Однажды, стоя у окна в своей камере в Алексеевском равелине, Винский якобы заметил, что на стекле нацарапаны алмазом слова: O mio Dio![28] Заинтересовавшись надписью, он спросил своего охранника, кто содержался в этой камере. «Некому другому написать этих слов, — отвечал сторож, — кроме барыни, которая до вас здесь сидела. Она была привезена откуда-то издалека. Была молода, собой красавица и, должно быть, знатного рода, потому что ей прислуживали и за ней ухаживали не как за простою арестанткой. Прислуги у ней было много, кушанье ей носили хорошее, с комендантской кухни. Вскоре после того, как её здесь поместили, приезжал к ней сам граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский. Оставшись с ним глаз на глаз, долго и громко она говорила с ним, так что из коридора можно было слышать всё от слова до слова. Она очень сердилась на графа, кричала и, должно быть, бранила его за что-то, даже топала ногами. О чём они говорили, понять было нельзя, потому что барыня по-русски не умела и они разговаривали на каком-то иностранном языке. Граф уехал и после того более не приезжал. А её привезли беременную, она здесь и родила. Что было с ней потом — не знаю. Я тогда отпросился к родным, в побывку, а когда после отпуска воротился к своему месту, здешнее отделение было пусто». Рассказ, конечно, интересный — его впервые опубликовал П. И. Мельников-Печорский (сначала в 1860 году в заметке в «Северной пчеле», а затем, в 1867-м, в очерке «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская»{240}). Но уже Лонгинов сомневался в его подлинности{241}, а в дважды изданных (в 1877 и 1914 годах) мемуарах Винского этого эпизода нет, да и сам автор указал, что находился в заключении не в «секретном» Алексеевском, а в противоположном ему Иоанновском равелине{242}.
Ко времени появления знаменитой картины Константина Флавицкого легенда уже сложилась. «Что касается известной под именем княжны Таракановой интриганки, которая будто бы утонула в крепости во время большого наводнения 1777 года, то она была дочерью польского еврея, и выдвигал её в качестве так называемой дочери императрицы Елизаветы князь Карл Радзивил<л>, бывший в ту пору врагом Екатерины II. Во втором томе моих „Записок“ я ещё буду говорить об этой интриганке и расскажу, как граф Алексей Орлов, одно время намеревавшийся воспользоваться ею против Екатерины II, а потом сам же выдавший её, совершив тем самым едва ли не самое позорное и преступное из предательств, в котором, кроме него самого, участвовали Дик, английский консул в Ливорно, Рибас, негодяй, родом из Неаполя и испанец по происхождению, а также адмирал Грейг (дед нынешнего генерала Грейга). Эта интриганка умерла в родах в Петропавловской крепости, через два года после упомянутого выше наводнения» — так писал о ней в изданных на французском языке в 1867 году князь-эмигрант Пётр Долгоруков{243}. Обещанный второй том его «Записок» с подробным рассказом об интриге Орлова так и не был написан.
В сознание российской публики вошла романтическая история о любви и предательстве прекрасной женщины несомненно высокого и едва ли не царского происхождения — «княжны Таракановой». Чуждая России и не знавшая ни слова по-русски «авантюриера» стала отечественной жертвой династических распрей, несчастной, коварно обманутой и погибшей от произвола. Жаль, что «известную женщину» не причислили позднее к борцам с самодержавием — какой бы эффектный мог выйти памятник…
Конечно, этот образ не имел ничего общего с реальной «принцессой Елизаветой», но мифы живут по своим законам. Пленница Петропавловской крепости затмила своей персоной ту, в отношении которой власти и исследователи, пожалуй, имели больше оснований для волнения: таинственную монахиню Досифею — предполагаемую дочь императрицы Елизаветы и Алексея Разумовского, родившуюся около 1746 года, проживавшую в почётной изоляции в московском Ивановском монастыре и похороненную в родовой усыпальнице бояр Романовых в Новоспасском монастыре. Но история законопослушной затворницы не столь авантюрна, нет в ней ни бурных страстей, ни приключений, ни уголовного дела — вот и не сложилась красивая легенда.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ САМОЗВАНКИ, ВПОСЛЕДСТВИИ НАЗВАННОЙ ЕЛИЗАВЕТОЙ ТАРАКАНОВОЙ[29]
Между 1745 и 1753 — возможная дата рождения самозванки; место рождения, имена и социальный статус родителей неизвестны.
1761–1770 — согласно показаниям на следствии, после детства, проведённого в голштинском Киле, скиталась во владениях России, Турции и Персии.
1769 — якобы отправилась из Персии через российские Астрахань, Петербург и Ригу в прусский Кёнигсберг с покровителем, «персидским князем Гали».
1770 — жила в Берлине под именем девицы Франк.
1771 — пребывала в Генте под именем девицы Шелль и в Лондоне под именем госпожи де Тремуйль.
1772, начало года — переехала в Париж под именем Али Эмете, познакомилась с литовским великим гетманом М. Огиньским.
Конец года — объявилась во Франкфурте-на-Майне.
1773, июнь — 1774, 13 мая — находилась во владениях графа Лимбург-Штирумского под именами Али Эмете, Элеоноры, владетельницы Азова и княжны Волдомир.
1774, май — прибыла в Венецию под именем графини Пиннеберг, познакомилась с польским магнатом князем К. Радзивиллом.
16 июня — отправилась из Венеции с князем Радзивиллом в путешествие, конечным пунктом которого должна была стать Персия.
30 июня — самозванка со свитой прибыла в Дубровник.
8 июля — якобы получила из Венеции от неизвестного отправителя письма турецкому султану Абдулгамиду I и графу А. Г. Орлову и подложные завещания Петра I, Екатерины I и Елизаветы Петровны, впоследствии ставшие главными уликами её обвинения.
Лето — составила два письма султану, в которых назвала себя дочерью Елизаветы Петровны.
Сентябрь — командующий русским флотом на Средиземном море А. Г. Орлов получил в Ливорно письмо самозванки с обоснованием её прав на русский престол.
6 декабря — переехала в Рим.
1775, 16 января — встретилась в Риме с польским посланником маркизом Античи.
28 января — в письме графу Орлову из Рима выразила готовность передать свою судьбу в его руки.
15 февраля — прибыла в Пизу под именем графини Зелинской.
12(23) февраля — арестована капитаном гвардии Литвиновым на российском адмиральском корабле «Святой великомученик Исидор».
14(25) февраля — русская эскадра под командованием контр-адмирала С. К. Грейга вышла в море.
11 мая — корабль с пленницей на борту прибыл в Кронштадт.
26 мая — заключена в Петропавловскую крепость.
Конец мая — составлены девять «вопросных пунктов» и началось следствие.
Начало июня (?) — написала фельдмаршалу А. М. Голицыну и Екатерине II.
7 июня — императрица, возмущённая поведением самозванки на следствии, дала Голицыну указание вразумить её.
Середина июня (?) — второе письмо заключённой Голицыну.
29 июня — присланы 20 новых «вопросных пунктов» и новая инструкция императрицы Голицыну.
Около 25 июля — снова написала Голицыну и императрице и составила более подробную записку («Note») с изложением обстоятельств своей жизни.
25 июля — Екатерина II через Голицына предложила пленнице освобождение в обмен на правдивую информацию о её происхождении.
Между 6 и 12 августа — написала новое послание Голицыну.
26 октября — Голицын доложил императрице о тяжёлой болезни подследственной.
30 ноября — 1 декабря — исповедовалась православному священнику.
4 декабря — скончалась в Петропавловской крепости в седьмом часу пополудни от лихорадки.
5 декабря — похоронена на территории Алексеевского равелина Петропавловской крепости.
БИБЛИОГРАФИЯ
РГАДА. Ф. 6. Оп. 1. № 531, 532.
Бумаги из дела о самозванке, известной под именем княжны Таракановой. Из Государственного архива // Сб. РИО. СПб., 1867. Т. 1.С. 168–204.
Анисимов Е. В. Елизавета Петровна. М., 1999 (серия «ЖЗЛ»).
Лунинский Э. Княжна Тараканова. М., 1998.
Молева Н. М. Её звали княжна Тараканова. М., 2007.
Панин В. Н. О самозванке, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. По архивным источникам // ЧОИДР. 1867. Кн. 1. С. 1—91 (первая пагинация), 1—61 (вторая пагинация).