– Ну ладно, – нежно пригладив девушке выбившиеся прядки, поторопился согласиться Берест, – почему-то я позабыл про цветень. Спасибо, напомнила. А теперь расскажи еще что-нибудь… на свой выбор.
– Хорошо. – Веся усмехнулась еще лукавее, вот теперь она не упустит ни одной мелочи, и пусть потом как хочет ругает ее Феодорис.
Хоть куница и благодарна ему за помощь и за найденный для них выход, но против своего будущего мужа ни с кем объединяться не намерена. Он же когда-нибудь станет отцом ее малышей, им вместе семью держать и детей поднимать… и как же ей потом добиться в семье согласия и доверия, если сейчас она начнет с Берестом спорить из-за всякой ерунды?!
Глава двадцать первая
– Вот значит как! – Едкий голос Ольсена раздался примерно через час, когда скалистый участок дороги закончился и тропа пошла между редких кустов по пологим предгорьям. – Пока невеста в Цитадели, мой правнук чародейку охмуряет!
– Дед, займи свое место в отряде и не вмешивайся в мою жизнь. Я сам в ней разберусь.
– А грубить любимому деду некрасиво, – не отставал Ольсен, пользуясь тем, что отряд растянулся по тропе и никто не может их подслушать.
– Да? – изумился Берест, крепче прижимая к себе куницу, которая успела к этому времени перебраться к жениху на колени и, обняв его за шею, поведать все свои мысли о тех вещах, какие считала важными в их совместном будущем. – А если этот дед сам показывает любимым правнукам такой пример, откуда им знать, красиво это или нет?
Дед сердито фыркнул и уставился на незнакомую чародейку, но Веся упорно молчала. Хотя и отлично понимала, именно ее мельник пытается вызвать на спор, а не ястреба. Только ей этот спор был вовсе не нужен, потому девушка нежно водила пальчиком по гладкой щеке жениха и размышляла, на сколько хватает действия зелья, которым в Цитадели пользуются все чародеи, и прихватил ли его Берест с собой.
– А девица у тебя, похоже, немая? Как ты с ней изъясняться будешь?
– Ну не все равно тебе, дед? Девица моя, и мне нравится ее молчаливость. А ты лучше вернись на место, пока Саргенс не начал ругаться.
Веся с легкой досадой вздохнула, ну как она могла забыть про учителя! Ведь вполне возможно, сейчас чародей проверяет, как они справятся с назойливыми попутчиками, желающими от дорожной скуки разузнать все чужие тайны.
Девушка нахмурилась, пытаясь придумать, как бы незаметно, но верно отправить Ольсена подальше, туда, где должен сейчас бежать его тэрх. И через несколько минут, не слушая беззлобных препирательств деда с внуком, решительно собрала на кончике пальчика каплю своей силы и представила, как она стрелкой летит в зверя мельника.
Сначала Весе и самой не поверилось, что у нее все получилось, но когда громадный тэрх, послушный толкнувшей его вперёд чужой воле, прибавил ходу и через минуту уже бежал шагах в двадцати впереди, довольно хихикнула.
– Веся… – внимательно вгляделся в полузнакомое личико ястреб, – я чего-то не понимаю… Ольсен на нас обиделся, что ли?
– Нет, – удивилась Веся, – а с чего ты взял?
– Я сегодня вдруг начал видеть ауры. Мне Феодорис объяснил, что те, кто не видит их до ритуала, начинают видеть после, для того все и делятся силой.
– Правда? Как хорошо, – обрадовалась девушка, и ястреб сразу заулыбался, искренность ее слов он не мог не чувствовать. – А почему ты спросил?
– Я видел сиреневый шарик, размером с бусинку, он полетел с твоего пальца в Ольсена.
– Нет, неверно, не в Ольсена, а в тэрха. Я сейчас учусь выращивать тэрхов, у меня утром такое задание было. Скоро мой Проныра станет таким же большим, и тогда его никто не узнает, а цвет я ему немного поменяю. А сейчас я просто бросила немного силы тэрху деда и приказала ему идти вперёд. Как я тебе объяснила, каждое движение и слово может быть проверкой. А я очень хочу, чтобы чародеи поняли, мне можно верить… и не держали в крепости.
– А если они вдруг скажут… можно уйти уже сегодня?
– Не поверю. И никуда не пойду. У меня стало намного больше силы, и я хочу узнать, куда ее тратить с пользой и как научиться оставлять часть магии на всякий случай, – печально вздохнула Веся и крепче прижалась к груди жениха. – Не сердись.
– Солнышко… ты со мной, и это главное… не волнуйся за меня, я никуда от тебя не денусь и не отстану… и все ты решила правильно.
– Только, Дест… – вспомнила куница через долгие десять минут, – не зови меня больше Весей. И я попытаюсь не звать тебя Берестом. Сам понимаешь, чем раньше мы начнём отвыкать, тем лучше… Я постараюсь не забывать.
– Ты права… Эвеста… Эвес… Эвис… может, Веста? Или слишком похоже? – задумался ястреб, не переставая нежно поглаживать невесту по плечу, по спине, по нежной щечке и стараясь не смотреть на ее припухшие губы. – Лучше, по-моему, просто Эви… или Весточка… а тебе как нравится?
– Мне пока никак, – огорчённо вздохнула Веся, – и это плохо. Мне теперь во всем чудятся чародейские загадки и проверки, и я уже думала… может, Феодорис проверяет, не выберу ли имя, слишком похожее на прежнее? Вот ты сколько лет жил с чужим и никто не заподозрил! А ведь они похожи… если подумать. Интересно, кто такое выбирал?
– А ведь ты права… чародеи и выбирали. Значит, точно снова проверка… Весенка, какая ты у меня сообразительная!
– Я рада этому. Приятно, когда жениху хоть что-то нравится, особенно чужое имя, – сделала печально-лукавое личико куница и едва не задохнулась от жаркого поцелуя. – Дест! Ты же сам говорил, что на сегодня хватит?!
– Я соврал… мне никогда не хватит. И ты снова права, я никак не могу привыкнуть… Пока ехали, столько раз смотрел на тебя и шептал, как воришка… Веся… Весенька… Даже не думал, что ты возьмешь мой браслет. И я хотел рассказать… ведь тогда, давно, вечером, я выпил совсем немного, просто и правда было весело… а тут ты стоишь… и такой свет необыкновенный, волшебный… меня так к нему и потянуло. И только сегодня я понял, ведь это я тогда ауру первый раз разглядел. А у тебя она особая, сиреневая…
– Перестань… а то я плакать начну.
– Не нужно, солнышко мое сиреневое… – Ястреб задумался и вдруг весело хмыкнул: – А знаешь, мне теперь твое новое имя очень нравится. Ты не забыла, про святого духа Эвеса, живущего в цветущей сирени? А про старинную богиню семейного очага Весту все помнят. И теперь я знаю, почему у тебя такое имя, ты святой сиреневый дух моего семейного счастья.
– Берест… – потянулась к нему Веся и, вздохнув, поправилась, – Дест… а ты мое счастье. И зови меня просто Эви, я выбрала. А все остальные пусть зовут Эвеста… я же чародейка!
На обед Саргенс остановил отряд возле небольшого и довольно невзрачного трактира, стоящего при въезде в село, и отправился разговаривать с хозяином, а путники с удовольствием слезли с тэрхов. Даже самое удобное седло начинает казаться пыточным приспособлением, когда сидишь в нем несколько часов.
– Я бы тебя не узнал, – грустно и еле слышно вздохнул Радмир, проходя мимо дочери, – если бы княжич обнимать не начал…
– Но это же хорошо? – резонно заметила Веся и побежала умываться, чародей предупредил, что обед всего полчаса.
Князь только вздохнул ей вслед, разумеется, с одной стороны, хорошо, но когда не узнаешь родной дочери и должен верить рассудку, а не собственным глазам и сердцу, то почувствовать себя счастливым за ее судьбу почему-то не получается.
– Трактирщик сказал, с той стороны еще никто не приходил, – сообщил Саргенс, когда все собрались за длинным столом в единственном зале трактира, – значит, путников может быть несколько. Думаю, она могла идти с ними. Но мы все равно проводим вас до самого поворота, оттуда у нас своя дорога.
Веся поняла, что говорит он это не столько для них, сколько для воинов отца, и смолчала, хотя вначале собиралась предложить чародею разбудить Рыжа. Если отец прикажет, послушный зверь будет следить только за встречными и не станет обращать внимания на нее.
– Может, мне поехать впереди? – Как выяснилось, у князя был заготовлен свой способ не пропустить сестру. – Мимо меня она не пройдет, издали рассмотрит.
Ольсен горько поморщился, вот его точно не следовало пускать вперёд, мимо него Кастина пройдет, задрав голову… или, еще хуже, упадёт в обморок. Придётся Весе лечить свою наставницу… и неизвестно, чего она той про него наговорит.
Он покосился на чародейку, в которой только при очень пристальном разглядывании можно было найти общие черты с княжной из клана Куницы, и тяжело вздохнул. Сам виноват, не следовало так нападать на девчонку. Ей сейчас и без него непросто… ну так ведь добра же и хотел. Такие, как она, обычно не переносят жалостливого сюсюканья, зато от колкой насмешки еще сильнее стискивают зубы и наперекор судьбе преодолевают очередное лихо.
– Я сделал по-другому, – любезно улыбнулся Саргенс, отрывая румяную ножку от жареного гуся и вручая ее ученице. – Эвеста, здешний хозяин отлично готовит гусятину.
– Спасибо, Сарг, я попробую, – небрежно поблагодарила Веся, сидевший рядом жених следил, чтобы ее тарелка не пустовала. – Дест и так меня обкормил… считает слишком худой. И как ты поступил? Успокой нашего гостя, он опасается разминуться со своей родственницей.
– Просто попросил хозяина послать на тот конец деревни своего прислужника, там на перепутье харчевня побольше, и хозяйка – его родная сестра, если прошел кто-то незнакомый, обязательно рассмотрит во всех подробностях, такая любопытная.
– Не иначе из клана Белок, – фыркнул один из воинов, и незаметно появившийся хозяин подтвердил:
– Оттуда и есть. Хотя и куницы, как я слыхал, не далеко ушли?
– Не о том разговор, – холодно остановил трактирщика чародей, и тот мигом стал серьезнее борзой, ставшей на след. – Твой парнишка еще не вернулся?
– Потому я и пришел. Вернулся он. Говорит, никого похожего пока не было, но гонец, что обедал час назад, сказал Маве, будто обогнал небольшой обоз из Ясновеня, первый, прошедший после зимы через перевал.
– Значит, мы скоро с ними встретимся, – довольно кивнул Саргенс, подумал и постановил: – После обеда воины пересядут на лошадей и не спеша поедут к повороту, а мы отправимся вперёд. Как встретим обоз, разобьём шатер и подождем остальных.