– Ничего, – Ольга перестала жевать, первый голод утолила и испуганно захлопала ресницами. До нее наконец-то пробилась мысль: она действительно Нискиню с Малом увидела впервые, но как складывались отношения у настоящей Елены ей не известно. Как-то неуютно стало, от слов Калинки.
– Ох, Ольха, скрываешь ты, не делишься, а сама-то бедовая, вон как глаза потемнели! Я ж по-доброму спрашиваю, помочь хочу! А как, если не знаю?
– Да не скрываю ничего, сама не знаю, – шмыгнула носом Ольга, ощутив жажду. Подняла кувшин, чтоб напиться, хлебнула и чуть не поперхнулась. Жидкость не была водой или отваром. Она теплой сладостью окутала все, даря тепло, ударив в голову – это было вино.
– Не успела тебя предупредить, прости. Говорят, ромеи пьют, разбавляя водой.
– Вкусное, – Ольга отпила еще, маленький глоток.
В дверь бани гулко стукнули, девушки даже подпрыгнули от неожиданности. Ольга быстро натянула штаны и рубаху, и только тогда Калинка отозвалась, позволив войти.
Сначала появилось что-то мохнатое, толи серое, толи золотистое, а за ним, склонив голову, чтобы не удариться, вошел Свенельд, сразу отойдя в сторону и пропуская княжича, который тоже нес в руках что-то завернутое в холстину.
– Здрава будь, княжна! И ты, девица… красавица, – Свенельд как стоял, так и замер, не имея сил оторвать глаза от Калинки.
– Вот, Ольха, здесь одежда для тебя, а это шуба и теплые сапоги, чтобы больше не мерзла, – сухо, как будто доклад командиру выдавил из себя Игорь, ткнул дружинника в бок, чтобы пришел в себя, развернулся и вышел. Свенельд послушно положил шубу с сапожками, пятясь и по-прежнему не спуская глаз с Калинки, вышел за ним следом.
– Ну-ну, говоришь ничего с княжичем… Да ты представляешь, что тебе принесли?! Это же золотистый соболь… А рубаха то какая красивая. Синева аж глаза режет, вышивка каменьями, да золотой нитью… Из каких таких припасов княжич достал? Да еще сам принес! – Калинка соскочила с лавки и бросилась к окну, – Ольха, а они не уходят. Давай, одевайся быстро! Ждут же!
– Зачем ждут?
«Мать и бабушка не позаботились, а чужой человек помог!»
– Так тебе же на пир нужно идти! Вот и стоят. А кто этот молодец статный, ты же с ним ускакала в Киев? Ох, красавец!.. Да не сиди ты! Давай помогу!..
И Калинка начала переодевать Ольгу. Та никак не хотела расставаться с теплыми штанами, справедливо рассудив, что под таким нарядом – широким и из плотной ткани, что принес Игорь никто и не увидит их, а ей хоть тепло будет. Калинка только покачала головой – чудит ромейка, ой чудит. Но перечить не стала – княжна же. Хуже будет, если простудится, а впереди праздники веселые, да гуляния в самом Киеве!
– Ух ты… Пропала моя головушка! – услышали девушки, появившись на пороге бани. Свенельд сорвал с головы мохнатую шапку и стукнул ею себя по бедру, с низким поклоном опустил голову. Игорь стоял спиною, неспешно повернулся, окинул равнодушным взглядом девиц, чем немного обидел Ольгу. Но она одернула себя – не стремилась крутить голову княжичу, а если и не сказал ничего, значит, одета соответственно.
– Что лебедушка… – донесся возглас Свенельда, который не преминул подойти к Калинке, – Дозволишь ли, красота, провести тебя на пир?
Калинка готова была идти за таким на край света, только характер был озорной, не сдержанный.
– И всего-то? – глаза-вишенки сверкнули и спрятались за черными ресницами. Ольха глянула на подружку через плечо, сдержала улыбку:
«И кто из нас бедовая? Ведь знает же, что честь оказывают, за стол княжеский просто так не сажают, а все равно дразнит. Поучиться что ли?»
– Служба, красавица, а потом, хоть за море-океан готов идти… – на полном серьезе проговорил Свенельд.
– Со службы не отпущу, – хмыкнул Игорь, – Вечер твой… Но если сыт… свободен до утра… Пойдем, княжна, ждут, – и легко так, под локоток, взял Ольгу и повел по вычищенному от снега двору в сторону, откуда доносились громкие крики – к княжьему терему. Носившаяся с посудой челядь беззастенчиво останавливалась и глазела на идущую пару.
– Чисто лебеди… Хороша княжна, как зорька ясна…
– Так вот какая княжна из ромеи…
– Княжна… – доносился обсуждаемый шепот.
Ольга краснела, ладошки вспотели, не хватало воздуха, шуба из золотистого песца вдруг сильно потяжелела, очень хотелось развернуться и убежать назад. Только куда? Свенельд, получив разрешение от княжича, не тратя время на разговоры, подхватил Калинку на руки и уже заперся в бане. Где разместилась Дира, матушка и поляницы она не знала.
– Не красней, они правду говорят, – тихо прошептал Игорь.
«Он меня успокаивает или?»
– Я не привыкла.
– Привыкай.
Оставалось переступить порог, за которым гулял княжеский пир, и Игорь остановился. Чтобы смотреть на него, Ольге пришлось поднять голову.
– Мы сейчас войдем. То место, которое ты выберешь за столом, решит твою судьбу. Так что думай, княжна, с кем ты ее свяжешь.
– Как это? Зачем ты меня пугаешь?!
– А я не пугаю, я загадал, – Игорь улыбнулся, – Скажи спасибо, что предупредил. Идем, заждались!
«Ну ничего себе! Спасибо нижайшее, княже! В загадки и отгадки мне сейчас самое время играть! Чурбан! Партизан из белорусских лесов!» – заметались мысли, что шальной ветер, подхвативший вуаль на ее голове, когда открылись резные створки дверей.
Большой зал, длинные столы, тут же окутал запах от смоляных факелов и ароматы пищи, а еще от многочисленных шкур и пролитого вина и трав. Но не пугал, не раздражал. Выкрикивавшие и шумевшие гости смолкли сразу, едва на входе возникла пара. Вздох восхищения и одобрения пронесся по залу. Даже факелы стали ярче гореть. Ольга справилась со смущением и осторожно обвела взглядом присутствующих.
В центре на возвышении сидел Ольх, после нравоучений Диры, Ольга не могла добавлять «князь», рядом с ним Дира, место за столом с ее стороны еще было. По другую сторону от князя, высокое кресло пустовало, Ольга догадалась – это место княжича. Матушка сидела за первым столом внизу, на первом месте, рядом тоже было свободно.
– Выбирай… – Игорь улыбнулся и подтолкнул девушку вперед.
Ольга шла мелкими шажками, внезапно захотелось разгадать загадку княжича:
«А что если Игорь прав? Если сяду рядом с маменькой – чужая ромейская женщина я… Если с Дирой – вечная служительница Макоши… Так где же мое место?!» – как назло, и ошибки не совершить – народ густо сидит, смотрят на нее. Но это уже не раздражало, – «Так кем же я должна стать? Служительницей? Нет… А если женой? Рядом с Ольхом сесть? Там одно кресло стоит, Игоря! Стояло бы два, пошла бы!»
И вот возвышение.
Дира смотрит сурово – Ольх гостеприимно.
А сзади Игорь подошел, дышит ей в затылок.
«Авось не пожалею!» – и только собралась сделать шаг в сторону Диры, уже ногу подняла, как услышала шепот сзади:
– Поклонись… ромейка…
«Уф! Спасибо, подсказал!» – склонилась Ольга и повернула в противоположную сторону, туда, где стояло свободное место Игоря, – «Прогонят с позором – в монастыре матушке компанию составлю!»
Но никто не прогнал. Игорю принесли точно такое же кресло, и он сел рядом. А Ольга встретила разгневанный взгляд Евпраксии. Но именно сейчас, девушка поняла – не хочет она в монастырь, не судьба ей и берегиней Макоши быть! Она выбрала – будет княгиней.
Глава 22
Княжеский пир напоминал обычную пьянку. Да-да. Стало так же скучно и почти невмоготу от бесконечного громкого шума изрядно выпивших гостей, каких-то совсем уж непонятных шуток – может, Ольга еще недостаточно знала язык, или вернулось ее неприятие перепивших мужчин. Разбирать, что к чему, не хотелось. Слабая попытка вызвать на беседу княжича не удалась – Игорь отвечал короткими фразами, сидел молча, ел, пил, как все.
«Когда же закончится эта мука?»
Немного разнообразили посиделки музыканты, но пронзительные, хоть и ладные звуки не упали на душу, а разбудили очередную непонятную жалость и грусть. Все больше становилось перепивших гостей, стали слышаться похабные «частушки». Ольга не краснела, а только удивлялась их складности и витиеватости. Ольх не обращал на нее внимания, о чем-то все время разговаривая с Дирой. Ольга лишь раз смогла услышать обрывок фразы:
– …наконец-то соединим усилия…
«О чем это он?» – сразу навострила уши Ольга, – «Против чего они силы-то собирают? Выходит: Дира с Любомиром не против Ольха?» Подслушать остальное не удавалось – Ольх наклонился к Дире, и девушке оставалось лишь гадать.
– Время позднее, когда мне можно будет уйти? – не выдержала Ольга и обратилась к Игорю. Он равнодушно ел кашу.
– Еще рано, – однозначно ответил княжич, и, неожиданно, резко встал. Он прошел к столу, где сидели гости-древляне во главе с Нискиней, наклонился над его сыном.
Мал попытался подняться, но Игорь положил руку на плечо и отчетливо произнес:
– Будешь таращиться на княжну – я твои зеницы на переносице соединю. Понял?
Как раз в этот момент музыканты взяли паузу, а гости внимательно следили за перемещением княжича и не орали, и слова, сказанные тихо для одного, услышали все, даже Ольга.
– А ты и на красно солнышко запретишь смотреть? – Мал сбросил руку княжича и поднялся с лавки, вылез из-за стола.
«Намечается драка» – констатировала Ольга, внимательно наблюдая, как два отпрыска знатных родов встали напротив друг друга, – «Зачем?!»
– Хоть какое-то веселье… – послышалось со стороны Ольха, у девушки глаза на лоб полезли, она с изумлением взглянула на него. А он улыбался и внимательно следил за парнями, – Пусть пар выпустят, потешат нас. Нискиня, ножи отберите! Да пусть на круг выходят!
«Им вино в башку ударило?» – продолжала паниковать Ольга, как девушка двадцать первого века, бывшая свидетелем к чему такое столкновение пьяных мужиков может привести.
– Так не интересно, княже! – Нискиня поднялся, улыбаясь во всю ширь белозубой улыбки, ничуть не переживая за сына.
Молодцы вышли на круг, отмахнувшись от дружинников, попытавшихся забрать ножи. Те беспомощно оглянулись на Ольха, он же махнул рукой – пусть так.