— Опознаю! У меня там дружок остался, мелкий, как сверчок, очень красиво поёт, посажу на вашего ворога, опосля укажет нам дом, где живёт осквернитель.
— Ну, просто детективное агентство «Лунный свет», и даже жучка подсадим! Ну, круто! А кстати, на этого Свешникова такого жучка подсадить нельзя? — во мне проснулись детективные амбиции, всегда мечтала стать кем-то очень крутым.
И вдруг в сознании промелькнула мысль, что, может быть, я недостаточно сильно хотела детей именно от своего придурка Толика? Поэтому меня жизнь наказала и заставила начать всё сначала, чтобы понять себя и найти самого достойного отца своему малышу, вон как о Фене переживаю? Забылась и подняла взгляд на Дмитрия. Так долго на него посмотрела, словно отца для своих будущих деток сейчас выбираю.
Вот гадство, он прочитал мои мысли! Улыбнулся, но не смутился.
Ситуацию спас Феня: «Хватит в гляделки играть, пора мне на дело собираться, пирожка возьму с собой, гостинца дружкам!»
Как-то очень быстро начали суетиться по моей небольшой горнице, пришлось отдать чуню, но оказалось, что под и правда лавкой у меня уже три пары обуви стоит, и сапожки, и новые чуни с богатой отделкой из узорной плотной ткани, прям-таки царские тапочки. А туфельки из парчи, я даже постеснялась в руки брать, они выглядят богато и как-то интимно. Не хочу новую волну смущения нагонять в наших сложных отношениях.
— Спасибо большое за гардероб и обувь, всё примерю, что подойдёт, оставлю, остальное попрошу Нюру вернуть. Неудобно как-то всё это…
— Неудобно мне за то, что не спас Ксению, ведь в тот позорный вечер чувствовал, что ей нужна защита. Это мой грех.
Проговорил, забрал Феню с пирогом и вышел.
Да уж! Я думала, что он как-то из-за меня старается, а это чувство вины за чужие грехи. Хорошие люди всегда так, а подлецам типа Толика и Эльвиры его распрекрасной – всё нипочём.
Вздыхаю и начинаю примерку обновок. Нюра вошла за посудой, и теперь мне помогает, гребнем, тем самым из слоновой кости мои волосы расчесала, про одежду рассказала, что и как носят. У меня целый сундук оказался, я его и не заметила. Обувь примерила и, к удивлению, всё подошло, словно эти вещички меня и ждали. И тут я задалась вопросом, а чьи это вещи?
Ответ не заставил себя ждать, обновки, какие не успела даже примерить княгиня Софья, покойная жена князя Дмитрия. Она, бедняжка, заболела и померла от удушья, не успели помочь.
Защемило мне сердце, всех стало очень жаль и деток, и Дмитрия, и, конечно, саму Софью, уж она, наверное, мужа обожала. Жила бы и радовалась, но вот такая судьба жестокая.
Ещё раз с благодарностью взглянула на одежду, всё новое, неношеное, в этом мире вещами разбрасываться не привыкли…
Неприятно, конечно, буду ходячим напоминанием князю о трагедии с женой, но у меня одежды нет. Денег нет! Документов нет, но зато есть какая-то легенда и вот это странное кольцо.
Висит себе на шее и никак себя не проявляет. Даже Дмитрий Васильевич его не учуял.
Перед сном покрутила в руках «наследство» и сделала правильный вывод:
— Может, ошибся Феня? А с другой стороны, пусть лучше так! Мне и без кольца проблем достаточно, — задула свечу и спать. Наконец-то чистая, мягкая, тёплая постель, в защищённом месте, и мне ничего не угрожает. Подумала и уснула…
Глава 28. Порочная связь
Григорий крикнул кучеру название самой модной лавки в купеческой слободке, и улыбнулся, заметив довольный взгляд Радмилы.
— Провезу тебя по самым богатым лавкам, купим всё, что пожелаешь!
— Манто соболье? — хитро прищурившись, прошептала свою давнюю мечту. За такую вещь она на всё готова.
— И муфту соболью с лентами! А ещё чулки кружевные, и сам хочу на твои ножки надеть красоту, поверить не могу, что дождался этой счастливой минуты! Не оставлю тебя, Радмила!
Прошептал так жарко и силой повернул румяное личико к себе, заставив поддаться и позволить себя поцеловать.
— Ой! Я не целованная. Ничего не знаю в этих тонкостях! Невинная девушка не сможет скрасить ваш досуг, вы мной быстро пресытитесь и оставите.
Вздохнула, но в глазах загорелся лукавый блеск. Игра им нравится, но о реальности пока никто не успел подумать.
В лавке Григорий оплатил все покупки, от щедрости кавалера у девушки голова закружилась.
Она сразу же накинула на плечи манто, новую шляпку на слегка потрёпанную при падении причёску и с великим наслаждением покрутилась у зеркала.
— Ты обворожительна! А сейчас поедем ко мне, пора ужинать, к матери твоей отправим посыльного, пусть сообщит, что ты с этой ночи моя! — голос Григория как-то едва заметно изменился. Внезапное ощущение собственника проснулось. Он эти безделушки не куда-то покупает, а девице, которая с этого дня станет его.
— О! Какой ты заботливый и внимательный! Может, купим сладости в следующей лавке?
— Да, хорошая идея, правда, мы господа, а в такие лавки обычно только прислуга за покупками заходит! Но пойдём.
Он приказал отнести все покупки в карету, подал руку Радмиле и повёл свою красавицу в следующую лавку со сладостями.
Прошли мимо небольшой харчевни, где приличные люди харчеваться любят в будние дни, и в этот момент кто-то крикнул:
— Здравия желаю, Григорий Емельянович! — пришлось остановиться, обернуться и неприятно удивиться. Личный дьяк дяди собственной персоной, только что вышел из заведения и заметил шикарную парочку, чинно прогуливающуюся по улице.
— И вам здравия, мы спешим!
— Не смею задерживать! Но простите, а девица из каких будет?
Не успел Григорий ответить что-то грубое, что не его это холопское дело, как Рада выдала себя:
— Аксёнова Радмила Савельевна!
— Не смею-с задерживать! — поклонился дьяк и словно растворился в толпе.
— Всё, едем! — внезапно Григорий повернулся назад и Раду за собой, так быстро, что она чуть не упала, проскользив по льду, присыпанному снегом.
— А как же сладости?
— Дома есть! Надо поспешить!
Настроение испортилось, манто теперь не греет, а холодит. Появилось нехорошее предчувствие, что эта порочная связь станет тайной и позорной. Он с ней вышел в свет, да какой свет, так на улицу прогуляться в первый и последний раз.
— Григорий Емельянович, я, пожалуй, возьму карету и домой!
— К чему эти женские глупости. Мы обо всём договорились! Ты теперь моя! Я же сказал, что позабочусь обо всём, значит, позабочусь! Это дьяк дяди, великого и ужасного Владимира Черноводова. Дядя и сосватал за меня боярыню из рода Роговых, но я не клялся ей в верности. Это договорная свадьба с северными, для усиления нашего рода.
— Постой, Рогова, Рогова. Эта такая блёклая толстушка, на свинку похожая! Глазки мелкие, носик пуговкой, точно пятачок и ротик такой маленький, его словно щёки задавили! Это она? — едва скрывая злой сарказм, Радмила всё же смогла выдать своё пренебрежение к более удачливой сопернице.
— Я к ней не притронусь! Имя тоже уродливое Марфа Рогова! Огромное приданое дают за неё! На наш с тобой век хватит. А после изведу её через год-два, как вы извели чучело Ксению!
— Ксеньку извёл купец, мамка дура, принизила, сделала сестру чучелом, а она настоящая княжна оказалась. Её бы замуж отдали за знатного и мне бы хорошую партию составили. Так что я такая же жертва, как и Ксения. Она чучело, но покорная была, да и не такая уродина, у Лебедевской породы все девки красивые, вот хоть бы и я!
— Лебедевская порода? Так у тебя кто-то из северян?
— Да, отец матери Влас Лебедев был, уже преставился, как все мужчины в нашем роду. А я теперь Аксёнова, барышня на выданье и без жениха, — Радмила скуксилась, платочком промокнула слёзы, но её кавалер о чём-то задумался.
Дорога к дому, где живёт младший Черноводов, заняла чуть больше времени, чем обычно, после снегопада снежное месиво тормозит движение.
— Скоро приедем, моя дорогая! — ему вдруг приятным нектаром показались эти простые слова, так запросто всё случилось, а, казалось, что придётся долго уговаривать и обивать порог, притом тайно, чтобы не прослышали об этом родные невесты и дядя.
Не успел подумать, как устроить Радмилу, неделю, пожалуй, она сможет прожить в его доме, в горницах, туда посторонним вход воспрещён, а после придётся найти ей достойные комнаты и горничную, где-то в центре, там таких девиц полно живёт, у многих знатных мужчин есть красивые крали на содержании.
Карета качнулась и остановилась. Из дома вышел лакей, помог господину и его гостье выйти, забрал многочисленные коробки и свёртки с подарками, и, как ни странно, совершенно молча, хоть бы знак какой подал.
Григорий первый вошёл в свой богатый дом и замер.
В кресле у небольшого камина сидит с книгой дядя собственной персоной. Он не читает, а терпеливо ждёт, как рысь ждёт свою глупую добычу, забывшую об осторожности.
Куропатки сами прилетели, с морозной свежестью вошли и замерли, забыв прикрыть дверь.
— Вот и вы, мои дорогие! А я заждался! — спохватившись, боярин Владимир Алексеевич встал, и раскинув руки сделал шаг навстречу Григорию. Словно хозяин этого дома встречает припозднившихся гостей.
— Дядя! Какими судьбами! — процедил сквозь зубы, быстро оглянувшись на Радмилу, у неё тоже личико замерло, как у куклы.
— Да соскучился по тебе, дай, думаю, прокачусь, проведаю. Ты же ко мне сам-то редко приезжаешь! А что за красавица с тобой?
— Это Радмила Аксёнова, и она останется у меня.
Неожиданно для себя, Григорий сделал шаг к своей зазнобе и проявил настойчивость. Чем, кажется, очень позабавил Владимира.
— Это мы после обсудим, кто и с кем останется. Девица поедет со мной! А ты через два дня с визитом к Роговым. Понял? — внезапно доброжелательность испарилась. Черноводов так посмотрел на племянника, что даже Радмиле захотелось спрятаться за плотную штору. Но он сказал, что она поедет с ним.
— Извините, мы, кажется, задержались в лавках, я могу взять вашу карету, дорогой друг, и домой! Своего-то отпустила, — пролепетала сообразительная Радмила, схватила с креслица свои подарки и попыталась улизнуть через парадный вход. Только бы не оставаться один на один с этим страшным мужчиной.