[225]. В историографии можно встретить такую мотивировку этого шага: Дмитрий был «лучший из русских военачальников того времени»[226]. Но если Дмитрию было всего 17 лет, то где он успел прославиться как полководец? Единственным военным походом Дмитрия до этого времени был успешный поход новгородцев с помощью сил князей Суздальской земли в 1262 г. на Юрьев (Дорпат) – один из главных центров ливонских немцев. Дмитрий, княживший тогда по повелению отца в Новгороде, считался командующим войском[227]. Если ему было всего около 12 лет, его командование могло быть только номинальным. Но коль скоро в 1267 г., когда Дмитрий уже не имел отношения к Новгороду, новгородцы тем не менее пригласили его командовать войском, значит, в 1262 г. его полководческие качества произвели на них впечатление. И тогда надо признать, что в походе на Юрьев Дмитрий был реальным командующим. А это значит, что ему вряд ли было тогда менее 17 лет. В 1265 же году новгородцы на юный возраст князя ссылались, чтобы не выпячивать истинную причину его удаления из Новгорода – уступку силе: речь ведь шла о признании новгородским князем великого князя владимирского Ярослава Ярославича, чей статус был незадолго до этого закреплен решением ордынского хана Берке. Скорее всего, реально Дмитрию было тогда около 20 лет (если бы больше, то мотивировка новгородцев выглядела бы совсем абсурдно). Соответственно, родился он в середине 1240-х годов.
В 1259 г. Дмитрий был посажен отцом в Новгороде[228]. В 1262 г. он возглавил, как уже говорилось, поход на Юрьев, подготовленный Александром[229]. Сильная крепость была взята «одинымь приступлениемь»[230] (в один приступ). Успех не получилось развить, так как не удалась предполагавшаяся координация действий с литовцами князя Миндовга, наступавшими на другой ливонский город – Венден (Цесис)[231].
После смерти Александра Невского (14 ноября 1263 г.) новгородцы сначала продолжали держать у себя князем Дмитрия, но в начале 1265 г. приняли на новгородский стол нового великого князя владимирского – Ярослава Ярославича[232]. Дмитрий отправился в Переяславль-Залесский, завещанный ему отцом. Но когда Новгород стал организовывать поход на Раковор, в качестве главного военачальника был приглашен именно Дмитрий Александрович.
Поход выдался тяжелым. Ливонские немцы нарушили договоренность о нейтралитете и выступили против русского войска. Битва с ними произошла 18 января 1268 г. Дмитрий со своим полком располагался на правом фланге. Именно его доблесть[233] и стойкость его воинов помогли одержать общую победу, хотя и ценой огромных потерь[234].
В 1270 г., когда Новгород вступил в конфликт с Ярославом Ярославичем, новгородцы пригласили Дмитрия на княжение. Но переяславский князь не выступил против дяди, сказав: «Не хочю взяти стола передъ стрыемь своим»[235] (не хочу занимать стол вперед дяди своего). В 1272 г., после кончины Ярослава, он вокняжился все же в Новгороде, но вскоре был вынужден уступить своему дяде Василию Ярославичу (самому младшему из братьев Александра Невского), получившему в Орде ярлык на великое княжение[236].
В 1277 г., после смерти Василия, Дмитрий Александрович, как старший в поколении внуков Ярослава Всеволодича, занял великокняжеский престол (и соответственно, стал и новгородским князем)[237]. В 1279 г. он задумал построить крепость в Копорье, на побережье Финского залива, из-за чего имел конфликт с новгородцами, впрочем, завершившийся миром в 1280 г.[238]
А в 1281 г. началась длительная борьба Дмитрия с его младшим братом Андреем Александровичем, княжившим в Городце-на-Волге.
В этом году, после смерти хана Орды Менгу-Тимура, на престол вступил его брат Туда-Менгу[239]. И зимой 1281/82 г. по его повелению был совершен поход в Северо-Восточную Русь. Андрей Александрович отправился в Орду и привел оттуда войско против Дмитрия. Целью похода являлся Переяславль. К татарам, возглавляемым Ковадыем и Алчедаем, присоединились князья Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский и Константин Борисович Ростовский. Были опустошены Муром, окрестности Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова и Твери. Дмитрий Александрович покинул Переяславль, и 19 декабря город был взят. Великий князь отправился в Новгородскую землю, думая укрепиться в Копорье, где двумя годами ранее он построил каменную крепость. Но новгородцы воспрепятствовали Дмитрию, и он был вынужден отказаться от этого замысла. Союзником великого князя выступил Довмонт, князь псковский, вывезший из Копорья «товар» (имущество) Дмитрия; поэтому можно полагать, что Дмитрий нашел убежище именно в Пскове. Андрей Александрович, отпустив татар в Орду, приехал в феврале 1282 г. в Новгород, где был посажен на новгородский стол[240]. К нему, таким образом, переходили прерогативы великого князя владимирского.
В чем обвинил Андрей Дмитрия перед ханом, источники не сообщают. Можно допустить, что Дмитрий не поехал к Туда-Менгу за новым ярлыком на великое княжение, как было положено, и это было использовано Андреем.
Но вскоре Андрей уезжает из Новгорода во Владимир, а оттуда отправляется в свой удельный Городец и затем в Орду; в то же время в Торжок (город, находившийся под совместным управлением Новгорода и великого князя) пытаются войти наместники Дмитрия. Против последнего выступают походом новгородцы в союзе с тверским (им был тогда Святослав Ярославич) и московским (Даниил Александрович, младший сын Александра Невского) князьями. Войска встречаются у Дмитрова, и стороны приходят к мирному соглашению[241].
Очевидно, что после того как приведенные Андреем татары покинули Северо-Восточную Русь, Дмитрию удалось вернуться в Переяславль (встретиться с его войском у Дмитрова новгородцы, тверичи и москвичи могли только в случае, если Дмитрий шел с востока, от Переяславля), и он начал восстанавливать свои великокняжеские права. При этом контрнаступление Дмитрия Александровича было столь внушительным, что Андрей вынужден был покинуть Владимир и вновь отправиться за помощью в Орду.
Андрею в Орде была дана новая рать – на сей раз под командованием Туратемира и Алыня[242]. В условиях второго вторжения Дмитрий Александрович принимает решение, имевшее серьезные последствия: он «съ своею дружиною отьѣха в Орду к царю татарскому Ногою»[243]. Что значил этот шаг?
В последние два десятилетия XIII в. в западной части Золотой Орды существовало фактически независимое политическое образование, во главе которого стоял Ногай – внучатый племянник Батыя. Ногай пользовался огромным влиянием в Юго-Восточной Европе и сопредельных регионах – в зависимости от него временами были правители Болгарии и Сербии, с ним считались в Византии, Венгрии, Иране, Египте[244]. Ядром его владений было Нижнее Подунавье и Поднестровье, а ставка располагалась в районе г. Исакчи в низовьях Дуная[245]. Кочевое население этих территорий считалось, в соответствии с монгольской традицией дуального военно-территориального деления, «правым крылом» Орды, и Ногай являлся его предводителем[246]. Как раз в описываемое время, после смерти Менгу-Тимура, Ногай превратился в фактически независимого правителя, и приезд к нему великого князя владимирского был, по-видимому, первым серьезным контактом с князьями Северной Руси, послужившим началом создания там собственной сферы влияния Ногая.
В следующем 1283 г. Дмитрий вернулся на Русь. Андрей, несмотря на поддержку его новгородцами, вынужден был уступить великое княжение («съступися брату своему»). Боярин Семен Тонильевич, один из зачинщиков и руководителей обоих походов против Дмитрия, был убит по его приказу в Костроме. В самом конце года «приде Дмитрии князь с братомъ своимъ Андрѣемъ ратью к Новугороду и с татары и со всею Низовьскою землею, и много зла учиниша, волости пожгоша… и створиша миръ; и сѣде Дмитрии в Новѣгородѣ на столѣ своемъ»[247] (пришел князь Дмитрий с братом своим Андреем войной к Новгороду, и с татарами и всей Низовской землей [т. е. с войсками из Северо-Восточной Руси], и много зла учинили, волости пожгли… и заключили мир; и сел Дмитрий в Новгороде на своем столе). Из этого сообщения прямо следует, что Дмитрий вернулся от Ногая с ордынским отрядом, присутствие которого и вынудило Андрея отказаться от борьбы с братом и даже демонстрировать показное единство с ним, выступив против сочувствующего Андрею Новгорода.
Таким образом, в 1282–1283 гг. произошли события, немыслимые в правление Менгу-Тимура: сильнейший князь Северо-Восточной Руси отправился за помощью против занявшего его место по воле Орды брата не ко двору волжского (правившего из столицы Орды – г. Сарае на Волге) хана, а к главе одного из улусов, входивших в Орду; причем он получил требуемую поддержку, а его соперник вынужден был подчиниться.