– Ну, – обернулся к стоящим в дверях женщинам княжич, – что я говорил?
– Эвеста, тебе лучше остаться здесь… отдохнуть и поесть, – шагнула вперёд княгиня. – Саргенс сказал…
– Пусть он сам попробует мне это сказать, – едко хмыкнула Веся, посмотрела на огорчённое лицо Доренеи и ободряюще ей улыбнулась: – Не волнуйтесь, матушка, ничего со мной не случится.
И торопливо побежала в умывальню.
– У вас есть время выпить по чашке отвара, – вежливо улыбнулась Ардесту уже одетая в мужской походный костюм Кастина. – Её я тоже заставлю немного перекусить. Пять минут действительно уже ничего не решают.
– Схожу предупрежу отца, чтобы ненадолго отложил отъезд, – совершенно не огорчённо развел руками Ардест и вышел прочь из комнат, которые ждали его шесть лет.
– Терсия… – направляясь за травницей к накрытому в соседней комнате столу, осторожно спросила княгиня, – а тебе зачем ехать? Может, отдохнешь?
– Я ведь Эвесте наставница, – мягко сообщила женщина, хотя уже успела это сказать не раз, да не была уверена, что занятая своими мыслями Доренея услыхала. Или поняла верно. – И потому последую за ней.
– А ты всюду с ней ездишь?
– Увы, – лгать травница не желала, – последний месяц я была далеко… но теперь больше не намерена отлучаться так надолго.
– А ты не могла бы выяснить… вернее, попросить, чтоб Эвеста поговорила с Дестом…
– Прости, – мягко улыбнулась Кастина, – но я не буду говорить с ней об этом. Насколько мне известно, княжич принял это решение сам, а у него слава человека, у которого обещания никогда не расходятся с делом. И поскольку Эви никогда не лжет, она сразу укажет на меня в ответ на вопрос Ардеста, кто именно ее пытается уговорить на то, что не мило им обоим.
– Но почему же не мило? Они ведь получат большие покои… пять комнат, я уже приготовила… – Доренее было очень трудно расстаться со своими мечтами.
– Отвар есть? – торопливо вошедшая в комнату Эвеста уже была полностью одета и на ходу пыталась заплести косу.
– Все есть, садись и поешь хорошенько. Да перестань терзать волосы, я тебе помогу. – Наставница решительно перехватила пышные пряди из рук ученицы, и та не стала спорить.
Села к столу, подвинула к себе тарелку, налила в чашку отвар и с кроткой улыбкой взглянула на внимательно рассматривающую ее княгиню.
– Матушка, тебе налить?
– Спасибо, – присела та напротив, – мы пили недавно чай. А можно задать тебе вопрос?
– Конечно, – улыбнулась Веся еще приветливее и взялась за ложку, – я с удовольствием отвечу.
– Перепутала все волосы, – тихо ворчала Кастина, исподтишка хмуро посматривая на упорную княгиню, не понимающую, что девочке нужно поесть, – куда спешила? Одна или две минуты ничего не меняют.
– Ты одобряешь намерение Ардеста жить на юге? Ведь там крайне опасно, – осторожно осведомилась Дора.
– Матушка, – опуская ложку, мягко улыбнулась ей Веся, прекрасно помня, как важны первые впечатления от встречи с незнакомыми людьми. Княжна догадывалась, насколько от ее ответа зависит будущий лад их с Берестом семейной жизни, – я пока лишь невеста… и идти против его решений мне не положено. Но Ардест рассказывал, как рано приходит в Серое гнездо осень, целыми днями льют холодные дожди, и женщины вынуждены сидеть у очага… а мне тогда подумалось, наверное, это он о матери тревожится! Небось мечтает забирать тебя из того холода хоть на время нескончаемых ненастий. На юг ведь осень приходит на два месяца позднее, и можно все это время гулять, наслаждаться солнцем, зеленью, южными плодами. И хочу загодя сказать, я с Дестом согласна и буду очень рада, если ты станешь к нам приезжать, как в Гнездо придут холода… или когда захочешь. А хингаев Дест разгонит, не сомневайся.
Девушка улыбнулась еще раз и принялась за густую наваристую уху, а Доренея торопливо поднесла платочек к лицу, чувствуя, как подкатил к горлу непрошеный комок. Было неожиданно приятно и печально осознать, что младшие сыновья уже тоже взрослые и самостоятельные мужчины и они не просто где-то бродят и играют в свои мужские игры, но и думают о будущем, о семьях и спутницах жизни и о теплом местечке в этой жизни для своей матушки.
– Все, кто на лошадях, отправились вперёд, – едва войдя в комнату, сообщил спутницам Ардест, – мы их легко догоним.
– Садись тогда и поешь, – кивнула Веся на тарелку, – тут вкусная уха. Я с кем еду?
– С Терсией, – чуть нахмурился Ардест, хоть и знал, при отце и его воинах он все равно не стал бы обнимать свое солнышко так откровенно.
И вдруг понял, как по вкусу ему пришлась спокойная, защищенная жизнь в Цитадели, доверие, сквозившее в словах и действиях чародеев, и спрятал вздох сожаления. Хоть и вернутся они в скалистое ущелье, где высятся над потоком мощные стены жилища магов, да ненадолго. А вот будущее, которое он всегда представлял довольно туманно, еще больше скрыто во мраке неизвестности, и надёжно светит в нем лишь единственная звездочка, его Весенка.
– Хорошая уха, – подтвердил ястреб, споро опустошив тарелку, и оглянулся на княгиню, умиленно следившую за тем, как он ест. – Матушка, мы, наверное, сюда уже не вернемся… из Гнезда поедем напрямик в Цитадель. Ничего не хочешь сказать на прощание? И передать для Анса?
– Хочу, – подавив вздох, кивнула Дора, – я благословляю вас с Эвестой и жду день, когда она сможет отдать тебе свой браслет. А строить дом, как выберешь место, тебе поможет отец… это будет наш свадебный подарок, не заботься ни о деньгах, ни о мастерах. Ансу передай мое благословение и скажи, пусть хоть весточку пришлет…
Княгиня всхлипнула и торопливо поднесла к глазам платочек.
Пятерка огромных тэрхов летела по дороге, нагоняя упущенное время, когда зверям пришлось с великой осторожностью пробираться по улицам города между повозками и пешеходами. Саргенс по каким-то своим соображениям оставил место для Веси на тэрхе замыкавшего отряд Береста, а сам мчался впереди, посадив позади себя травницу. Ольсену пришлось ехать с одним из людей князя, а сам Илстрем сидел впереди надёжного воина – лучника. На пятом тэрхе, под охраной крепкого мечника ехал крепко прикрученный к седлу десятник Бервода. У него на голове красовался мешок с прорезью для рта, но говорить наемник не мог, связанный заклинанием чародея.
– Оказалось, он один из «утешителей» дочки Бервода, – угрюмо рассказывал Весе ястреб, крепко прижимая к себе свое солнышко, – просто удивительно, насколько слепа была моя матушка! Себя я тоже не оправдываю… прости.
– Дест… не нужно про нее вспоминать, – ласково погладила его щеку прохладная ладошка, и княжич немедленно спрятал руки невесты в своих горячих ладонях, – давай лучше поговорим о другом. Я пригласила матушку пожить у нас осенью, и не вздумай сказать, будто ты этого не хотел.
– Весенка… – еле слышно шепнул княжич, и его горячие губы согрели ее щечку, опустились ниже, – ты мое солнышко. Конечно, я хотел… но сам бы позвать не решился. Да и некуда нам пока звать.
– Будет, – уверенно улыбнулась куница, – мне батюшка камней полный кисет дал, там не один дом купить можно, а твой обещал мастерами помочь… я не за это волнуюсь. Мне сейчас другое пришло в голову… а может, не нужно нам самим искать это место? Посмотри, какие они все умные… и ушлые! Твой отец, мой отец, дед, Кастина, Феодорис? Ты им просто объясни, чего хочется, и все.
– Я и сам собирался попросить у них совета, – не отрываясь от приятного занятия, отозвался Берест, тайком облегченно переводя дух.
Ну и зачем он целых два часа мучился сомнениями, стоит ли говорить Весе про Анастию или смолчать? И не обидится ли любимая, если он утаит от нее обидные новости? Но куница все поняла правильно… и на его давнюю шалость даже внимания не обратила. Впрочем… она и его шашни с Нирентой так же равнодушно восприняла. Так может, куница и вообще не ревнива? У них же законом разрешено брать вторую жену? Хотя ему никакая вторая и близко не нужна… но выяснить поточнее все же неплохо бы… вон его мать с батюшкой сквозь зубы почти пять лет разговаривала… из-за глупого подозрения.
– Веся…
– А? – тотчас отозвалась чародейка, ну, наконец-то, решился! Интересно, о чем можно было так сердито сопеть целых пять минут?
– Скажи… ты меня совсем не ревнуешь?
– А ты? – лукаво смотрела куница на слегка растерявшегося Береста. – Твоя очередь первым отвечать! Только честно!
– Да? – засомневался княжич, глядя в смеющиеся синие глаза, за которыми видел фиалковые, – ну хорошо… если честно… я уже об этом думал, если что-то замечу или что-то скажут… сначала спрошу у тебя. И даже если ты… – он смолк, проглотил вставший в горле комок и твердо договорил: – тебя не трону никогда. Но подлеца убью.
– Дест, – Веся просунула руку в распахнутый ворот его куртки, обвила шею ястреба и прижалась к нему так крепко, как могла, – ты забыл одну вещь… У куниц мужчин мало, и потому мы их ценим… и никогда не изменяем мужьям. Поэтому у меня могут быть только пациенты. А вот с ними бывает всякое… один раз я вытаскивала из-за грани молоденького лучника, а он никак не согревался… много крови потерял… я легла рядом и обняла его… так и грела, пока наши не отогнали врага и не вернулись. Тадор едва не рычал… а я тогда по наивности думала, это он сердится из-за того, что я от слабости уже встать не могла.
– Весенка… но я же не Тадор! Отлично знаю, на какие жертвы готовы истинные лекари ради раненых. Потому и говорю… обязательно спрошу тебя. А теперь твой черед отвечать.
– Ну хорошо… ты сам напросился! – свирепо уставилась на него куница. – Тогда знай, хотя в клане Куницы жены и не изменяют мужьям, но и их измен не любят. И стараются не допускать. Ну а уж если случится грех… обычно прощают. Но я теперь больше не куница! Я чародейка и камышовая кошка и никаких измен не потерплю. А про Ниренту молчу только оттого, что не имела тогда на тебя никаких прав. Но наперед знай… кошки ни с кем добычей не делятся! А ты моя добыча… драгоценная. И потому наказывать всяких нахалок… я буду очень сурово!