– Почему случайно?! Я был в Цитадели и все знаю. – По хитрому взгляду деда Илстрем сообразил, тот специально подводит княгиню к этому разговору, и отлично знал зачем.
Значит, хочет рассказать им тот вариант событий, какой счел лучшим Феодорис и какой можно будет спокойно рассказывать всем домочадцам и гостям из чужих кланов. Стало быть, и ему полезно послушать, и можно дать деду об этом знать.
– Ну, так не томи женщину, – притворно нахмурился князь, – и мне тоже хочется узнать, кого этот своевольник к нам в дом ведет.
– В семью, – поправил Ольсен, не моргнув и глазом. – Так как Эвеста южанка и холод переносит плохо, Берест… прости, Ардест решил поселиться в низовьях Ругора.
– Значит, и ты знал? – с упреком смотрела на мельника княгиня, и он с удовольствием отметил, что она не удивилась и не рассердилась.
Похоже, Илстрем наконец-то решил ей все объяснить, Саргенс как-то словно случайно обмолвился о своем умении делать амулеты, которые не дают проболтаться. И вполне возможно, князь, не желая чтобы княгиня раскрывала всем своим подругам его секреты, уже достал ей такой.
– Как я мог не знать, – притворно оскорбился Ольсен, – если именно мне Илс доверил за ними присматривать! Но разговор вроде не про Ардеста? А про его невесту?
– Ну, говори уже, – поглядывая на дверь, поторопил Илстрем.
– Так вот, она из клана Камышовых Котов, кошка, значит.
– А родичи?
– Нет у нее родичей, – печально вздохнул мельник, – пятнадцать лет назад чародеи отбили у хингаев неподалеку от Ойрета обоз с пленниками, там были женщины и дети, которых везли на продажу в восточное ханство. Со временем всем детям маги нашли родню или устроили в приемные семьи, лишь у одной девочки не нашлось ни дома, ни родителей. Зато был светлый дар, и чародеи оставили ее в Цитадели. А по рассказам о том, как она жила и чем занималась семья, определили, какой это был клан. Вы же знаете, камышовые коты селятся по берегам маленькими хуторками… стало быть, вся ее семья погибла.
– Но почему он не хочет жить в доме? – огорчённо вздохнула Дора. – Мы бы поставили им дополнительные печи.
– Разговаривай с сыном, – пожал плечами мельник, – я давно с ним не спорю. Или ты не слыхала, какая о нем шла слава? Дикий Ястреб все делает по-своему!
– Как не слыхать, – сникла княгиня и вдруг встрепенулась, – но ведь он же вроде отдал браслет кунице! Мне кто-то сказал…
– А ты не можешь припомнить имя того доброго человека, – едко прищурился дед, – который слишком много знал?
– Наверняка Мирсия, – подсказал князь, – как выяснилось, эта молодка грела постель Берводу. Ну и все новости ему таскала.
– Давно говорю, попроси у Сарга амулет. С ним ни одного словечка лишнего не проронишь!
– Я лучше отпущу травника в деревню, он давно просится, – глянув на побледневшую жену, отказался князь, – и прикажу внимательнее следить, кто и куда ходит.
– А я бы взяла амулет… – заявила вдруг Дора, – иногда и сама жалею… когда все расскажу.
Ольсен даже бровь на секунду вздёрнул от изумления, но тут же напустил на себя невозмутимый вид. А князь на миг растерялся, потом взял в руки ладонь жены и поднес к губам.
– Дорогая, раз ты хочешь, я попрошу. Но не считай это своей обязанностью, хорошо? А ты, Ольсен рассказывай… а то скоро нам будет не до спокойных бесед. Я хочу присутствовать на допросе каждого из пойманных предателей.
– Да я вроде ответил на ваш вопрос, – слукавил мельник, – если ещё чего хотите узнать, спрашивайте.
– Когда он отдал ей браслет? – интересовало княгиню.
– Только вчера вечером. А с утра мы к вам, порадовать, как положено, – спокойно заявил мельник, и Илстрем сжал губы, чтобы не выдать себя улыбкой, вряд ли Берест помчался бы радовать родителей, если не было какого-то важного дела.
Но выдавать деда и не подумал, Доренее будет приятна такая забота сына.
– А она… собирается ему отдавать свой? – осторожно, едва дыша, продолжала расспросы Дора.
– Да, насколько я знаю, она бы еще вчера отдала, – удрученно вздохнул мельник, – да нет у нее браслета.
– Как это так? – охнула княгиня и сразу сообразила: – Так она ведь сирота! Но я куплю ей браслет… если не понравятся те, которые найдутся в моем сундучке!
– Прости, Дора, – спрятал лукавую улыбку довольный своей маленькой проверкой Ольсен, – я немного неправильно объяснил. Она еще несовершеннолетняя, ей двадцать будет в середине цветеня. А таким верховный магистр не позволяет ни носить браслеты, ни выходить замуж. Но как исполнится Эвесте двадцать, так браслет ей учителя подарят, зачарованный.
– Ну так это уже скоро, – сама себе кивнула Дора, – но про Береста я все же никак не пойму. Они ведь ездили за невестой в Ясновень?
– Там сложная история, – вздохнул старик, надеявшийся, что предстоящая свадьба отвлечет княгиню от мыслей о кунице, – и я могу рассказать, если мне Илстрем разрешит.
– Ну, так и быть, – лицемерно вздохнул князь, истово желавший раз и навсегда разделаться со всеми старыми недоразумениями, – расскажи. Только коротко… и помни, дорогая, это тайна!
«Вот жулик, – едко ухмыльнулся про себя Ольсен, – все на деда свалил!»
– Дело в том, что княжна куниц девица не простая, переборчивая и смелая, и на выбор ей дали три месяца. Вот она и собиралась пожить у вас в Сером гнезде, женихов внимательно рассмотреть… да в дороге они попали в засаду, в этом году степняки что-то рано выползли. Надо сказать, куница хорошая лучница… и в бою хорошо помогла Ардесту с братьями, но самой не повезло. Наткнулась на шамана, и тот бросил в куницу неснимаемое проклятье. Вот княжичи и спасали девушку, срочно отвезли ее в Цитадель, а чтоб немного ослабить проклятье, Ардест под честное слово дал ей на время свой браслет. Тот у него теперь не простой, чародеи заговорили на защиту, но от чего точно – мне неведомо. Маги княжну, разумеется, приняли, но вскоре выяснилась печальная истина. Вылечить ее можно… но это далеко не просто и займет много времени, может, лет двадцать. Но загодя расстраивать Радмира не стали, поэтому с отрядом Береста некоторое время ездила Эвеста, под личиной княжны, разумеется.
– Ох, несчастная девочка, – расстроилась Доренея, привычно коснулась платочком глаз и поинтересовалась: – А князю куниц уже сказали?
Илстрем старательно прикрывал своим платком губы, опасаясь рассердить своей ехидной улыбкой деда, с необычайной ловкостью перемешавшего правду с вымыслом. Надо же, целую историю придумал, старый лгун! И говорит так уверенно, будто каждое слово – святая истина.
– А как же. Был он там два дня назад. Вот сегодня утром вместе из ворот выехали, он домой поехал, а мы сюда.
Глава двадцать седьмая
– Всё понял, – кивнул Ардест, нехотя отпустил руку невесты и поднялся с краешка дивана, на котором лежала Веся. – Охраняй ее, дед, я тебе потом все расскажу.
– Не нужны нам охранники, сами справимся, – непримиримо буркнула Кастина и села на его место с чашкой в руках. – Выпей, дочка, это мое зелье, которое ты сама усиливала. Тебе оно сейчас лучше всего будет. Ну а потом прислужники еду принесут… а вы чего встали? Собрались на допрос и идите себе!
– Идите, Дест… – тихо пробормотала целительница, – я немного поем и посплю часок. Ко мне во сне всегда сила быстрей возвращается.
– Ну, хорошо, вы тогда дверь заприте.
– Да по коридору все свои ходят, – проворчал Ольсен и уныло поднялся со стула, – просто приставь охрану.
– И приставлю, – княжич спрятал огорчённый вздох, бодро улыбнулся невесте и ушел, прихватив деда.
– Кася… ты тому парню не забудь настоечки дать…
– Лежи уже, яйца куриц не учат. Свекровь твоя недавно пыталась сюда прорваться, Саргенс не пустил. Сказал, ты все равно без сознания…
– Ты на что это намекаешь? – устало вздохнула Веся, откидываясь в пышные подушки.
– А ты не поняла? У них твой Берест чуть не в самодурах ходит, потому как никому не позволял себе советы давать. Вот она, небось, сейчас думает, будто сможет несчастной сиротке свои задумки изложить, а ты начнешь Ардеста пилить. Запомни мои слова, никогда так не делай! Не объединяйся со свекровью против мужа. И ему не позволяй под ее дудку петь. Все, кто на это пошел, потом сильно пожалели.
– А как же мне тогда с нею жить? Ведь она мать?
– У нее свой муж пылинки сдувает и еще трое сыновей есть. А кроме того, полный дом домочадцев, кузин, тётушек, племянников и племянниц! Есть кем командовать, вот пусть и командует. А у вас пока семья даже не создалась, вам нужно свой дом заводить и о своих делах думать. Хоть и не хочется мне так говорить… но Ольсен правильно ей сказал, про дом, какой Ардест якобы строить намерен.
– Почему якобы? – слабо возразила Веся. – Он все время это говорит. А я даже и не намекала, чтобы строить, думала, где-нибудь в крепости устроимся.
– Это сейчас неважно… главное, он решил, а князь придумает, где место понадёжнее… вот тогда не спорь. Илстрем зла не пожелает.
– Я тоже так подумала, – вздохнула Веся, – а теперь посплю… глаза слипаются… а ты не знаешь, что такое Антаиль?
– Как не знать… вот проснешься, и расскажу.
– Эви?! Эвеста? – мягкий, но назойливый зов прорывался сквозь сон, а теплые пальцы нежно гладили волосы, обводили скулы, невесомо прошлись по губам, скользнули ниже, на шею…
– Щекотно… – поежилась Веся и натянула повыше одеяло, – ты зачем меня будишь?
– А если не разбудить, потом снова станешь обижаться.
– У? – спросонья хмыкнула чародейка, открыла глаза и нахмурилась, вглядываясь в жениха. – А почему ты в куртке?
– Пришел предупредить, что уезжаю. Нужно проверить еще пару домов Бервода и съездить в Серое гнездо, предатель нанял почти пять сотен людей, и все они ждут сигнала.
– Так вы его уже допросили?
– Да. Всё, Эви, я пошел, меня ждут.
– Подождут еще пять минут, – резко села в кровати Веся и решительно откинула одеяло. – Пропусти. Где тут умывальня? А моя сумка с походной одеждой?