В постельных хоромах стены украшали картинами. Например, для царевича Петра Алексеевича (будущего императора Петра I) Карп Золотарев написал красками и золотом картину «Двенадцать месяцев и беги небесные». А для царевны Федосьи Алексеевны создали на полотне чудесное изображение трав и цветов. Заказывали для покоев и портреты.
К Пасхе 1671 года коллекция государя Алексея Михайловича пополнилась пятью «персонами» – то есть изображениями лиц домочадцев, авторства Салтанова. А когда царя не стало, его лик воссоздали для покоев нового правителя, Федора Алексеевича. Трудился над портретом тот же Салтанов, а еще Безмин и иконописец Симон Ушаков. Ушаков много лет работал для царского семейства – его авторству, например, принадлежит изображение царицы Марии Ильиничны Милославской с сыновьями.
Михаил Чоглоков создал на полотне портрет царицы Натальи Кирилловны, а позже – маленькой царевны Марии Иоанновны. В покоях царевны Натальи Алексеевны висел портрет ее брата Петра, а еще образы святых Петра и Павла. Царевна же Мария Алексеевна пожелала заказать портрет своего брата Федора.
А если все дневные дела пройдены, можно было и устраиваться почивать. Одеяла имелись атласные, перины – пуховые, и целый ворох разнообразнейших подушек. За сохранностью постельного белья следили очень тщательно и крайне тревожились, если обнаруживали прореху – считалось, что это могло быть следствием чьей-то ворожбы. Известно, что в июле 1648 года царь Алексей Михайлович потребовал особенно тщательно расследовать, откуда взялись дырки на его новой сорочке и на наволочках царицы Марии Ильиничны. К ответу призвали княгиню Авдотью Коркодинову, которая ведала царским бельем. Ну а та в свою очередь указала на портомою Алену Васильевну: дескать, та, вероятно, слишком усердно стирала. Вот и образовалась «проторочь». К слову, белье хранили в особых кипарисных сундуках, и ключ от них имелся или у самих государей, или у их самых доверенных лиц. Кипарисные сундуки, окованные железом, привозили из заморских стран. Внутри таких хранилищ обязательно выстилали стенки атласом или бархатом – чтобы не повредить тонкое белье, которое в них складывали. На больших сундуках можно было даже сидеть, а для красоты их расписывали вручную или покрывали блестящим лаком.
В XVII столетии модно стало украшать мебель, и особенно кровати, фигурной резьбой. У Федора Алексеевича, например, имелась кровать с четырьмя столбами, золоченой короной наверху, с росписями по сторонам и атласной обивкой. Царевна Екатерина Алексеевна, та самая, что питала слабость к поиску кладов, была обладательницей кровати с точеными ножками и столбиками, с подвесами и с орлами, в три аршина в вышину – то есть больше двух метров. Почти комната внутри комнаты!
Для покоев царевен Марии и Феодосии в 1686 году изготовили кровати с девятью столбиками, но самая роскошная была у государя Михаила Федоровича: полностью из резного дерева, она была вся украшена золочением, а ее занавеси обшивали плетеным золотым кружевом… Настоящее царское ложе!
И, конечно, в каждых покоях имелись светильники и подсвечники. Использовались даже ароматические свечи! Известно, что в 1686 году в аптеке Коломенского села царевна Софья заказала для себя двадцать шесть свечей с ароматами. В XIX веке Вильгельм Михайлович Рихтер записал в своей «Истории медицины в России», что ароматизатором часто выступала… корица. Ничего удивительного! Многие и сейчас любят коричный запах – он ассоциируется с уютом, теплом, домашней выпечкой…
Итак, ночь спускается на царский дворец. Царевны засыпают в своих покоях, утомившись за долгий суетный день. А назавтра их ждет новый. Если повезет, будет он наполнен событиями, выездами, гостями. А может и пройти в сонной дремоте, почти без происшествий и впечатлений. И так день за днем, день за днем…
Глава 9. Нарушительница запретов
Покорные воле отца? Практически всегда. Безропотные и не смеющие сказать ни слова? Вовсе нет. Царевны в теремах были очень разными по характеру. Но среди них есть одна, которая заслуживает отдельного подробного рассказа. Потому что царевна Софья прожила удивительную жизнь для женщины XVII века. Она не была «выставлена на продажу», и она сделала то, что до нее не удавалось еще никому. Незамужняя правительница России! Регентша при братьях! Настоящая нарушительница вековых запретов.
Софья появилась на свет 29 мая 1657 года. Ее отцом был правящий государь Алексей Михайлович, матерью – царица Мария Ильинична Милославская. Числом шестой ребенок у супружеской четы. И еще – багрянородная царевна. Часто говорят, что Софью назвали в честь тети, царевны Софьи Михайловны, но в это верится с трудом. Та самая, первая Софья, прожила всего два года, и вряд ли царственный брат решил выказать ей свое почтение.
Когда «приходил срок», царица удалялась с повитухой в мыльню, и именно там рождались дети. Вероятнее всего, и Софья появилась на свет таким же образом. Присутствовали при родах немногие (как тут не вспомнить о французской традиции собирать подле роженицы целый сонм родственников и важных персон, отчего несчастная будущая мать едва могла вздохнуть – не хватало воздуха!). И лишь когда убеждались, что все завершилось благополучно, посылали за государем. Царевна родилась невеликого роста – сорок пять сантиметров. А поскольку отец ее был вынужден отлучиться по важным делам, то праздничный обед по случаю появления на свет Софьи отложили на две недели.
Девочки из царского рода тогда получали не самый впечатляющий объем знаний, но Софья упорно желала продолжать обучение (это не отменяло традиционных занятий рукоделием). Ее склад ума был скорее мужским, нежели женским, и решимости ей тоже хватало. Историки часто сравнивают Софью с Петром, находя между ними много общего, – по всей видимости, царевна обладала немалой харизмой. Неудивительно, что впоследствии они не смогли «ужиться». Двум столь сильным личностям было тесно в одном дворце.
Когда умер государь, на престол взошел брат царевны, Федор, человек, которого прежде и не думали возводить на трон. Если бы не преждевременная смерть престолонаследника Алексея, не бывать бы Федору русским правителем… Итак, Федор сделался царем, однако правил недолго – шесть лет. И, когда он скончался, не имея наследников, Софья была уже взрослой женщиной.
В тереме в ту пору находились шесть царевен: тридцатидвухлетняя Евдокия, царевна Марфа двадцати девяти лет, Софья в ее двадцать пять, двадцатитрехлетняя Екатерина, Мария двадцати двух лет и самая младшая, Феодосия. Той исполнилось девятнадцать. Умная и образованная Софья позволила себе высказать мысль, которая ее сестрам вряд ли приходила на ум, – женщина тоже может править. Наследники еще малы. Была же когда-то византийская царевна Пульхерия!
Они не могли не знать про Пульхерию – история Византии всегда интересовала царя Алексея Михайловича. Элия Пульхерия Августа, дочь императора Аркадия, в 414 году сумела взять в руки власть над византийскими землями. А было ей только пятнадцать лет! Она становилась Августой, признанной сенатом, и регентшей при императоре Феодосии. История в России XVII столетия словно повторялась.
«Пульхерия римским миром управляла прекрасно, – написал о ней Созомен, – делала хорошие распоряжения, излагала, что должно, старалась правильно говорить и писать, и славу всего, что делалось, относила к брату».
Девушка-правительница справилась со своей ролью, она же устроила брак для своего брата, и только потом отошла на второй план. Вдохновленная этим примером, Софья решила действовать. Кроме того, регентство Софьи позволяло линии Милославских удерживаться у власти. Напомню, что Софья была дочерью царя от первой жены. И, когда Алексей Михайлович взял в жены Наталью Нарышкину, родня его покойной супруги закономерно волновалась – не пустят ли Нарышкины свои корни слишком глубоко у трона?
Считается, что молодую мачеху царевны не любили. Она вошла в их дом после целой череды горестных происшествий – смерти любимой матери и двух братьев, Симеона и Алексея. Наталья Нарышкина была всего на год старше одной из падчериц и на год моложе другой.
Однако после замужества именно она становилась главной на женской половине дворца, и царевны были вынуждены склоняться перед ней в почтительном поклоне. Вероятно, Софью и ее сестер куда бы больше устроило, если бы Алексей Михайлович не женился во второй раз. В таком случае именно они становились старшими женщинами терема. Но появление Натальи Кирилловны оттеснило их. А с рождением Петра у их родных братьев появлялся конкурент. Контраст был разительным: слабые и болезненные Федор с Иоанном – и абсолютно здоровый, подвижный Петр.
Софья была слишком независима и обладала слишком развитым умом, чтобы поладить с Натальей Нарышкиной. Та уступала ей и в силе характера, и в интеллекте. Добавим к этому решительные действия Артамона Матвеева – близкого свойственника Нарышкиных. За недолгое время он сумел приобрести огромное влияние на царя Алексея Михайловича и заметно потеснить Милославских (а также их ставленников) с разных важных постов. Софья, разумеется, знала, что ее родственников отправляют подальше из Москвы – в Казань и в Астрахань. Матвеев расчищал себе поле для деятельности, а ведь в глазах бояр он был безродным выскочкой! В тереме негодовали, в боярских палатах рассуждали – что делать?
При Федоре его родственники Милославские вернулись в Москву. Но на стороне Матвеева стоял князь Долгорукий, руководивший Стрелецким приказом… И вот в 1676 году Федор предпринял попытку уничтожить Матвеева – против него было начато расследование, поскольку Артамона подозревали в колдовстве. Приговор лишил его звания, имущества и отправил в Пустозерск. Аресту подверглись и ближайшие родственники Натальи Кирилловны, а всего с приближенными и слугами семьдесят человек. Вдовую царицу потеснили в тереме – теперь главенствующую роль заняла Ирина Михайловна, ее золовка, и так до 1679 года, до смерти «без пяти минут принцессы».