Ладно. Философию и эмоции в сторону. В чём заключался финальный опыт? Как я мог однозначно проверить наличие Дара Разума, не привлекая внимания санитаров… пардон, наблюдателей? Провести внушение на ком-то из них — палевно. Провести внушение на ком-то из персонала общежития — ещё палевней. На студентах-Одарённых внушение не работает…
Хорошая идея: завести собаку или кошку, чтобы экспериментировать на них, но… Как вы это себе представляете? Ни с того, ни с сего, сразу же после непонятной встречи с непонятным Менталистом, я иду в приют и беру себе взрослого пса или кота? Какие мысли должны появиться у наблюдателей на мой счёт, при том условии, что они прекрасно знают об отношениях Менталистов с животными? Лишние подозрения в хрен пойми чём — обязательно появятся.
Вариант с котёнком или щенком вместо взрослых пса или кота кажется несколько более привлекательным, особенно, если не в магазине его взять, а «случайно» найти где-нибудь в подворотне и «пожалеть», но… не уверен, насколько сильно отличается взаимодействие Разумика с детёнышем от управления взрослой сформировавшейся особью. Может потребоваться время на взросление и адаптацию подопытного… или случиться незапланированная смерть объекта. А я… знаете, если прям очень-очень надо, если от этого будет зависеть моя или кого-то мне очень дорогого жизнь, я могу убить и котёнка или щенка, могу заткнуть свои чувства с эмоциями куда-нибудь подальше и поглубже в тёмную зловонную дыру, чтобы сделать то, что требуется, не рефлексируя по этому поводу, но… делать это просто так? Серьёзно?
Убить маленькое беззащитное, доверившееся тебе существо? Ради какого-то эксперимента? И потом лечить снова потёкшую крышу?
Нет уж! Мне такой радости и даром не надо. Хватает и того, что я, в этой жизни, и так уже кучу народа покрошил… в «петлях» и в реальности.
Так что, и этот вариант стоит отставить, как несвоевременный и недостаточно подходящий.
Но, если не люди (слишком палевно) и не животные (та же фигня), то кто? Кто остаётся ещё? Птицы и насекомые!
Ну, насекомых, временно откинем — пусть себе спят, зима, всё-таки. Слишком проблематично их искать и из зимних убежищ их выковыривать, чтобы потом будить. А вот птицы — самое оно! И есть в наличии: территория Академии, по большей части, покрыта облагороженным лесом-парком, а непосредственно напротив окон моей комнаты находилась крона большого дерева, по зимнему времени голого. И поведение их непосредственно со мной будет крайне сложно связать, даже, если оно станет достаточно странным, чтобы привлечь внимание, что, само по себе, довольно сложно — мы редко смотрим на птиц. Ещё реже — приглядываемся к тому, что и как они делают. Бродячая собака или кошка, да даже крыса или мышь привлекают внимания к себе куда больше, чем целая стая воробьёв, засевшая в кроне куста или дерева, и активно верещащая там!
Главное: не выбирать для эксперимента слишком красивых, ярких или редких представителей птичьего племени.
Вот я пришёл в свою комнату, принял душ, переоделся, покушал, поставил своё кресло напротив окна, уселся в него, положил открытый ноутбук на колени, включил, немного попечатал в текстовом редакторе для придания достоверности образу, а потом поднял глаза на окно и «задумался». Ничего необычного — у меня такое бывает, когда я пишу книги или воспроизвожу здесь стихи, либо ноты. Могу так «зависнуть» минут на десять даже, если не на двадцать, а потом вновь, как ни в чём не бывало, продолжить творить. Так что, подозрений вызвать не должно.
А то, что, как раз в это время, напротив моего окна, на ветку сел воробушек — так, случайность, не более!
Сел: пять прыжков вправо. Шесть прыжков в лево. Семь взмахов крыльями. Восемь раз чирикнул. Опорожнил кишечник и улетел.
А я отставил ноутбук на столик рядом с креслом, закрыл руками лицо и тяжело выдохнул. Потом встал с кресла и с диким взглядом провёл серию из прямых ударов по кирпичной стене. Потом, ещё и ещё. Быстро, со злостью, изо всех сил, так, чтобы руки в кровь! Чтобы боль почувствовать! Чтобы тяжело дышать! Чтобы сорваться и выпустить пар, чтобы эмоции брызнули вместе с кровью наружу!
Я рычал, как зверь, пока бил. Да только болипочти не было, а вместе с кровью летела в стороны кирпичная крошка…
Только через минуту я перестал бить и остановился, глядя на свои окровавленные трясущиеся руки с торчащими сквозь порванную кожу белыми костями. Выглядело страшно. И боль только теперь догнала сознание. Та самая боль, которая мне и была нужна.
Долго терпеть её, правда, я не стал: лёгкое сознательное усилие, и вода привычно обволокла руки, занявшись лечением и восстановлением моих травм. Пара секунд буквально, и не осталась и следа от жутковато выглядевших повреждений — снова целые, здоровые, чистые и ловкие руки… Чего нельзя было сказать про стену: её «рана» затягиваться даже и не думала. Выглядела, при этом, не менее страшно: словно не живыми кулаками, а металлической кувалдой кто-то её бил в этом месте. Трещины, крошка, кровавые разводы, брызги, почти полностью вывалившийся кирпич в центре глубокой, почти десяти сантиметров в глубину, выбоины… Психанул, так психанул…
Я сжал-разжал кулаки, проверяя, насколько качественно всё срослось, потом снова тяжело вздохнул и бухнулся обратно в кресло.
Дар Разума у меня — у меня есть. Теперь это можно считать полностью доказанным. У меня, мать его, действительно ТРИ Дара! И Маверик не соврал. Значит, мог не соврать и во всём остальном. Исказить факты, поиграть словами, но не соврать. И, как говорится: «Живи теперь с этим!».
Глава 4
Мне хотелось со стыда сгореть! Я сидел в кресле, и уши мои пылали! Над ними, наверное, даже воздух перегретый струился, как это в анимешках прорисовывают. Провалиться хотелось сквозь землю…
Но не проваливался — ведь кресло было дорогим, удобным, массивным и прочным, стояло на дорогом паркетном полу, являвшемся частью основательного, даже не в прошлом веке, а куда ранее, построенного здания. Пол не трескался. И от того было только хуже.
А, ещё больше, чем провалиться самому, хотелось загнать под землю или же за горло подержать того умника, который это придумал! Этот предварительный, предпросмотр клипов, отснятых моей командой за прошедшие месяцы работы. Клипов, которые должны были уже неделю, как уйти в ротацию телевизионных станций, чтобы привлечь ещё больше внимания к предстоящему концерту среди зрителей. Хотя, казалось бы, куда уж больше-то? Недостаточно, разве, того, что концерт устраивает не какой-нибудь Бездарь, а целый Княжич из далёкой и местами ужасной Северной Империи Варваров? А помогает ему в этом натуральная Княжна, родная дочь Императора этой Империи? Вместе с Кронпринцессой Германии? Родной дочерью Кайзера Вильгельма IV?
Хм… а, что? Я, разве не говорил раньше? Ирина своего фанатского пыла ничуть не убавила и здесь, на Немецкой земле. И, стоило мне только заикнуться о том, что я серьёзно собираюсь заняться концертом здесь, вдали от дома и… бдительного ока её строгих наставников, как она тут же воспылала диким желанием мне помочь. В чём угодно помочь: в «пробитии» разрешения у властей, в организации, в подпевке и подтанцовке… А, уж, когда она услышала предварительную запись первой «моей» Рамштайновской песни… восторгу и энтузиазму её не было предела. Отговорить или отстранить её от процесса сделалось вовсе невозможным. Пришлось продумывать и придумывать ей место и партию в будущем действе.
А чуть позже, ещё через пару недель, пришла на студию она не одна, а с новой подружкой… Догадываетесь, какой именно? Или пояснять надо? Вот и вот-то…
Ещё хорошо, что Мари не захотела принимать участия в этом «недостойном Дворянина занятии». А то б, даже и не знаю… А вот Захар Перевертов выразил самое активное желание поучаствовать. И невеста его тоже отставать не стала. Хоть, за ней особого энтузиазма и не наблюдалось. Не зажигала её сама идея, но вот жениха своего Княжна Стародубская оставлять одного, в такой разношёрстой компании не пожелала.
А может, не в ревности с недоверием дело, а хотела она углубить свои с ним отношения, поучаствовав в каком-то совместном деле, тем самым создав какие-то общие темы для разговоров, какие-то совместные воспоминания… проверить свою совместимость в работе. Не даром же говорится: «Любовь до гроба, любовь до гроба! Вы, сначала, хотя бы ремонт сделайте-переживите, не разосравшись!». Не уверен в точности цитаты, да и авторства исходного высказывания не знаю, но вот в точности его имел шанс неоднократно убедиться.
В общем, компания у нас подобралась «Звёздная»: две «Принцессы», одна Княжна, один Княжич и… сын деревенского кузнеца, который с видимым удовольствием уселся за барабанную установку — реально полезный парень! Девчонок то только на бэк-вокал и подтанцовку пустить можно. Не владеют они, к сожалению, нужными для тяжёлого рока музыкальными инструментами. Ни синтезатором, ни гитарой пользоваться толком не могли.
Точнее, вот на классическим фортепьяно Ирина игре дома обучалась. Но, не сказать, чтобы добилась в нём таких уж выдающихся успехов, и фортепьяно — всё ж, не синтезатор, хоть похожесть и имеет.
Кстати, Княжна не расстроилась из-за этого обстоятельства. Она, по моему примеру, договорилась с Академией о включении в программу её обучения занятий именно с синтезатором. И имела в этом направлении заметные успехи. Возможно, что к самому концерту, достигнет того уровня, что ей можно будет доверить сыграть клавишную партию в паре песен. Но… на синтезатор, пока, так же, как и на ритм-гитару и бас-гитару пришлось брать местных профессиональных музыкантов. Соло-гитару я взял на себя, слегка отступив от оригинального образа Тиля Линдемана, «грызущего микрофон на сцене».
Дочь Кайзера заморачиваться не стала, вполне удовольствовавшись ролью бэк-вокалистки. Ей нравилось просто стоять на сцене и пританцовывать… в провокационном костюме. Она вообще, по темпераменту и характеру, очень похожа была на Княжну Стародубскую: такая же спокойная и внешне холодная, но хваткая и целеустремлённая. И с Княжной они прям нашли друг друга. Прекрасно смотрелись вместе на сцене, обрамляя взрывную и «огненную» Ирину…