– Что думаешь, старший? – Данила услышал, как батька спросил Вуефаста.
– Это ущелье мне не нравится, – ответил кормчий.
Воислав повернул к нему голову.
– Не понял, не нравится… или не нравится? – Батька вложил в последнюю фразу какой-то скрытый подтекст.
Вуефаст потянул ноздрями воздух и повторил:
– Не нравится.
Обережники стояли на холме, и каждый чувствовал себя в безопасности, можно даже сказать, защищенным удобной позицией и тем, что можно было загодя увидеть врага. Спускаться никому не хотелось. В ватаге не было трусов, но рисковать жизнью попусту никто не хотел, у любого воина имеется чутье на опасность, и сейчас оно почти всем подсказывало: что-то тут не так.
Было ли это вызвано словами кормчего, или пустым опасением, или в самом деле воинская интуиция не дремала, ответ был получен быстро в виде двух спешащих к своим обережников – Бенема и Айлада, варяг на скаку дважды перекинул лук из руки в руку – сигнал опасности. А вслед за ними выскочил десяток всадников. Все вопросы окончательно отпали.
– Шибрида, Клек, за мной – в клин, – рыкнул Воислав, обернулся к своим, долю секунды раздумывал. Под его взглядом обережники приосанились, готовые ринуться за своим батькой. – Вуефаст, поведешь остальных, после первого соступа пусть спешиваются.
Воины позади батьки заулыбались, даже Данила, пусть они неумелые всадники, но на их стороне преимущество – высота холма, а там… бой покажет.
В Айлада и Бенема уже полетели стрелы, те, почти не теряя темпа, обернулись в седлах и выстрелили из своих луков. Дровин и Скорохват спешили на помощь к своим с фланга.
Воислав воздел копье к небу, крикнул:
– Айда, – и завыл по-волчьи; остальные варяги ему отозвались, да так, что лошади преследователей сбились с шага.
Тотчас все небольшое обережное войско ринулось за батькой вниз по склону.
Данила скакал, изо всех сил стараясь сохранить строй, но очень скоро вся их ватага превратилась в лаву, только трое варягов впереди скакали плотно, и Вуефаст четко за ними. Но это было не так страшно, потому что клин варягов четко рассек строй врага и на обережников наскочила такая же пестрая толпа.
Данила приник к шее Уголька, прикрыл голову щитом, выставил копье в набегающего всадника, направить твердо свое оружие, прыгающее от галопа, в определенное место он был просто не в состоянии.
За миг до сшибки Данила втянул голову в плечи, закрылся щитом. Его копье ударило во что-то, вся сила передалась в руку, и столкновение болью отдалось в плече. Копье взлетело вверх с металлическим скрежетом, одновременно что-то рвануло шлем Данилы справа.
Уголек продолжил скакать беспрепятственно, Молодцов выглянул из-за щита, впереди никого, зато он услышал крик Вуефаста:
– Ко мне, спешиться!
Варяг гарцевал на месте неподалеку и размахивал секирой. Этой же секирой он отбил стрелу, летящую в него. Данила направил к нему коня, выпрыгнул из седла, почти сразу рядом оказались и другие обережники; три удара сердца, и на склоне холма стоит маленькая крепость: Вуефаст тоже выпрыгнул из седла и замкнул фланг, стоя рядом с Данилой. Ему в щит тут же прилетели две стрелы, еще одна досталась в защиту Даниле. Впереди разворачивалась дикая и беспорядочная карусель конного сражения, но в строю и обережников что-то было не так. Это почувствовал Данила интуицией, что-то отличалось от их обычного построения. Он быстро глянул вправо, точно. Ломяты среди них не было, вон он, остался лежать на склоне и скорее всего больше не поднимется – не может подняться человек у которого из груди торчит обломок копья.
К ним подскакал Айлад, прямо на скаку выпрыгнул из седла, встал позади строя, принялся метать стрелы одну за другой в мечущихся врагов. Те ответили градом своих стрел. По одежде и повадке вроде кочевники. Кто, печенеги или угры здесь, в сердце Булгарии?
Конную карусель разорвали варяги ударом с тыла и бросились под прикрытие своих пеших. Где же Дровин? Вот его конь скачет с пустым седлом. А Бенем где? Сбежал, сука копченая?
Варяги на взмыленных лошадях зашли в тыл обережникам. Враги стали обтекать строй пешцев с флангов, меча в них стрелы. Вуефаст с адским рыком метнул сулицу в проезжавшего мимо всадника, копье на все железко вошло в грудь лошади, и всадник, перелетев через голову животного, грохнулся оземь.
Его добил Шибрида одним ударом, когда Воислав повел своих варягов в новую атаку. Они обрушились на лаву с левого фланга обережников, всадники прыснули, как гончие от кабана, но не всем удалось уйти от конного тарана, один нападавший точно попался под копья обережников, лошадь другого рухнула с сулицей в крупе. Больше Данила ничего не успел увидеть, потому что рык Вуефаста:
– В КРУГ! – перекрыл шум сражения.
Вражеские конники (сколько их, десяток, полтора?) вышли в тыл обережников, взобрались почти на вершину. Если б хотели, они могли уйти; неизвестные кочевники подровнялись и собрались атаковать; что им сделают семеро пехотинцев, в смешной попытке защититься ставшие в круг, будто они хирд викингов? Только из-за их щитов Айлад по-прежнему жалил стрелами из отменного лука. Всадники дали залп стрелами и с пронзительным криком ринулись вниз по склону. Данила укрылся за щитом, чувствуя локоть Будима слева и твердую уверенность, исходящую от Вуефаста, справа. В его защиту дважды ударило без вреда, а вот Будим застонал сквозь зубы. Разбираться, что с другом, не было никакой возможности. Данила, крепче зажал копье под мышкой, наблюдая внезапно увеличившихся в размерах всадников. Молодцов что есть сил уперся в землю, дрожавшую от конной поступи, а в последний миг перед ударом приподнял щит.
Треснуло, что-то дернуло Данилу за плечо, а в следующий момент последовал потрясающей силы удар…
Следующим, что осознал Данила, было то, как он скользит спиной по траве, а над ним скачет всадник. Этому всаднику вонзилась стрела прямо в ногу, и поле зрения проскочил Бенем с луком на изготовку. Данила чуть приподнял голову (скольжение уже прекратилось), в уши словно набили вату, все движения казались медленными и неуклюжими, тело с трудом слушалось.
На месте строя обережников образовалась куча из людей и коней. Первое, что он смог разглядеть, это как Вуефаст, прикрываясь обломком щита от молотящих копыт вставшего на дыбы коня, прорубил секирой бедро его всадника. А проезжавший рядом кочевник почти в упор всадил стрелу в поясницу кормчего.
Данила распахнул глаза, внутри разлилась ярость; пробуждаясь от собственного крика, он поднялся, первого набегающего всадника он встретил ударом меча с двух рук. И сабля разлетелась от клинка обережника. Данила не мог видеть, как лучник, выстреливший в кормчего, напоролся на удар шуйцы Шибриды, его противник ускакал в сторону, а варяги уже спешили на помощь своим в кровавую толпу, возникшую на месте строя. Айлад, схватив за узду чужого коня, пытался достать его всадника, другие обережники, припав к земле, кто в сознании, кто без, пытались защититься от ударов.
Не успел Молодцов добраться до нового противника, как его грудью отшиб Грозомил; Клек, восседающий на нем, разил ударами во все стороны. Воины сбились в дикую кучу, вражеские конники оказались стеснены, а варягам и обережникам была привычна тесная пехотная рубка, они рубили и кололи незащищенных лошадей, вспарывали животы и ноги всадников, вытаскивали их из седел.
Данила тоже крутился и рубил в этой толчее, слабо понимая, куда и кого он бьет; так получилось, что он оказался рядом с Вуефастом, а варяг будто не замечал раны, только черен стрелы обломил, орудуя коротким мечом и ножом, он был страшным противником. Защитившись от удара конника мечом, варяг саксом[6] пронзил ему бедро и буквально вырвал из седла. Всадник как-то ухитрился ударить его саблей, а Вуефаст, почти не реагируя, грянул того вниз и пригвоздил мечом к земле, но тут же другой конник рубанул его чеканом[7] в спину.
Данила, стоя в метре от кормчего, с криком рубанул наотмашь и напрочь отсек рубившую руку, а через миг всадник покачнулся в седле с разрубленной шеей от удара Воислава.
Конечно, легкие конники не могли выдержать такой рубки и поступили как должны были: бросились врассыпную. Только уходить было некуда – с одной стороны скалы, с другой – колючие заросли.
– К ДЕРЕВЬЯМ! ГОНИТЕ ИХ К ДЕРЕВЬЯМ! – надрываясь, кричал Воислав.
– К деревьям, – вторил ему Вуефаст, и старый кормчий первым побежал за всадниками, не давая им сбежать.
Кто из врагов попробовал на своем скакуне проломить ветки, кто спешиться и укрыться, в этот момент их настигли обережники. Будим, прихрамывающий, со стрелой в ноге, отставал, швырнул подобранное где-то копье и не промахнулся. Воислав спрыгнул с коня и почти на лету обеими руками прорубил две вражеские спины. Данила с кормчим и Жаворонком (живой, молодец!) прижали двоих спешенных кочевников, на вид чистые угры или печенеги.
– Живьем брать, живьем, – приказывал варяг.
Но один из нападавших сам прыгнул под топор Жаворонка, а второй, уклонившись от удара плашмя, выхватил кинжал с пояса, ударил им в горло Данилы, но промазал.
Еще один крик раздался неподалеку, это всадника попытался вытащить конь, видимо, после того, как наездник неудачно запрыгнул на дерево. Вуефаст метнул нож, и крик оборвался. В глубине чащи снова послышался звон.
– Даниил, Жаворонок, туда, – приказал он и добавил: – И позовите Воислава.
– Старый, погоди, может, тебе… – растерялся было Жаворонок.
– Бегом, – рыкнул старый варяг.
Данила, не оборачиваясь, побежал по проломленной просеке; когда они нашли Воислава, все уже закончилось.
– Батька, – Воислав обернулся, – тебя кормчий зовет.
Без лишних слов он бросил мечи в ножны и бегом вернулся на поляну. Молодцов, вдруг ощутив огромную усталость, с трудом последовал за ним.
– Старый! – Воислав успел поддержать пошатнувшегося наставника.