Мы с Анастасией Дмитриевной разошлись по своим раздевалкам, понятное дело, разным, где, не знаю, как она — не подглядывал, а я быстренько принял душ, вытерся, переоделся в уличное и двинулся на выход. На выходе пришлось ещё минут пятнадцать или даже двадцать подождать свою спутницу. Бросать её тут одну было бы не вежливо… хоть, наверное, и правильно… по крайней мере… эх, ладно. Задним умом все крепки.
Не пошёл я домой один и пешком. Дождался, пока выйдет ко мне мой социальный педагог. Дождавшись, вызвал такси, в которое мы, спустя пару минут и сели.
Такси… наличие перегородки между задними сидениями и водителем в этом обычном с виду такси меня не насторожило. Удивить — да, удивило. Но насторожить — нет. Ну а что такого? Мало ли, что в мире писателя, в его городе таких девайсов в машинах не встречается? Вот, в той же его Америке, они уже в тачках таксистов — норма. Или не норма? В кино, по крайней мере, такие часто показывали. Особенно, в кино про Нью-Йорк или Чикаго. Про те города, где высокая уличная преступность в отдельных районах. Должны же водители как-то заботиться о своей безопасности? Не работу же бросать? Вот, может, и в этой Москве есть пара неспокойных райончиков, вроде того же Бутово или Чертаново? Может такое быть? Да запросто!
Здесь перегородка была из толстой стальной или сталистой проволоки и представляла собой мелко-ячеистую сетку, приваренную по краям к изогнутой толстой трубке, или, чем черт не шутит, к сплошному пруту — на вид сразу не поймёшь. Трубка, буду пока считать, что именно трубка, шла по потолку и бокам машины, повторяя все изгибы и повороты, деля машину на две почти равных части. Впереди был водитель с его креслом и переднее пассажирское сиденье. Сзади — два пассажирских места.
Сетка была прикольная — я ж раньше таких перегородок не видел. Поэтому, я, сразу как сел в машину, тут же потрогал и прутья ячеек, и боковую трубку (всё-таки именно трубка: сплошной металл отзывается по-другому, когда по нему ногтем щёлкаешь). И даже подёргал трубку, проверяя, насколько хорошо она держится. И трубка, и сетка держались хорошо. Они были крепкими, почти не двигались и вызывали невольное уважение.
Я даже пошутил, помню, что, мол, как в полицейском «бобике» едем. Знал бы, насколько близок окажусь этим своим предположением, не стал бы так шутить. Да и в машину бы ни за что не полез бы, но…
Когда мы отъезжали от здания спортивного комплекса, то буквально совсем чуть-чуть разминулись с мусоровозом, чей незадачливый водитель не сумел вырулить на практически пустой дороге и, в результате, врезался… нет, пожалуй, только слегка задел другое такси, не наше, а то, что как раз только заезжало на территорию комплекса, огороженную высоким металлическим забором, сваренным из близко расположенных труб. Но «слегка» — это для мусоровоза с его габаритами и массой. Для легковушки таксиста это «слегка» превратилось в развороченную бочину от бампера до передней пассажирской двери.
— Оу… сочувственно поморщился я. — Кто-то на серьёзный ремонт встрял…
— Это точно, — ответила Анастасия Дмитриевна и засмеялась. Но как-то… не совсем естественно, что ли? С фальшью какой-то. Меня это царапнуло по восприятию, но какого-то особого значения я этому не придал.
Тем более, незадачливые такси и мусоровоз остались уже где-то далеко позади. Там сейчас оживлённо и на очень повышенных тонах, очень активно и экспрессивно жестикулируя, ругались водитель мусоровоза и выскочивший из машины таксист.
Наш собственный водитель ничего не сказал. Никак не стал комментировать происшествие. Он у нас вообще очень неразговорчивый попался. Что тоже бывает. Не часто, но бывает.
Я пошутил ещё о чем-то. Анастасия Дмитриевна посмеялась, потом тоже пошутила… Разговор как-то складывался.
Вот только, чем дальше, тем больше наваливалось какое-то… неприятное ощущение. Давление не давление, тошнота не тошнота… чем-то отдалённо напоминало то состояние раздвоенности, которое я испытывал на недавнем допросе, проводимом СБ-шной Разумницей.
Это было странное чувство. Словно бы меня укачивает — со мной-писателем такое раньше часто в машинах случалось, потом как-то постепенно сошло на нет. А тут: и тошно, и давит, и в висках поламывает. Но, при этом хочется смеяться, болтать и ни на что не обращать внимание. Тем более, что рядом такая приятная компания.
Анастасия Дмитриевна, кстати, тоже выглядела несколько лихорадочно оживлённой. Её глаза блестели, щёки разрумянились. Движения были чуть резковаты и дёрганы, а смех — царапающим восприятие.
А мы, тем временем, зачем-то вырулили на Второе транспортное кольцо и двинулись влево, к реке, хотя я не представлял совершенно, зачем бы это нам понадобилось, так как ехать мы должны были к дому Анастасии Дмитриевны, а это было чуть ли не в диаметрально противоположную сторону.
Я не очень хорошо ориентируюсь в городе и его транспортной инфраструктуре. Тем более, не всегда могу опознать место по тому, что видно из окна автомобиля, но уж синие с белым и белые с черным дорожные указатели читать я в состоянии. А они четко говорили о странности маршрута.
Ещё одна странность была в том, что у водителя на приборной панели не был включен счётчик, или, как более привычно для писателя, не висел включенный смартфон с активированным таксистским приложением.
Собственно, именно тогда я и полез в карман за своим аппаратом. Активировал его экран и увидел предупреждение о потере сигнала.
Водитель, в этот момент недовольно цикнул, словно сумел увидеть моё движение или изменение в выражении лица. Что, кстати, не исключено — зеркало заднего вида-то у него имелось.
Вот только, дальше последовало то, чего я совершенно не ожидал: на меня с кулаками, яростно шипя и сверкая глазами, набросилась моя соседка по пассажирским сиденьям. Так остервенело, как будто хотела убить. И, словив пару мощных оплеух, а так же заработав несколько болезненных царапин на лице от её «когтей», я вдруг понял, что она действительно этого хочет! Она на полном серьёзе старалась меня убить, насколько это позволяли её физические возможности и отсутствие оружия в руках.
Зря я об оружии вспомнил! Ох, зря! Будто прочитав мои мысли, или, скорее, следуя параллельным размышлениям, она на секунду прервалась, чтобы сунуть руку в свою сумочку и вынуть её оттуда уже с перцовым баллончиком, которым тут же и поспешила воспользоваться.
Хорошо хоть я отреагировать успел, и струя мне в глаза не попала, но дышать внутри машины сразу стало очень проблемно. В горле запершило, начал разбирать неудержимый кашель. Глаза заслезились и защипали.
Досталось и ей самой, так как объём свободного пространства внутри салона не большой и закрытый. Она тоже начала кашлять.
Закашлял и водитель, инстинктивно начав сбавлять скорость и прижиматься к обочине.
А я… понял, что игры и шутки кончились. Я перестал цепляться и сдерживать её руки. Вместо этого, залепил смачный апперкот с левой ей в челюсть. Бил сильно, не жалея и не сдерживаясь. И попал. Чем тут же отправил девушку в нокаут. Даже не просто в нокаут, а в полноценную отключку. Она перестала дёргаться, обмякла и сползла по креслу.
Я тут же расстегнул свою сумку, что улетела в ноги во время борьбы, и выхватил из неё нож.
Да — нож. Пистолет я с собой в бассейн брать… побоялся. Всё ж, сумки и вещи остаются в шкафчике раздевалки, без присмотра. А огнестрельное оружие — вещь серьёзная. Нож попроще… По крайней мере, с точки зрения моего психологического восприятия. С точки зрения закона, особой разницы между ними нет — и то, и то специальных условий хранения и переноски требует. Но… но не мог я совсем с голыми руками из дома выйти. Не мог. Не в той ситуации, в какой оказался после того покушения.
И ситуация нынешняя обоснованность такого решения подтвердила. Обоснованность, но не правильность — надо было брать пистолет!
Но и нож — хоть что-то.
Машина наша уже успела остановиться. Водитель открыл бардачок и сунул туда руку, не переставая кашлять. А я…
Сетчатая перегородка — это хорошо. Это мощно. Это защита и безопасность водителя с той стороны, которая считается самой опасной для таксистов — со стороны пассажира, сидящего прямо за ним, за его спиной. Сетка не даст стукнуть в висок, не даст накинуть удавку или схватить за шею. Вот только, есть нюанс — именно эта сетка не закрывала спинку самого кресла водителя. Точнее, закрывала лишь верхнюю его часть. А спинка кресла — это не броня. Нож, хороший полноразмерный «холодный» «тактик» прошьёт её насквозь без особых усилий. Что и подтвердила реальность: я ударил, и нож вошёл, испытывая лишь лёгкое, вполне преодолимое сопротивление, которого в своём взвинченном стрессовом состоянии я практически не заметил.
Но водитель, словно успел что-то почувствовать… или и правда успел? Если принимать во внимание странное поведение моей соседки и то, что мне рассказал Мамонт о Разумниках. Вполне вероятно, что он способен был чувствовать направленную на него агрессию разумных. И даже, возможно, чувствовать её направление. Он успел дёрнуться и отстраниться от спинки сиденья. Отодвинуть свою задницу.
Не сделай он этого, то всё было бы на этом кончено: может длины ножа и не хватило бы, чтобы достать из такого положения, сквозь спинку до печени, но бок бы я ему точно распорол. Возможно, и почку бы зацепил. В любом случае, боеспособность бы он утратил гарантированно. Но нет — он успел дёрнуться, и я его только порезал.
Не знаю, насколько серьёзно, но болезненный вскрик был, и что-то своим ножом я почувствовал на самом излёте удара.
Думать и анализировать было некогда. Я выдернул нож и замахнулся для нового удара, который должен был стать ещё сильнее и проколоть спинку дальше. Возможно, что вместе с ножом и вся рука бы насквозь вылезла, но…
Водитель тоже успел достать свою руку из бардачка. И в ней был пистолет с глушителем, который он тут же направил в мою сторону.
У меня была лишь секунда, чтобы что-то сделать, как-то отреагировать. Секунда, которая потребовалась водителю на то, чтобы снять пистолет с предохранителя. Патрон в патронник уже был дослан.