Не обращая никакого внимания на покосившегося на нее ястреба, девушка спокойно бросила своему зверю один пирог. Тэрх проглотил угощение почти моментально и выжидающе косил глазом: дадут ещё или нет.
– Как его звать? – не оборачиваясь, спросила Веся, и Берест, чуть помолчав, неохотно ответил:
– Обычно их никак не зовут, но этого я назвал Ныром.
– И от какого это слова?
– От слова проныра, – ещё мрачнее буркнул Берест, но Веся, словно не замечая, согласно кивнула.
– Ему подходит. Держи, Ныр!
И ловко кинула тэрху ещё пирог, потом ещё.
– Так ты ему всё скормишь.
– А он и заслужил, – безмятежно объявила куница и полезла в седло. – Рыжик! Иди сюда, уезжаем.
Рысь взлетел на свою подстилку, привычно устроился, и Веся, погладив жёсткую, чувствительную гриву Ныра, направила его в сторону тропы.
– Снова впереди поедешь? – догнал девушку вопрос уже сидевшего в седле Ранзела.
– Тут мне всё равно как ехать, – вежливо ответила Веся. – Тропа по правому берегу ручья надежная и выводит прямо к дороге. Через пару часов доберемся до деревни. Она последняя на этом берегу Хланы.
– Тогда первым поеду я, – пристально глянул на невесту княжич и решился задать интересующий его вопрос. – А зачем ты такую страшную маску надела?
– А я всегда её в дорогу надеваю, удобная, – беззаботно сказала правду Веся.
Маска, сшитая из бурундучьих шкурок так ловко, что на расстоянии всего пары шагов казалась стволом дерева с облезлой корой, действительно была удобна. Одевалась быстро и просто, как мешок, не давила и не мешала. Её можно было скрутить и за минуту превратить в шапочку, а можно было поднять лишь нижнюю часть, чтобы не мешала есть.
А если встать в этой шапке за дерево и высунуть голову, можно спокойно рассматривать всё, что захочется, никто не заподозрит, что это не обломок старой ветви.
Глава пятая
До дороги отряд продвигался спокойно, деловито и молча. После того как Ансерт обнаружил во главе братьев Ранзела, он тихо осведомился у него, что это значит, и немедленно втиснул своего тэрха на второе место. Сообразительный Даренс тут же пристроился за ним, и Лирсету с Берестом досталось ехать самыми последними. Впрочем, Берест без малейшего сомнения пропустил парнишку вперед, и Веся, исподтишка приглядывающая за женихами, немедленно это отметила.
Однако присутствие куницы в середине отряда вовсе не внесло оживления в путешествие ястребов, как они, очевидно, надеялись. Весеника упорно не желала отвечать ни на вопросы Ансерта, ни на комплименты Даренса. Однако стоило Ранзелу задать ей вопрос о деревне, куда они должны были приехать после полудня, как девушка ответила очень учтиво и подробно.
Сначала ястребы не сообразили, что это значит, обрадовались неожиданной разговорчивости куницы и засыпали её вопросами на ту же тему. Но получили в ответ полнейшее молчание.
– Весеника, – осведомился наконец Ансерт, некоторое время ехавший молча. – Мне кажется, или ты на самом деле разговариваешь только с Ранзелом?!
Девушка только молча пожала плечами, да думай ты как хочешь! Как говорила её бабушка, можно сто лет каждый день пить с человеком за одним столом чай и считать его лучшим другом. Но достаточно случайно разбить его любимую чашку, как оказывается, что он твой злейший враг.
И теперь она хотела разом разбить все чашки и посмотреть, кто ей тут друг, чтобы не пить потом сто лет чай с врагом и, что намного страшнее, не спать с ним в одной постели.
– Но почему? Что плохого тебе сделали остальные? – догнал Весю Даренс, и его зверь пошёл рядом с Ныром так близко, что нога ястреба почти касалась коленки девушки.
Куница красноречивым угрожающим жестом выдвинула из ножен кинжал и заставила Ныра приостановиться, уступая тэрху блондина своё место в отряде.
– Она по-хорошему не понимает, – язвительно буркнул оказавшийся за ней Лирсет.
– Тем, из кого уже всю пыль выбили, лучше помалкивать, – язвительно фыркнула, словно для себя, Веся, прекрасно понимая, как это разозлит парня.
И ждала, что сейчас Лирсет сорвется, наговорит такого, что поможет ей понять их намерения, даже голову осторожно повернула, понаблюдать за выражением его глаз. Но в этот момент в их перебранку внезапно вмешался Берест. Ничего не говоря, дёрнул своего тэрха за гриву, заставив скачком догнать зверя младшего из братьев, сделал тому какой-то жест и так же ловко догнал Весю.
– Ты бывала в той деревне, что у нас на пути? – выравнивая шаг тэрха так, чтобы он шёл по тропе чуть впереди, ровно осведомился ястреб.
– Конечно, – сразу переходя на вежливый тон, ответила девушка и тотчас заметила, как досадливо поджались губы Береста.
Следивший за фиалковыми глазами девушки, едва заметными в прорезях странной, но невероятно искусно сшитой маски, ястреб сразу понял, что выдал себя и тотчас отвернулся, якобы осматривая дорогу. Но через минуту ровным голосом задал следующий вопрос:
– Тогда наверняка знаешь, у кого можно остановиться на обед?
– У старосты, – так же учтиво ответила Веся, усмехаясь про себя. Она-то знает, что безразлична этому ястребу, и потому может не волноваться, что он примет её вежливость, как сигнал для начала жениховской атаки. – А разве батюшка не сказал? Туда уже отправили голубя, и в деревне готовят обед нам и еду тэрхам.
– Мы считали, что неприлично пользоваться гостеприимством чужого человека, – уклончиво заявил Берест, и Весеника снова тайком усмехнулась.
Каждый знает, любой из людей клана считает за честь накормить князя или его гостей, особенно женихов княжны. Князь добра никогда не забудет и тем же отплатит. А заезжать к старосте они не собирались скорее всего оттого, что не знают, как объяснить ему своё непреклонное нежелание снимать маски.
Хотя, скорее всего, даже не ему, а ей, Весенике. И дураку понятно, что любую невесту удивит и обидит такое упорство. Ведь товар принято показывать лицом. И Веся тоже удивилась бы, не будь у неё своих, тайных причин насторожиться. Слишком уж остро помнились кунице все последствия давней вспыльчивости, да и как им не помниться, когда клан терпел столько неудобств из-за размолвки с ястребами. Они же с севера ближние соседи, и когда откроется летний путь через перевалы, добраться из клана в клан можно будет всего лишь с одной ночёвкой. Да только редко кто ездит той дорогой последние шесть лет. Вот и видится княжне в любой странности намёк на причину давней распри кланов.
– Он мне не чужой, – любезно пояснила куница. – Старший сын Калина три года назад перешёл в дом моей двоюродной сестры. Поэтому лучше не проезжать мимо, обидится.
– Хорошо, я скажу Ансерту, – так же вежливо кивнул ястреб, и Веся с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
Утром было не до того, да и невозможно было разглядеть в рассветных сумерках то, чего она не заметила раньше. Зато отлично рассмотрела сейчас, при ярком солнечном свете и с высоты удобного походного седла.
Тонкую, едва заметную полоску, протянувшуюся по замше походной куртки Береста. Точно такая бывает у тех, кто постоянно носит на кожаном ремешке сигнальный командирский медный рожок, спрятанный в специальный кармашек. При следующем беглом взгляде на потёртую и явно одну из самых любимых курток ястреба обнаружился и сам карман. И его чуть оттопыренный край яснее слов говорил о том, что именно тут всегда хранился рожок, украшающий сейчас грудь Ансерта.
И это значило, что она не ошиблась в своих подозрениях о сговоре ястребов. И о том, что они усиленно пытаются всучить ей Ансерта или Даренса. Выяснять, что двигало парнями, когда они принимали такое решение, Весеника не собиралась, гадать можно бесконечно, а правда окажется совсем другой. Да и неважно это Весенике.
Важнее окончательно решить, чего хочет она сама. И тут у куницы особого разнообразия в предпочтениях нет, ей всегда нравилось, когда в отношениях окружающих её семей главным было уважение.
Хорошо, конечно, если к нему добавится и любовь, такое она тоже видела. Но самое страшное, когда любовь есть, а уважения и согласия нет. Пришлось и таких супругов повидать, всё же она не зелёная девчонка, двадцать скоро исполнится, как раз, когда сады зацветут и наступит светлый праздник равноденствия.
Веся тихонько вздохнула и прогнала прочь мысли о роскошном празднике, какой обещал ей устроить отец к полному совершеннолетию. У девушек оно наступает на два года раньше парней. Но теперь про праздник можно забыть, её ждет свадьба, и нужно решать с кем.
А раз она начала с доверия, то придётся пока оставить список женихов в том же виде, как он сложился к концу привала. Ансерт, Даренс и Лирсет ясно высказались за то, что нужно принудить невесту хитростью или даже обманом взять у одного из них браслет, и раз так, то доверять им она не может. А может Ранзелу и Бересту, хотя они и не рвутся в победители.
Но ведь у них здесь не осенний турнир, когда тщеславная княжна клана Вепрей или Оленей выставляет призом свою руку и сердце?! А свободный выбор для одной куницы.
И значит, она будет выбирать, не обращая никакого внимания на желания женихов!
Настроение Веси улучшилось, она даже погладила тэрха и бросила ему половину пирожка, намереваясь вторую съесть сама. И тут представила, как примерно через час они въедут в деревню, где она знает почти каждого старика и ребёнка, и знакомые жители с изумлением уставятся на её зимнюю маску.
Веся даже охнула еле слышно, представив их изумленные и встревоженные взгляды, и сразу сообразила, что бдительные жители могут подумать в первую очередь.
Да то же, что она и сама бы подумала! Будто княжну везут против воли, а шапку так натянули, чтоб никому не было видно зарёванного, распухшего личика и искусанных от горя губ. А то и следов от пощечин. Редко, но бывало, что и такими методами приходилось сородичам вразумлять бившихся в истерике упрямых невест.
Святые духи, так ведь всё, что там будет съедено и сказано, немедленно станет известно батюшке и матерям! И они тоже сделают выводы! Ну уж нет, вот этого Веся допустить никак не может!