[271]. При поддержке Ногая ханом стал Тохта, сын Менгу-Тимура, ранее вынужденный скрываться от Телебуги. Ногай рассчитывал, что троюродный племянник подчинится его воле как старшего в роде – «аки», будучи обязан ему воцарением[272]. Первоначально расчет Ногая вроде бы оправдывался. В 1293 г. по его требованию Тохта казнил 23-х эмиров, служивших Телебуге[273]. Среди казненных был Туратемир, очевидно, тот самый, что возглавлял поход против Дмитрия Александровича в 1282 г. Ко времени вскоре после воцарения Тохты следует отнести и расширение владений великого князя Дмитрия Александровича и его сторонников за счет территорий, принадлежавших князьям-вассалам Телебуги. Именно тогда, по-видимому, Углич был передан в состав великого княжения Владимирского, а Можайск, принадлежавший Смоленскому княжеству Федора Ростиславича, включен во владения Даниила Александровича Московского[274].
Но казнь эмиров в 1293 г. была последним действием Тохты в пользу Ногая. После того как в том же году к нему приехали Андрей Александрович, Федор Ростиславич, Дмитрий и Константин Борисовичи Ростовские, хан послал на Дмитрия Александровича и его союзников войско во главе со своим братом Туданом (Дюденем). Великий князь бежал в Псков. Были взяты города Владимир, Суздаль, Муром, Юрьев, Переяславль, Коломна, Москва, Можайск, Волок, Дмитров, Углич[275]. Андрей Александрович стал великим князем владимирским, Федор Ростиславич получил Переяславль – столицу собственного княжества Дмитрия Александровича, Углич достался сыну Константина Борисовича Александру. Одновременно Андрей и Федор произвели обратный обмен своими удельными княжествами: Федору возвращался Ярославль, а Андрею – Городец[276]. Крайней западной точкой продвижения татар стал Волок; оттуда они отправились восвояси, а Андрей двинулся в Новгород и 28 февраля 1294 г. взошел в качестве нового великого князя владимирского на новгородский стол. Вскоре Дмитрий сумел перебраться из Пскова в Тверь (к своему союзнику Михаилу Ярославичу), откуда начал переговоры с Андреем. В источниках зафиксирован один пункт заключенного тогда мирного соглашения: «А Волокъ опять Новугороду»[277] (А Волоколамск опять переходит к Новгороду).
Перечень взятых Дюденем и союзными Тохте русскими князьями городов позволяет расширить представления о сфере влияния Ногая на северо-востоке Руси (города, принадлежавшие князьям – союзникам Тохты, естественно, не разорялись). В коалицию его вассалов входили, кроме Дмитрия и Даниила Александровичей и Михаила Тверского, также суздальский, юрьевский и дмитровский князья. К ней же следует отнести правителей Муромского и Рязанского княжеств (Коломна была тогда рязанским городом). В то же время среди нетронутых Дюденем городов, помимо принадлежавших Ярославскому, Городецкому и Ростовскому княжествам, наличествует Стародуб. В 1281 г. стародубский князь был союзником Андрея Александровича. Очевидно, он сохранил принадлежность к этой группировке.
Традиционное представление о полной победе в результате похода Дюденя «просарайской» группировки князей сталкивается с непреодолимыми противоречиями. Еще в то время, когда татары находились в Москве, в Тверь вернулся из Орды (несомненно, Ногаевой) местный князь Михаил Ярославич; узнав об этом, Дюдень и Андрей не решились напасть на Тверь[278]. Но ведь Михаил не был сильнее Даниила Московского или тем паче великого князя Дмитрия Александровича, а их стольные города пали. Весной 1294 г., после переговоров с Андреем, Дмитрий возвращался в Переяславль, т. е. отчинное княжество было ему возвращено[279]. Более того, разные летописные памятники рассматривают Дмитрия вплоть до его смерти в том же 1294 г. в качестве великого князя владимирского[280]. Все эти факты получают объяснение при должном внимании к известию, сообщающему о приходе в Северо-Восточную Русь той же зимой 1293/94 г. еще одного татарского войска: «Тое же зимы цесарь татарскыи приде въ Тфѣръ, имя ему Токтомѣрь, и много тягости людем учинивъ, поиде в своя си»[281]
(В ту же зиму пришел в Тверь татарский царь по имени Токтомер, и много тягости людям учинив, пошел восвояси). Обычно поход Токтомера трактуется как военная акция Волжской Орды против Тверского княжества[282]. Казалось бы, это логично: ведь Тверь не была взята Дюденем, и для приведения тверского князя в покорность был нужен еще один поход. Но по времени появление Токтомера совпадает с уходом из Северо-Восточной Руси Дюденя: войско последнего отправилось восвояси от Волока через Переяславль в феврале (Андрей, поехавший из Волока в противоположном направлении, в Новгород, был возведен на новгородский стол 28 февраля), а поход Токтомера состоялся еще зимой, т. е. не позднее того же февраля. Между тем, как уже отмечалось в литературе[283], ранние летописи указаний на военные действия Токтомера в Тверском княжестве не содержат; они говорят лишь о «тягости»[284], а так называлось не военное разорение, а поборы[285]. Кроме того, если бы речь шла о военном походе против тверского князя, следовало бы ожидать предлог «на» или «к»[286], а в летописном известии говорится о приходе Токтомера «в» Тверь. Следовательно, остается полагать, что войско Токтомера пришло не из Волжской Орды, а из Орды Ногая. Оно двигалось вслед за поехавшим вперед Михаилом Тверским; именно приближение Токтомера заставило Дюденя отказаться от похода на Тверь (судя по хронологии, Токтомер продвигался на тверскую территорию практически одновременно с отходом Дюденя от Волока), а на плечи населения Тверского княжества легла «тягость» – обязанность содержать отряд Токтомера[287] (а также, возможно, и побор в счет платы за оказанную военную помощь).
Присутствие на стороне Дмитрия Александровича и его союзников в марте 1294 г. татарского отряда объясняет последующие события. В руках противников Андрея, Даниила Московского и Михаила Тверского, оказался Волок – город, находившийся в совместном владении Новгорода и великого князя и в географическом отношении отделенный от Новгородской земли тверской территорией. Дмитрий Александрович соединился со своими союзниками, и Андрей был вынужден ввиду присутствия на стороне его противников татарских сил пойти на заключение мира: он вернул Дмитрию великое княжение и Переяславль, взамен сохранив за собой новгородский стол (о сохранении за Андреем Новгорода говорит тот факт, что новгородский посадник возвращается после заключения мира в Новгород по его повелению[288]), князья «проногаевской» коалиции возвратили Новгороду также Волок. Таким образом, вопреки обычному взгляду, поход Дюденя, благодаря контрдействиям Ногая, имел ограниченный конечный успех – из-под власти Дмитрия Александровича удалось изъять только Новгородскую землю.
Но Дмитрий Александрович фактически не успел вновь вступить в свои права великого князя владимирского и князя переяславского – он умер по дороге из Твери в Переяславль[289]. Теперь Андрей уже с полным правом, как старший из потомков Ярослава Всеволодича, отца Александра Невского (за которыми был закреплен великокняжеский стол[290]), занимал владимирское великое княжение.
Таким образом, в 1280-х – начале 1290-х годов в северо-восточных русских землях на фоне борьбы за сферы влияния между Волжской Ордой и Ордой Ногая происходили серьезные изменения в распределении княжеских владений. В 1283 г. великий князь владимирский Дмитрий Александрович, исчерпав возможности противостоять Волжской Орде и союзным ей князьям своими силами, обратился за поддержкой к Ногаю. Это был расчетливый политический ход, приведший к серьезным последствиям. Орда Ногая, более удаленная от Северо-Восточной Руси, чем Волжская Орда, имела меньшие возможности для постоянного политического контроля. По убедительному выводу А. Н. Насонова, во владениях князей-вассалов Ногая произошел переход к самостоятельному сбору ими ордынской дани; впоследствии этот порядок распространился на всю территорию Северо-Восточной Руси[291]. Войска, посылаемые в Северо-Восточную Русь Ногаем, не осуществляли, в отличие от войск Волжской Орды, масштабных разорительных походов: их действия носили ограниченный характер (поход на Новгород с Дмитрием Александровичем в 1284 г., поддержка Дмитрия Борисовича в Ростове в 1289 г. и князей-сторонников Ногая в Твери в 1294 г.)[292].
Если подводить итоги деятельности Дмитрия Александровича, можно с уверенностью сказать, что эта личность оказалась в тени незаслуженно. Дмитрий был князем, достойным своего выдающегося отца. Среди его полководческих достижений взятие города Юрьева с каменными стенами в 1262 г., победа под Раковором 1268 г., наконец первая в Северо-Восточной Руси победа над ордынцами (изгнание «царевича» в 1285 г.). Долгосрочными последствиями деятельности Дмитрия стали переход к сбору дани великими князьями владимирскими, а также, вероятно, исчезновение в Северо-Восточной Руси баскаков – ордынских чиновников, контролировавших деятельность князей (последнее упоминание здесь баскака относится к 1305 г.)