– Мы уйдем, – напоследок сообщил Деян, но в его словах чувствовалась недосказанность. Больше никто из них с ватагой ни словом не перекинулся.
Тиун выглядел расстроенным, возможно, он надеялся на поединок, в таких случаях обычно тиуну делали подарки обе стороны.
Через некоторое время из-за частокола на холм высыпал десяток баб и холопов, кто-то из них тянул за собой скотину, кто-то нес клети с курицами и кроликами или просто тюки, все это погрузили на уже заготовленные телеги, сами люди расселись и укатили не прощаясь. А холопы остались.
Все это время обережники стояли поодаль, делая вид, что они вообще тут ни при чем. Когда бывшие хозяева скрылись за поворотом, Данила услышал слова Радмилы, сказанные мужу:
– Зря ты их не убил.
– Надеюсь, так будет проще, – ответил батька и подошел к крестьянам, все так же стоящим поодаль.
– Здравствуй, Морошь, – обратился он к самому старому из них с длинной седой бородой.
– Здрав будь, боярин, – тот снял шапку и низко поклонился, вслед за ним так же поступили и остальные.
– Ну как же жилось при новом хозяине?
– По Правде и по ряду, как иначе-то, – грустно ответил староста.
– Ничего, со мной полегче будет.
– Мы-то надеемся.
– Ступайте, за этот день и за следующий я с вас подати спрашивать не буду.
Крестьяне опять сняли шапки, поклонились и поспешили удалиться.
– Что, жена, пойдем, хоромы я тебе покажу, ватага, айда за мной, сегодня пировать будем, – посулил Воислав и уверенной походкой пошел вверх по холму.
Деян мог свернуть на ниву, где у него была готова пашня под озимые и стоял сруб, который мог вместить на время весь его род. Но он велел ехать в город, где, по его словам, все было дорого и жили одни бездари да куркули. Правда, там у него имелось подворье, и немаленькое.
По приезде боярин велел запалить лучины, принести бочонок меда и выгнал прочь всех, кроме своих ближников и племянника.
– Ну что делать будем, от милости князя, Дыба? – обратился он к смуглому густобровому мужу, носившему кольцо в ухе.
– Убить их всех надо, батька, пока не обустроились и не укрепились.
– А, умный какой, видал, какое у них оружие?
– У троих только.
– Одного такого на десятерых таких хватит…
Дыба смущенно замолчал.
– Значит, надо много народа собрать, – сделал вывод боярин и воздел палец к закопченному потолку, победоносно ухмыльнувшись. – Нас здесь пятеро, четверых я еще из причала позову. Барадай?
– Я из деревни могу десяток охотников.
– Смерды, ну да пригодятся лучниками.
– Дядька, а как же, ну как князь прознает, – подал голос Гаврош.
– Да плевать князь хотел, если татя какого-то, который на его людей руку поднял, убьют. А посадник, ему только пиво дуть и на коне красоваться, да девкам под подол лазить… Сам думаешь, что нам делать?
– Я бы мог…
– Кроме того, что ты выйдешь на поединок и умрешь, как отец твой! – Деян грохнул кружку о стол.
– Я думаю, лучников нужно побольше набрать, – отведя взгляд, пробубнил Гаврош.
– Это правильно говоришь.
– Можно на капище послать, к детям сварожьим, Воислав мало того, что варяг, так еще христианин, они нашей задумке обрадуются! – предложил Барадай и отчаянно зачесал редкую бороду, разгоняя вшей.
– Тю, я слышал, этих самых сварожьих детей варяги побили прошлым летом, осмелятся ли, – сказал один из ближников.
– Жаль, Шишкоеда ребятишек сейчас не дозваться, – мечтательно сказал Дыба.
– Пошел хряку под хвост, чур его от меня, он с ведьмой какой-то связался, без ведовства управимся, – отрезал боярин, – ты лучше вот что, сходи на торг да поищи охотников для нашего дела, сам знаешь, к кому подходить. Только хороших ребят бери, чтоб с доспехами и оружные. Если лучник хороший будет, тоже зови. – Деян посмотрел на Гавроша. – Видишь, я слушаю тебя, племяш.
– Боярин, боярин! – За толстой шкурой скрипнула дверь, из-за нее показалась девичья ладонь, поскреблась об косяк.
– Ну чего тебе, дура! Я же сказал, не мешать…
– Там пришли к тебе.
– Кто?!
– Ведунья.
Над столом повисло молчание.
– Вот ведь помянешь… ну чего ей надо?
– Говорит, может помочь в твоем деле.
Деян задумался, потрогал огонек лучины, обратился к предкам за помощью и сказал:
– Ну, зови.
Кожаный полог отодвинула рука в дерюжном рукаве, в комнату по-хозяйски вошла ведунья. Все семеро мужчин сразу почувствовали себя чужими в своем доме, и это воины перед бабой! Ведунья неторопливо оглядела всех сидящих единственным глазом, второй был полностью скрыт то ли седой, то ли пыльной челкой. Голова в шапке, увенчанной оленьими рогами и утыканной множеством металлических висюлек и бусин, чуть наклонилась, отчего побрякушки издали тихий звон.
– Здравствуй, боярин, – сказала ведунья красивым, мелодичным голосом.
– И тебе здравствуй. – Боярин поерзал на стуле.
Ведунья была тоща, как мосол, одета в простую дерюгу, но с длиннющими рукавами, так что подметали полы избы, а на шее гривна блестит позолоченная, а может, целиком золотая. Какова была на лицо, тоже не разглядеть из-за той же шапки, надвинутой до бровей, прядей волос да сажи, как будто специально намазанной. Но единственный глаз, оставшийся открытым, темно-синий, смотрел неотрывно, будто на коже след оставлял, холодный.
– С чем пожаловала? Дело какое есть? Куня, принеси морса.
– Это успеется еще, боярин, – тем же нежным, звонким голосом заворковала ведунья, – мне с тобой поговорить. С глазу на глаз.
Деян сглотнул, но он был человеком храбрым и умным. Про эту ведунью он много чего слышал и даже видел один раз в городе. Всякое про нее говорили, и дурное, и хорошее. Появилась она в округе полгода назад, многим людям помогала, даже к посаднику в кремль захаживала, и еще вроде как жрецы других богов ее остерегались, не любили, особенно сварги, но трогать не решались. Значит, и впрямь можно ее послушать, глядишь, и чего скажет дельного.
– Выйдите все, – сказал он, ведьма же, не спросясь, села напротив него.
– Знаю, что ты задумал, боярин. Не выйдет у тебя ничего, ты сразу не гневайся, это не я беду навела.
Деян подавил желание схватить кухонный нож и воткнуть его в синий неподвижный глаз.
– Отчего же не выйдет? – спросил Деян.
– Силой с Воиславом не справиться, не зря его так назвали, силы ему самому не занимать. Хитростью нужно, в обход.
– И как же это хитростью? Стрелой отравленной подстрелить? Яд в котел подсыпать? Так на это время нужно, а у меня его нет. Да и сторожится Воислав, так просто к себе не подпустит. Князю пожаловаться, так сейчас Игоревич у него в ближниках.
Ведьма загадочно улыбнулась, посмотрела почему-то в сторону двери:
– А кто это у нас там прячется, а ну покажись. – Из-за полога выскочил мальчонка лет пяти, большеглазый, любопытный, грызущий пряник. – Иди ко мне.
Деян встал, но прежде, чем он успел что-то сделать, ребенок оказался у ведьмы на коленях. Она провела по его голове рукой в дерюжном рукаве.
– Твой сынишка? Здоровенький, крепким вырастет. А за совет, боярин, отдарок требуется, как обычно, просто так ничего не свершается.
– Не нужны мне твои советы.
– Я знала, что ты так ответишь, беги к папке, – шепнула ведьма мальчику, тот опять послушался, сама выпрямилась. – Гневить тебя, боярин, не буду, воля твоя. Но… на капище сварожье людей пошли. Скажи, это люди Воислава праздник сорвали и богов оскорбили. Братья варяги Клек и Зигфрид. Он людей много тебе даст, человек двадцать.
Ведунья повернулась, так что висюльки опять зазвенели, но перед уходом сказала:
– Только когда вы со сваргом ко мне придете, помните, вы оба мне должны будете.
Данила осматривал частокол, выглядел он хлипко. Деян зимой даже не озаботился бревна льдом облить. Этим как раз занимались холопы Радмилы. В целом Данила очень даже одобрял выбор предков Воислава, места кругом и впрямь были благодатные: река, леса, чуть в стороне болота, богатые рудой, ну и красиво все, с холма отличный вид открывается. И дом, построенный тоже до рождения Воислава, выглядел капитальным, ничуть не обветшавшим, толстенные дубовые бревна, два этажа, чердак, двускатная крыша, печка, сложенная из целиковых камней, и окошки, маленькие, узкие, прямо как бойницы.
Вот только оборонительная стена выглядела не очень. Столбы лишь бы как подогнаны, забороло низкое, никаких башенок для стрельбы.
– Его не при мне ставили, – угадал мысли Данилы подошедший батька. – Это боярина, от старого частокола только закатный участок остался.
– Не заботится боярин о своей безопасности.
– Ему нечего бояться, копченые стараниями гридней сюда не доходят.
– Они придут? – спросил Данила, имея в виду не печенегов.
– Должны, до того как озимые соберут и ладьи вниз по Днепру пойдут, должны попробовать. А уж после я сам разберусь. Мог бы предложить, кому хочет, уйти, но обижать никого не хочу.
– Мы с тобой, батька, – твердо сказал Данила.
Воислав улыбнулся:
– Знаю.
Он положил ладонь на один из столбов частокола:
– Не в стене сила крепости, а в ее воинах.
– А силы много с собой тот боярин приведет? – поинтересовался Данила, раз уж батька сам начал такой разговор.
– В корень зришь, – одобрительно заметил Воислав. – Немного, должны управиться, с ним больше не будет викингов.
– Викингов?
– Да. Когда Владимир только вокняжился, он одних своих северных разбойников кесарю справил, а другим, самым верным, земли раздал. А те, которые ни к тем, ни к тем не попали, по земле стали татями ходить. Вот одни из таких к Деяну и прибились.
– И что с ними стало?
– Кончились, как только брата моего повстречали. – Воислав понурил голову. – Но это дело прошлое. Сейчас нужно подождать этого боярина.
– И как же мы это сделаем? – спросил Данила, он все-таки как-никак еще ученик Воислава.
Батька одобрительно на него посмотрел.