По утру мы решили переждать непогоду, поднялся сильный ветер и начало штормить. Мы опять укрылись в крохотной бухточке. А заодно нужно проверить состояние судна и добычу, взятую с пиратов.
Ну ты посмотри на этого деятеля. Пан Кшиштоф Войцеховский в отличии от герра Пауля Майснера, это спасенные нами вчера купцы, не питает к нам дружеских чувств. Видишь ли, его оскорбило, что я не пригласил купцов составить мне компанию на завтраке. Да я, если честно, позабыл про них. Живы, ну и ладно. Их накормили вместе с командой, а надо было оказать честь и пригласить к себе.
Пришлось прояснить им их положение. Чтобы князь оказывал знаки внимания польскому мелкому шляхтичу, да ещё запятнавшему имя презренной торговлей - не бывать этому. Думаю, господа прониклись и их вполне устроило нынешнее положение.
- Пан Кшиштоф, я вот думаю, отдать распоряжение - выкинуть вас за борт или подождать? Я устал от вас, пожалуй вы и сами доберётесь вплавь до берега.
Этот не высокий и худощавый мужчина с роскошными усами меня уже достал. Его грязные намёки на то, что у меня в трюме находится его товар заставили пожалеть об их спасении. Пришлось напомнить господам о том, что добыча, взятая на меч в честном бою - свята и возврату не подлежит. Лично я у них ничего не отбирал, а с пиратами пусть сами разбираются. Я-то наивный ещё хотел возвратить им оружие и личные вещи. А хрен вам по наглым мордасам.
Немец оказался поумнее и призвал присутствующих успокоится. А я что, я спокоен. Высажу господ в подходящем месте и адью. А когда нам повстречалось то судно, которое сделало ноги, бросив компаньона на растерзание пиратами, я с радостью пересадил на него купцов. Если герр Пауль хоть поблагодарил меня напоследок, то поляк лишний раз показал, за что эту нацию не любят.
Катерина не в счёт. Кстати, чем ближе родной берег, тем чаще её вспоминаю. Как она там, со своим плохеньким русским? Я, правда оставил ей своих бояр в помощь, но на сердце не спокойно.
Так вот, про поляка. Он, сам не желая этого, оказал мне услугу. Когда я спросил его про Мазовецкого князя, заносчивый пан сморщился и выругался. Видимо, он тоже не питает к державному князьку дружеских чувств. Оказалось, что последний князь Земовит VI приказал долго жить, помер от какой-то заразы. Наверное мама не говорила ему в детстве, что когда берёшь в руки каку, надо после ручки помыть. И княжество самоликвидировалось, отошло польской короне. Нет больше такого княжества, замечательная новость, вот поди Катенька порадуется.
Когда мы вошли в Неву, экипаж наконец расслабился, запахло домом.
Сюрприза не получилось, пока мы маневрировали у моего причала, судно то гружёное, народ уже высыпал к берегу. Я с кормы вижу своих людей. А главное — это фигурка жены, она с парой девушек стоит отдельно, как бы показывая своё особое положение.
Наконец я ступил на землю - так надоела раскачивающаяся палуба и противный галдёж чаек. По-быстрому переговорил со своими, главное понял, что всё нормально, остальное потом. И крикнув, чтобы приступали к разгрузке, я заторопился к княгине.
Катя стоит на вершине холма, ветерок играется её сарафаном и делает похожей на скорбную фигуру матери, встречающей неразумного сына из дальнего похода. Она одета почти как местная боярыня, но со своим европейским шармом.
- Ну, как ты без меня?
Не дождался ответа, по глазам понял, что ждала, поэтому просто присев, подхватил её под колени и поднял вверх, уткнувшись в подол лицом. А испуганный девчоночий визг послужил мне наградой.
- Алексей, - назвала меня на русский лад жена, - ну не надо, челядь смотрит.
- И то верно, веди в дом.
Дома вкусно пахнет пирогами, всё чисто, мне даже неудобно в своих грязных сапогах лезть в опочивальню. Скинув в сенях верхнюю одежду и обувь, я направился в опочивальню. По той же причине я не потащил сразу Катерину в постель. Я же не мылся во время похода, редкие ополаскивания морской водой не в счёт, от этого только соль хрустит под рубашкой.
Катя умница уже приказала топить баню, больше всего мечтал об этом. С трудом удержался от того, чтобы не набить брюхо домашней снедью. Ограничился несколькими духовитыми пирожками с кислой капустой.
В баньке по традиции сидели мужским составом. Разговоры оставили на потом, парились - лениво переговариваясь. Уже стемнело, когда мы с уханьем понеслись к берегу, я нырнул с причала по другую сторону от судна, а остальные просто окунулись и назад в парилку.
А вот в предбаннике, где нам накрыли перекус, я узнал последние новости. Собственно, меня не было всего три седьмицы, соскучиться не успели. Новости больше касались города. Опять Ганза нарушила условия договора (так называемое "скре"), обидела наших купцов, тех пограбили уже на территории одного из городов. Сейчас с обеих сторон наблюдается охлаждение со всеми сопутствующими - конфискацией товаров и арестом судов, причём это в основном коснулось непричастных.
Ганзейские купцы по договору скидывают всю продукцию оптом в Новгороде, дальнейшее распространение внутри Руси запрещено. В основном торговля происходит не на торгу, а на подворьях. На Немецком или у новгородских купцов. Деньги в расчётах участвовали только как средство определения стоимости товара. Исключительно меновая торговля, по-нашему бартер. На подворьях также проводили осмотр товара и заключались сделки.
Но сейчас цены на ганзейскую продукцию поднялись, что меня весьма порадовало. В клетях дома сложена трофейная металлическая посуда и железная проволока. Аглицкое сукно и шерсть, а также ткани из Фландрии - всё в кипах. Немного меди и олова, всё что успели вытащить. Если медь в небольших количествах добывали на Руси, то всё олово приходило с Запада.
Затягивать застолье не стал, выпроводил мужиков. Вот же гады, идут ухмыляясь, понимают, куда я тороплюсь.
В моих покоях тишина, только дворовая девка попалась на втором этаже, тут же испуганно нырнула вниз с глаз долой. Интересно, в моей спальни пусто. Ну мы не гордые, прогуляемся десяток метров до женского крыла.
Моя драгоценная стоит у окна, ветерок играет распущенными волосами. На столике ночник и бутылка рейнского вина с двумя бокалами. Подготовилась значить, умница.
Прижал жену к себе и так мы застыли, наблюдая за затихающей суетой на подворье.
Мне стоило немалых трудов приучить жену к себе.
Ежели мужу жена мила, то после венчания и свадьбы он будет навещать её регулярно, ну пока не надоест. Как только та забеременеет, муж будет в последствии приходить только по необходимости, предпочитая сговорчивых дворовых девок. Поэтому бабья пора короткая.
Секс как таковой в данное время примитивный, в миссионерской позе или по-собачьи, сзади. Всё остальное от лукавого, поцелуйчики и всякий взаимный разогрев туда же. Первое время меня бесило, когда я приходил к супруге, а та лежала, как кукла с закрытыми глазами. На ней было одето нечто вроде пеньюара, расшнуровывавшегося спереди. То есть я развязывал верёвочки и утыкался в длинную нательную рубашку. Её надо было задрать, открыв сокровенное. Супруга раскидывала ноги, предоставляя доступ к сокровищу. При этом в глаза не смотрела - или закрывала, или как вариант изучала потолок. У меня взяло время, приучить её раздеваться полностью, смотреть на меня и пытаться получить удовольствие от процесса. Дальнейшее обучение я оставил на потом, время не хватило. Да и не собираюсь я добиваться от неё привычной мне раскрепощённости, когда миньет сексом не считается и предмет страсти не стесняется своей наготы.
Наоборот, мне дико нравится, как Катя смущается. Это заводит ещё больше.
Вот и сейчас я мягко, но настойчиво раздел её, разоблачился сам.
Катерина ниже меня на голову и забавно смотреть, как она пытается прикрыть руками сразу все интимные места - получается не очень. Пока ещё жена смотрит в бок, опасаясь смотреть на меня голого. Отвыкла от мужа за это время.
После поцелуев пошло получше, она наткнулась взглядом на моё вздыбленное достоинство и не стала отводить взгляд, как завороженная застыла.
Проснулся я поздно в постели супруги. Провёл рукой, жены уже нет и простынь остыла. Значит суетится по хозяйству. С удовольствием вспомнил наши ночные занятия. Сначала мы истязали друг друга на кровати, потом перебрались на ковёр. Во второй половине ночи Катя просто потеряла ориентацию и позволила мне любые фантазии.
Катина прислуга доложила, что хозяйка отправилась с утра пораньше в церковь. Наверное, будет грехи замаливать и каяться, не принято сейчас так любиться с мужем. Меня эта фраза, - неправильно это, нельзя так, - заставляет сжать зубы и начинать считать гусей во дворе, чтобы не заводиться. Вот взять Катерину, образованная европейская девушка, не какая-нибудь Фрося из дремучей деревушки. Объяснить, почему нельзя целоваться с законным супругом - не может. Не принято, одним словом.
А я тоже решил, что не помешает сходить в храм, заказать молебен по итогам похода. Надо оставить часть добычи в нашей церквушке. Иначе не поймут, вот только дорогую утварь и штуку ткани я отдам не на деревню дедушке.
В Новгороде большие храмы достались городу от князей, когда те ещё были в силе. Сейчас такие не строят, зато как грибы возникли небольшие одно-двухглавые церквушки. Каждая купеческая сотня строит свою. Храм играет роль общественного центра. Сюда приходят не только помолиться. Церкви, как правило воздвигают из камня. При пожаре или другой опасности куда народ побежит?
Также церкви всегда имеют обширные подвалы. Здесь купцы хранят товар, здесь меняла обменяет нуждающимся деньги и проверит их на подлинность.
Вот в такую церквушку и я пошёл. Прихватил своё воинство, и мы всем табором пошли благодарить всевышнего за удачный поход. Юргас с братцем, Лют, Ерофей и Трифон, мои первые ближники и боярские дети чинно следую за мной. Исполнив святой долг, вернулись к делам земным.
Перебрать барахло - много время не заняло. Прикинув общий размер, я в присутствии Гарри и командира абордажников Истомы прикинул доли каждого, расплатившись товаром. Кто-то выбрал медную посуду, кто-то отрезы яркой ткани, обиженных не было. Остальное моё и пойдёт на дело. Я планирую нанять несколько лодок и отправить своих ближников по рекам, торговать. С каждым пойдёт ушлый приказчик, из моих вояк ещё те коммерсанты. Они будут только обеспечивать безопасность. Задачу поставил такую - скупать воск, меха, дёготь, мёд, кожу и остальные дары леса.