вышли аккурат перед раскрывшейся перед нами дверцей боевой громадины имперской армии. Изысканные редкие цветы с корнем вырывало из клумб, дорогие вазы и скульптуры внутреннего сада швыряло в стены эфирной мощью артефактных лопастей, а шум заставил пойти трещинами все до единого окна в главном зале.
— Опоздал на две минуты, — попенял я Алексу и, усадив потерявшую дар речи Эмилию, устроился в кресло второго пилота, а черный гигант с гербами князя Пражского на бортах тут же начал набирать высоту.
Глава 13
Море из бесконечного количества одинаковых светло-коричневых крыш старого города сменилось пригородным разнообразием более высотной и современной застройки из стекла и металла.
Но и элитный западный бизнес-район Праги мы пролетели достаточно быстро и без какой-либо угрозы быть сбитыми.
Пражское княжество имело в своем вооружении автоматические системы противовоздушной обороны с пятью слоями защиты от взлома и дураков. В которую, в том числе, входила полная блокировка систем огня, если целью избиралась личная вертушка самого князя Пражского.
Из-за проводимого статусного мероприятия с множеством высокопоставленных гостей и введенных из-за этого дополнительных мер безопасности, воздушное пространство над Пражским княжеством было перекрыто и игнорировать этот запрет могли только два герба в стране.
Императорский, что очевидно. И герб самого князя Пражского, чей вертолет я и угнал. Вернее, не совсем я.
На месте Алекса я бы ограничился легким двухдвигательным вертолетом, который без особенной охраны располагался в особняке князя неподалеку от центра города.
Алекс же пошел дальше и угнал боевой вертолет прямо с военного полигона… или, как скажут позже мои юристы, позаимствовал на нужды царской армии в связи с внештатной ситуацией, представляющей угрозу территориальной целостности Российской Империи.
И действовал он, разумеется, по моему приказу. Мое офицерское звание и действующее в Пражском княжестве военное положение открывает достаточно много лазеек и новых возможностей.
Куда больше, чем я имел бы, будучи простым княжичем и гостем на чужой земле.
А как только пошел обратный отсчет часа, мы, по словам самого же князя Пражского, были официально зачислены в состав местной армии.
Другими словами, все аргументы у моих юристов есть, а силовую поддержку им обеспечит Зверева.
Дело остается за малым.
Выиграть турнир.
— Я думал ты не любишь искать сложные пути, — констатировал я, подметив насколько расслабленно и непринужденно этой могучей боевой машиной управляет шестнадцатилетний парнишка.
— Ты о чем? — сонно спросил Алекс, тщетно скрывая зевок.
— О выборе транспортного средства, — пояснил я спокойно, — про второй вариант я тебе сказал на крайний случай, если вдруг первый не заведется.
— Так он и не завелся… — отвел глаза парнишка.
— Алекс, — мягко надавил я.
— Ладно, ладно, — быстро сдался Алекс слегка виноватым голосом, — мне этот вертик больше понравился. Никогда такой не пилотировал! — с легким детским восторгом выдал он.
— Хорошо хоть Эмилия тебя не слышит, — вздохнул я, — не пилотировал он. И это стоило того, чтобы усложнять?
— Что? Усложнять? — искренне удивился парнишка, — брось, Артем, было совсем не сложно.
— Ты ведь никого не убил? — на всякий случай уточнил я.
Юристы у нашего рода хорошие, но чудеса творить не умеют.
Особенно против Рюриковичей. А то, что князь Пражский от злости начал рвать на голове седые волосы я успел заметить еще в момент взлета. Свои гербы на бортах вертолета он, разумеется, узнал.
Ровно как их узнали все присутствующие аристократы.
Объяснить им что он не при делах и никак мне не содействовал будет весьма проблематично.
Аристократы так старательно обходили меня стороной на приеме, опасаясь, что любой мало-мальски доброжелательный взгляд в мой адрес будет трактован против них.
А тут целый вертолет. Еще и после того, как сам князь Пражский вел себя на приеме это выглядело очень мутно. Мягко говоря.
— Не-а, — спокойно отозвался Алекс, — пара переломов ведь не считается? Нашелся один гений попытавшийся пересилить артефактный лопастной усилитель.
— Там был только один? — даже расстроился я тому, насколько мало людей охраняют боевой артефактный вертолет в княжестве на военном положении.
— Много их было, — грустно вздохнул Алекс, — просто остальные зависли, когда увидели, что в кабине взлетающего вертолета никого нет. И упустили момент.
— Все равно бы не успели, — ободряюще хлопнул я парнишку по плечу, — да и кости целыми оставили.
— Ну да, — не очень уверенно ответил Алекс.
— Не переживай, дружище, — улыбнулся я, — ничего тебе не будет. Даю слово.
И ничуть не соврал.
До Алекса не докопаешься.
Во-первых, он мой подчиненный и ответственность за него несу я как командир тройки.
Во-вторых, правила «турнира» запрещают только стороннюю помощь участникам турнира. Алекса назвать сторонним не получится.
Получается, еще одному Рюриковичу жизнь подпортил.
Может, я бы и избрал более миролюбивый вариант, если бы не попытка князя Пражского через своего подопечного графа отобрать у меня в аэропорту то, что ему не принадлежит. И ладно бы жадный Рюрикович на этом остановился.
Но ведь нет.
Обиделся и разозлился за то, что не получилось отобрать чужое, поэтому весь последующий прием седовласый князек старательно отваживал от меня даже тех гостей, которые были нейтрально настроены к роду Соколовых.