Словом, у киевских хузар все было круто. Если не считать того, что прежнего посла хакана в Киеве еще летом отозвали в Итиль. И, по слухам, едва там не удавили.
Чем экс-посол разгневал Беньяху, осталось неизвестным. Но назад его не вернули. И нового пока не прислали. Потому власть в хузарском представительстве принял совет длинноволосых и длиннобородых старцев повышенной богобоязненности, которых в первую очередь волновали вопросы религии, а все остальное…
Все остальное шло своим чередом. Воины тренировались и готовились к худшему, надеясь на лучшее, ремесленники трудились, а купцы наживали добра, не забывая отделять дольку на смазку осей вращения торговых колес. К коим, как выяснилось, относился и новоиспеченный княжич белозерский Вартислав, языческий побратим благородного Машега бар Захариаха из богатого и грозного рода Рузиев.
– Познакомься, – сказал Машег, представляя Сергею плечистого красавца с неровным шрамом от края глазницы до завитого пейса. – Ноам бар Раффа, мой будущий родич.
– Тархан Ноам! – строго поправил его хузарин.
– Пусть будет тархан! – Машег засмеялся. – А это, тархан, мой брат по оружию Вартислав. Тархан Вартислав, если по-нашему. Чтобы ты понимал, с кем имеешь дело: именно он вел переговоры по передаче Самкерца благочестивому Песаху. А теперь обними меня, гордец, и расскажи, когда тебя наконец сделают голосом Беньяху в этом языческом городе?
– То лишь Богу ведомо, брат! – Хузары обнялись, потом Ноам протянул руку Сергею. Пожатие по ромейскому образцу: когда сжимают не ладони, а предплечья. Хват хузарина чувствовался даже через кожаный наруч, а предплечье у будущего родича Машега было твердости мрамора.
– Почему будущий, Машег?
– Потому что ему прочат в жены мою сестру, – сказал сын Раффы, жестом обозначив замершему в дверях слуге: заходи и наливай.
– Ваш хакан Олег летом посла к Беньяху отправлял, – сообщил Ноам, когда первый кувшин показал дно.
«Беньяху». Без должного титулования. Надо полагать, этим хузарский хан – а может, и тархан[11], кто знает, – показывал: здесь все свои.
– Просил у Беньяху проход по Итилю в наше море.
«Наше» – это, надо полагать, все-таки не Азовское, которое и впрямь было хузарским, а Каспийское, которое подконтрольно хаканату только отчасти.
Зато нетрудно догадаться, куда нацелился Олег. Дербент. «Узкие врата». Может, и узкие, зато в очень важном направлении. Дербент. Баку. Шемаха. Ширванский халифат. Богатое место. Шемаха… Оттуда родом был, вернее будет, «двойник» и телохранитель князя Владимира. Габдулла из Шемахи. Сергей попытался вспомнить его историю. То немногое, что сам Габдулла счел необходимым сообщить. Додумал остальное. Ну да, бывали варяги в Шемахе. Заглядывали в гости. Незваные и нежданные. Но Олег… Хотя почему бы и не Олег? Возможности у него есть. Препятствия… Как раз хузарский хакан и может стать таким препятствием.
– Беньяху вроде хотел взять Дербент себе?
Задумавшись, Сергей потерял нить разговора, но эти слова Машега мимо внимания не прошли.
– Хотел, – подтвердил Ноам. – Послал туда бека Иакима. Мой отец там погиб, да обретет он покой на крыльях Шехины. Я был с ним. – Ноам вздохнул. – Предал его земле по обычаю.
Оба дружно склонили головы и зашептали на древнееврейском, которого Сергей не знал. Хотя и так понятно: молились.
Недолго. Потом Ноам послал за новым кувшином и сказал уверенно:
– Беньяху, скорее всего, не разрешит. Если ваш хакан сделает то, что не смог Иаким, это умалит Беньяху. Если русы будут разбиты, то не будет и доли от добычи. Нет. Не разрешит.
Сергей бы мог с этим поспорить. На его взгляд, все зависело от состояния казны Беньяху, с которой у хакана было, мягко говоря, не очень радужно. Так что репутация репутацией, но ею можно и рискнуть, если это будет щедро оплачено. Ну да это пока не проблемы Сергея.
– Скажи, Ноам, а не продает ли кто подворье внутри киевских стен?
Грубо. Но, во-первых, он уже прилично выпил. Во-вторых, они же тут все свои. Так чего юлить?
– Для себя интересуешься или для своего князя?
– Для себя.
– А почему внутри? В посаде и просторнее и дешевле.
– В посаде у меня уже есть, – ответил Сергей. – За стеной хочу.
– Зачем? Боишься наезда? Что-то знаешь?
Молодец хузарин. В корень смотрит.
Да, Сергей знает. Например то, что вложение в киевскую недвижимость – очень перспективное. Сергей знал, что Киев будет крепнуть и богатеть. Со всеми вытекающими. Но делиться этими знаниями не собирался.
– Я боюсь? Вот еще! – Сергей привычно отыграл юнца. – Я – княжич! Я уважения хочу здесь, в Киеве! А что за уважение, если ты живешь на выселках!
Ноам задумался. Переводил взгляд с Сергея на Машега и обратно. Не иначе, тоже прикидывал выгоду вложения. А может, делал непростой выбор между серебром и родственными связями? Наверняка знал, что Машег в своем роду за последние пару лет поднялся чуть ли не в первые наследники. Причем именно благодаря этому юнцу варягу. Рузии – это связи. И деньги тоже. Сам Ноам бар Раффа – тоже не бедняк и не сирота. Родной племянник самандарского тудуна. В потенциале – главный представитель Беньяху здесь, в Киеве. Важное место, важная должность. И такой удачливый юноша, как этот Вартислав, Ноаму пригодится. Но только в том случае, если он действительно свой в доме киевских князей.
«Надо будет поговорить об этом с бар Захариахом, – подумал Ноам. – Но наедине. А сейчас…»
– У меня есть то, что тебе нужно, – сказал хузарин. – Подворье одного важного купца из черных булгар. Тебе понравится, княжич, ведь оно не просто внутри стен. Оно на Горе. Но сумеешь ли ты его купить?
– А то! – Сергей в очередной раз отыграл юнца. – Ты не видел, чего и сколько я в Киев привез! Да на такую выручку можно пол-Горы скупить!
– Я знаю о твоем караване, – углы рта хузарина чуть раздвинулись. Взрослый дяденька добродушно взирал на расхваставшегося мальчишку.
Ну-ну.
Сергей поймал взгляд Машега, который, само собой, сразу раскусил его игру. Заинтересованный взгляд.
Сергей знал: Машег мешать не станет. Ноам, конечно, родич, но задумай Сергей, допустим, его убить, Машег бы в стороне не остался. Даже если речь идет не о крови, а о выгоде, то Машег тоже безусловно на стороне Сергея. Они же не просто побратимы. У них даже драккар и тот на двоих. Но сейчас это просто разговор, не более.
– Я говорю не о деньгах, княжич Вартислав. Вопрос в том, разрешит ли тебе великий князь Олег поселиться рядом с собой? Среди его ближних бояр.
– Конечно, разрешит! – еще более самонадеянно воскликнул Сергей. – Я же теперь его родич!
И приложился к только что наполненному кубку.
– Что ж, тогда я тебе помогу, – резюмировал Ноам. – Если я хорошенько попрошу того булгарина продать тебе двор, он продаст. Причем по честной цене. Обещаю.
А вот это уже конкретика!
– Буду тебе глубоко признателен! – Сергей привстал и поклонился. Да так неловко, что едва не опрокинул кубок. – Чем я смогу отдариться за твою помощь, Ноам-тархан?
Прозвучало несколько грубовато. Но что возьмешь с пьяного юнца?
Вот сейчас будет интересно. Что именно ты возьмешь с пьяного юнца, Ноам бар Раффа?
– Подарок от сердца, – махнул рукой хузарин. – Сочтемся. Мы же почти родня.
Ага. Три раза родня. Братья по застолью. И ровно до тех пор, пока политика не разлучит.
Но – устраивает. Потому что долг, причем долг неопределенный, на перспективу, это хорошо в первую очередь для должника. Тот, кому должны, обязательно позаботится о том, кто должен. Нет должника – нет долга. Ситуация, когда долговые обязательства прекращаются в связи со смертью заимодавца, очень типичны для этого времени.
– Родня! – торжественно провозгласил Сергей и потянулся кубком к кубку Ноама.
Теперь ему оставалась сущая мелочь: получить добро от киевского стола. И это очень хорошо, что Олег в отъезде. Интуиция подсказывала Сергею: с Игорем договориться будет проще. И он даже знал как. У него был универсальный ключ к сердцам здешних воителей. А если еще добавить к нему немного лести в качестве смазки…
– Это мне? Только мне?
Младший из киевских князей был растроган. Сергею оставалось лишь кивать и подливать маслица. Мол, да, только тебе. Да, четыре меча он, Вартислав Дерзкий, привез из похода на франков. Три уже подарил, но этот, лучший, – приберегал для великого князя киевского Игоря. Был выбор: кому дарить – Игорю или Олегу? Оба ему теперь родня. Оба – великие князья, лучшие из варягов, лучшие из руси. Двое их, а меч-то достойный – один. И он, Вартислав, решил: пусть меч достанется Игорю. Игорю – нужней. Олег уже во славу облекся сполна. С таким, как Олег, сравняться непросто. Но Игорь – сможет. Он, Вартислав, в этом не сомневается. И сравняется, и обгонит, потому что в его годы Олег был еще даже не князем, а воеводой при отце Игоря Рюрике. А Игорь уже великий князь. С такой вершины до неба куда ближе, чем с холма придорожного.
Совсем растрогался великий князь Игорь Рюрикович. И тоже щедрость проявил: проси чего хочешь, родич мой Вартислав! Все дам! Хоть луну с неба.
Ага, как же! На такие заявления Сергей знал, как реагировать. Нет, луны не надо. Вообще ничего не надо. Одна мысль, что великий князь будет стяжать славу дареным мечом, – уже великая награда. Значит, не зря он этот меч, что золота в своем весе стоит, в землях франкских добывал и сюда, в Киев, вез. Видит он, Вартислав, что в правильные руки попал клинок. Хотя есть у него, Вартислава, на самом деле просьба. Хочется ему поближе быть к будущему невыразимому величию Игоря. Можно?
Конечно, можно! Селись в Детинце нашем! Вот прямо сейчас и селись!
Радостно такое слышать, немедленно выразил восторг Сергей. И тут же опечалился. Он же не один, Вартислав. У него дружина немалая. Понятно, что богатств у князей киевских изрядно, но не хочется в нахлебники. Опять-таки вернется князь Олег, что скажет? Особенно когда узнает, что… – и кивок на меч, который Игорь тетешкал в ладонях, как младенчика.