[316]), является ошибочным.
Ныне мы знаем, что в период ордынской власти над Русью Литва осуществила успешную экспансию на западные и южные русские земли. В конце XIII – начале XIV в. в состав Литовского государства вошли Полоцкая и Пинская земли, в середине XIV в. – Волынь, в 1360-е годы – Киевская земля и большая часть Черниговской земли, в конце XIV – начале XV в. – земля Смоленская[317]. Но для 1260-х годов такой сценарий еще никоим образом не выглядит предопределенным. К Литве из русских территорий отошла тогда только так называемая Черная Русь (в верховьях Немана) с Новогрудком. До 1263 г. в Полоцке правил литовский князь Товтивил, но это еще не было присоединением Полоцкой земли к Литве, и позже в Полоцке вновь княжили представители местной ветви Рюриковичей[318]. В то же время законный отчич Литвы Войшелк крестился на Руси в православие, называл Владимира Васильковича Волынского «отцом и господином», наконец, передал литовское княжение – сначала половину, затем, после своего пострижения, всё – русскому князю Шварну, – т. е. налицо «династическое взаимопроникновение» между Литвой и Галицко-Волынской Русью. И во что оно выльется – в княжение в русских землях литовских князей или русских в Литве, – было тогда совершенно неясно.
Династический фактор в Средневековье имел первостепенную важность. Позже, в первой половине XIV в., именно прекращение мужской линии династии Романовичей в Галицко-Волынской земле во многом предопределит ее раздел между Литвой и Польшей[319]. Если бы Шварн Данилович и Юрий Львович поделили княжение в Литве, или если бы его получил один Юрий, Литва вполне могла превратиться в русское княжество: несомненно получило бы серьезный импульс к распространению там православие; у Юрия, в отличие от Шварна, было потомство. После отца Юрий в начале XIV в. стал правителем всей Галицко-Волынской земли, и к этому времени могло бы сложиться крупное русско-литовское государство с русской династией во главе и православием как единственной религией. Но происшедшее в 1267 г. перекрыло эту возможность: сначала Войшелк нежеланием дать княжение своему крестнику Юрию, затем Лев – убийством Войшелка, которое ослабило позиции в Литве Шварна и перспективы распространения там православия (чему влиятельный и популярный среди литовцев Войшелк служил бы, останься он в живых, ярким примером). В результате к власти в Литве пришел ревностный язычник Тройден, и ее христианизация сошла с повестки дня[320]. Альтернатива была упущена.
Глава 7Юрий Данилович
В 1317 г. московский князь впервые получил великое княжение владимирское: «…прииде изъ Орды князь велики Юрьи Даниловичь на великое княжение, а с нимъ царевъ посолъ Ковгадыи»[321](пришел из Орды великий князь Юрий Данилович на великое княжение, а с ним ханский посол Кавгадый). Обычно это событие рассматривается в контексте борьбы Москвы и Твери, Юрия Даниловича Московского с Михаилом Ярославичем Тверским, причем сам факт вступления московского князя на великокняжеский стол заслоняют последующие драматические коллизии – разгром Михаилом Юрия в битве при Бортеневе в декабре 1317 г. и казнь тверского князя в Орде в ноябре следующего, 1318 г. Занятие Юрием великокняжеского стола обесценивает, казалось бы, тот факт, что в 1322 г. он его лишился; куда более важным всегда виделось вступление на великое княжение младшего брата Юрия, Ивана Калиты, в 1328 г. – ведь он сохранил главный на Руси стол до конца жизни (1340), а после него великое княжение занял его сын Семен. Однако на самом деле именно событие, происшедшее в 1317 г., было знаковым по своим последствиям.
Ко второй половине XIII в. в Северо-Восточной Руси сформировалась политическая система, характеризующаяся наличием нескольких (более десятка) княжеств, управлявшихся определенными ветвями потомков Всеволода Юрьевича «Великое Гнездо», а также великого княжества Владимирского (в источниках именуемого «великим княжением»), самого крупного и освоенного. Великое княжение получал по ярлыку хана Орды правитель одного из княжеств. Его владения при этом вырастали за счет территории «великого княжения» в несколько раз. Кроме этого, обладатель великокняжеского титула становился главным князем не только в Северо-Восточной Руси («Суздальской земле», как она именуется до начала XIV в. в источниках), но, пусть номинально, на всей Руси. Он имел право именоваться «князем всея Руси» (с начала XIV в. – «великим князем всея Руси»). До конца XIII столетия это общерусское «старейшинство» владимирских князей было обусловлено тем, что они владели Киевом – древней столицей Руси. Позднее Киев был утрачен, но номинальное главенство владимирских князей над всей Русью продолжало признаваться[322].
Однако борьбу за ярлык на великое княжение могли вести не все князья Суздальской земли. Это было право только потомков Ярослава Всеволодича – первого князя, получившего ярлык на великое княжение от монгольских ханов[323]. Великими князьями, следовательно, не могли стать князья ростовские, ярославские, углицкие, белозерские, юрьевские, стародубские, происходившие от других сыновей Всеволода Юрьевича – Константина, Святослава и Ивана[324]. Круг претендентов ограничивался князьями переяславскими, Городецкими, московскими, тверскими, костромскими и суздальскими. Но и из этого круга права на великое княжение мог предъявлять не каждый. Монгольские правители в основном следовали нормам наследования княжеской власти, принятым на Руси, согласно которым претендент на княжеский стол должен был быть «старейшим» в семействе плюс иметь право на искомое княжение и «по отчине»[325]. Соответственно, ярлык должен был принадлежать «старейшему» среди потомков Ярослава Всеволодича. Оспорить его право мог только следующий, второй по старшинству, – в случае, если ему удавалось обосновать какую-либо вину «старейшего» перед ханом. Кроме того, необходимо было соблюсти принцип «отчины» – на великое княжение мог претендовать только тот князь, чей отец побывал на владимирском столе.
После княжения старшего сына Ярослава Всеволодича – Александра Невского (1252–1263) – на великокняжеском столе последовательно побывали его младшие братья Ярослав, князь тверской (1264–1271), и Василий, князь костромской (1272–1276)[326]. Далее пришел черед внуков Ярослава Всеволодича. Великим князем стал старший из них – старший сын Александра Ярославича Дмитрий, князь переяславский (1277). Его права вскоре (с 1281 г.) стал оспаривать следующий по старшинству Александрович – Андрей, князь городецкий. В Северо-Восточной Руси сложились две княжеские коалиции: одна, во главе с Андреем Александровичем, ориентировалась на сарайских ханов, а другая, возглавляемая Дмитрием Александровичем, – на Ногая, фактически самостоятельного правителя западной части Орды[327].
Московский князь, младший из сыновей Александра – Даниил – был сторонником Дмитрия. После смерти последнего в 1294 г. он стал вторым по старшинству после Андрея Александровича, возглавил коалицию сторонников Ногая и начал борьбу за великое княжение. В 1296 г. Даниил некоторое время занимал княжение в Новгороде, бывшее частью великокняжеских прерогатив[328]. Но в 1300 г., после поражения Ногая от хана Тохты и его гибели, коалиция, возглавляемая Даниилом, распалась: его двоюродный брат и главный союзник, тверской князь Михаил Ярославич, перешел на сторону Андрея Александровича. Тем не менее Даниил продолжил борьбу с братом (чему способствовал его союз с галицко-волынским князем Юрием Львовичем, шурином Даниила, а также переезд в Москву большого количества служилых людей из княжеств Южной Руси, ранее входивших в сферу влияния Ногая[329]).
Ситуацию резко поменяла смерть Даниила Александровича 5 марта 1303 г.[330] Великий князь Андрей пережил младшего брата – на один год (ум. 27 июля 1304 г.)[331]. В результате после его кончины старейшим среди потомков Ярослава Всеволодича оказался Михаил Ярославич Тверской – он оставался единственным из поколения его внуков. Что касается московских Даниловичей, то они должны были навсегда выбыть из числа претендентов на великое княжение. Старший из сыновей Даниила, Юрий, был в 1304 г. только третьим по старшинству среди потомков Ярослава – после Михаила Тверского и сына Андрея Александровича Михаила. Но даже если он в будущем оказался бы «старейшим» (такая ситуация возникнет после гибели Михаила Ярославича в 1318 г.), это не позволяло занять великокняжеский стол, ибо у Юрия отсутствовало на него «отчинное» право – его отец, Даниил, великим князем не побывал.
Тем не менее Юрий Данилович отправился наряду с Михаилом Ярославичем в Орду оспаривать великое княжение. Хан Тохта принял в 1305 г. решение в пользу тверского князя – в соответствии со старшинством[332]. Однако Юрий не прекратил борьбы. До 1308 г. он претендовал на княжение в Новгороде, а в 1314 г., воспользовавшись пребыванием Михаила в Орде у нового хана Узбека, занял новгородский стол[333]. После этого последовал вызов Юрия к хану в Орду. Узбек принял здесь решение тоже в пользу Михаила: Юрий был задержан в Орде, а Михаил отправлен на Русь в сопровождении сильного отряда во главе с ханским послом Таитемером, поддержка которого позволила ему нанести в начале 1316 г. поражение стоявшим на стороне Юрия новгородцам (во главе с братом московского князя Афанасием Даниловичем)