– Чего? – возмутилась княгиня. – Неужели я могла бы, как эта… нахалка, обзывать его уродом или презирать?! И где же он прятался?
– Дора… – нежно заглянув в ее глаза, повинился князь, – он не прятался. Это я придумал… он изменил имя и всюду ходил в маске. А тебе мы не признавались, так как не хотели… чтобы ты сокрушалась.
– Как это в маске? – непонимающе нахмурилась княгиня. – И как же его звали?
– Неужели ты еще не поняла? – укоризненно улыбнулся жене Илстрем. – Его звали Берест.
– Как это… Берест? – Губы Доренеи вмиг поджались, в глазах вспыхнула неприязнь. – Это плохая шутка, Илс!
– Это не шутка, а тайна… и запомни, рассказывать ее нельзя никому! – говоря это, князь загодя знал, хотя его жена обожает проявлять осведомленность во всех вопросах, однако о тех случаях, когда ошиблась или была неправа, сообщать не станет никому и ни за что. – Теперь, когда Дест излечился окончательно, он не желает, чтобы кто-то связывал его имя с бывшим прозвищем. За эти годы он нашел не только друзей, но и недругов.
На самом деле он нашел свою чародейку, тайком усмехнулся князь ловкости, с какой чародеи спрятали куницу. Нужно будет не забыть сказать спасибо кузену Феодорису. Да и Сарга с Ардестом он прислал как нельзя кстати, теперь Илстрем начал понимать, почему Бервод настаивал, чтоб они собрались в Ставине. Скорее всего задумал избавиться от него и Абероста здесь… хотя зачем зря гадать? Вот Сарг и поможет допросить злодеев… лгать чародеям не решается никто и никогда.
– И ты, вместо того чтобы устроить мальчика в безопасном месте и собрать лекарей, отправил его к степнякам? – Лицо княгини запылало возмущением.
– Дора, а ты не забываешь, каким самостоятельным он всегда был? – притворно оскорбился Илстрем, не желая выслушивать обвинения еще и в том, в чем виновен вовсе не был. Ему и своих грехов с лихвой хватало! – Думаешь, я его не уговаривал? И почему ты не вспомнила, что я отправил вместе с ним Ансерта, Даренса, Ранзела и Лирса?
Вдалеке раздался звук рожка, играющий отбой тревоги, и князь насторожился – что за странный сигнал? Но он повторился еще и еще, а вскоре в коридоре загрохотали сапоги, и в кабинет заглянул один из воинов князя.
– Илстрем, нас княжич Ардест отправил вас охранять! – отрапортовал он, и князь нахмурился, заметив на его щеке свежую царапину.
– Там очень жарко? Почему играли отбой?
– Нет, чародеи пришли вовремя, но раненые есть, их чародейка лечит, – обстоятельно отчитался воин, – а сигнал подал княжич Ардест, сказал, будто тревогу люди Бервода подняли по ошибке и с ним все в порядке.
– Он действительно жив. – Князь начал понимать замысел сына и усмехнулся, этого вполне может хватить, чтобы враги растерялись. – Они все живы и никто даже не ранен. Перенесите их в соседнюю комнату и приставьте охрану, один из людей Бервода шпион, чародеи собираются всех проверить своими способами.
Охранники хоть и понимали, что произошла какая-то ошибка, но пока не успели простить нападения ни самому Берводу, ни его наемникам и потому таскали спящих бесцеремонно и торопливо. Однако князь не сказал своим людям ни слова, и вмешался, лишь когда поймал вопросительный взгляд воина, в недоумении замершего возле Анастии.
– Женщину положи на диван, как только чародейка освободится, она ее разбудит, – скомандовал князь.
«И допросит», – прибавил он мысленно, глядя, как воины укладывают лгунью на диван, вытаскивают последнее безвольное тело и уважительно прикрывают за собой дверь.
Но тут он рассмотрел, как Доренея уверенно встаёт с кресла и направляется к девице, с которой последние три месяца носилась как с драгоценностью, и встревожился.
– Дора! Что ты намерена сделать? – шагнул было следом князь, но его остановил яростный окрик княгини.
– Иди к столу и отвернись, – приказала Дора, и Илстрем вытаращился на нее с изумлением, такой свирепой свою жену он не видел еще никогда.
Даже в те дни, когда княгиня сердилась или обижалась, она предпочитала говорить с холодной и едкой вежливостью, а не кричать.
Он собрался было попенять ей, негоже княгине разговаривать так грубо, но тут рассмотрел, с какой решимостью она приподнимает сарафан спящей вертихвостки, и мигом отвернулся. Тут она совершенно права, нечего ему там смотреть.
Доренея вернулась к креслу уже через минуту, молча шлепнулась на сиденье и обхватила себя руками за плечи, словно озябла.
– Дора, – князь немедля оказался рядом, обнял любимую и прижал к себе, – забудь про нее, родная.
Ну и пусть у жены вспыльчивый характер и чересчур болтливый язык, для него это совершенно не имеет значения. Зато она всегда одаривала его самой нежной любовью и родила ему четырех здоровых сыновей. И самоотверженно выкормила каждого собственным молоком.
– Какая же я дура, – всхлипнула Дора, – поверила ей! Ведь говорила Алтея, нужно показать ее целительнице!
– Хватит, Дорочка! Не стоит она твоих слез! – Князь нежно отер щеки жены собственным платком и не менее нежно поцеловал. – Вот допросят ее чародеи, и выдам бесстыдницу замуж в клан Вепрей… они быстро отучат лгать.
– Илес… а что там Дест говорил про самую лучшую девушку? – Мысли княгини уже вились в совершенно ином направлении. – Это не та ли чародейка?
– Спроси у него сама, – ловко ушел от ответа князь.
– Теперь я понимаю, – так же задумчиво вздохнула его жена, – почему этот грубый мальчишка всегда убегал через окно!
– Дора? Это что еще за мальчишка? – встревожился Илстрем, представив соперника, прыгающего в окно при его, князя, приближении!
– Младший сын Салмиты. Мы несколько раз приглашали его в вышивальную комнату на вечернее чаепитие.
– Лирсет? Бедняга! Вот теперь мне понятно, почему он так упорно не хочет ездить в Гнездо! – усмехнулся князь, сообразив, какому дотошному допросу подвергали ястребицы парня, пытаясь вытащить из него сведения об его командире.
– А где он теперь? – вернулась к прошлому мысль Доры.
– Теперь Ранзел командует отрядом, который собрал Берест. А Лирс и Даренс ему помогают. Ну а Ансерт ушел с братом, ты же знаешь, как его интересует алхимия. А в Цитадели хорошие учителя.
– Да? – Княгиня медленно, но верно рисовала в своём сознании новую картину событий и связей. – Но почему он не приехал?
– Не спрашивай меня того, чего я сам еще не знаю. Мы не успели сказать и нескольких слов, как ты привела эту… аферистку. Вот вернётся Ардест и все объяснит. Но не забывай про тайну, родная! И не забывай, все они чародеи!
– Как я теперь смогу про это забыть? – вздохнула Дора и вдруг обернулась к мужу так, чтобы оказаться лицом к лицу, и пристально уставилась в его усталые и любящие глаза. – Но, Илес… ведь тогда получается… ты мне не изменял?
– Конечно, нет… – с облегчением вздохнул Илстрем, наконец-то она это поняла! – Ты же знаешь, я всегда любил только тебя.
– Илес… – нежно прильнула к нему княгиня, и он искренне пожалел, что они находятся не в собственных комнатах. И вообще зря приехали в Ставин.
Доренея опомнилась первая, отстранилась, поправила воротник и прическу и виновато улыбнулась мужу.
– Прости… но она всегда убеждала меня в излишней доверчивости и говорила… впрочем, это уже неважно.
– Кто? – не понял Илстрем, еще горевший счастьем примирения.
– Мирсия. Я раньше не хотела тебе говорить… по слухам, она тайно встречается с Берводом. Ну, сам понимаешь…
– Вот теперь все понимаю, – снова разъярился князь, тотчас сообразивший, кто был крысой в его доме, – значит, именно через нее все наши тайны утекали к Берводу. А он далеко не дурак и сумел правильно сложить все кусочки! Можешь сказать ей… отныне они живут в деревне на юге. Чамиз давно хотел уехать из Гнезда, только из-за молодой жены и терпел губительную для него сырость.
– Хорошо, дорогой, – не стала ни спорить, ни защищать родственницу княгиня. – А Дест не сказал, когда они собираются пожениться?
– Не успел. Спроси сама, сейчас вернутся. – Илстрем как раз подсчитывал в уме соотношение сил и начинал успокаиваться. Его собственной стражи было в доме больше, чем охранников Бервода, и рассчитывать тот мог только на внезапность.
Однако первыми вернулись в кабинет не чародеи, а Ольсен. Без стука вошел в комнату, прошел к столу и сначала налил из графина охлажденного отвара трав и сухих фруктов, выпил в несколько глотков и лишь после тяжело сел на стул, изучающе рассматривая внучатого племянника.
– Ну, как у вас там? – не выдержал тот. – Не молчи.
– Он всерьез намеревался стать князем, – глухо сообщил мельник, – и вы все сегодня жили бы на свете последний день. Саргенс уже послал весточку Юнгельсу… Ты очень верно поступил, взяв наконец в Гнездо чародея.
– Но в Гнезде у меня преданные воины… – еще говорил князь, а сам уже ясно видел ту калитку, через которую так часто уходил собирать ранние цветки и почки старый травник Чамиз, пять лет назад внезапно женившийся на юной росомахе, встреченной на горной тропе.
– Вижу, ты уже сообразил, кто пустил в Гнездо людей Бервода, – мрачно кивнул Ольсен, – но не волнуйся, Юнгельс успел увести в свою башню Агедирса и домочадцев, и теперь наемников теснят с одной стороны твои охранники, с другой отряд привратной стражи. Сарг только что получил вестника и отправил меня сказать об этом тебе.
– А как у Деста?
– У него неплохо, Шангор со своими людьми помог захватить командира наемников, но их больше, и сейчас чародеи освобождают подворье. Бервод подменил твоих охранников на запасной калитке и впустил в сад три десятка своих людей. И эти самые отчаянные… среди охраны есть погибшие.
– Много?
– Трое. Но Эвеста ими занимается… надеюсь, ей удастся вытащить хоть одного из-за грани.
– А Эвеста… – робко попробовала имя на вкус княгиня, – это та…
– Это Эвесталия, твоя будущая невестка, – насмешливо сообщил ей мельник, – и она вырастила мне новую ногу… если вы не заметили. И вообще она чудесная девушка… точнее, чародейка.
– Ольсен! – В глазах Доренеи плескалось жаркое любопытство. – А ты случайно не знаешь… из какого она клана?