— Почему, ведь новые министры имели к ним доступ? — спросил Симеон.
— Передача самих должностей проходила незаконно, — ответил Верес, засмеявшись, — перстни снимались, либо с уже мёртвых хозяев, либо под угрозой расправы, поэтому функция доступа просто исчезла. О, я помню, как тогда рвал на себе волосы Усем Бадур, таких стенаний и плача я больше не видел в своей жизни. Так тяжело было ему осознать, что своей глупостью и жестокостью, он самолично закрыл себе доступ к сокровищам…
— А кто бы не зарыдал, — печально вздохнул Дадли, — обладать самыми большими запасами империалов в Галактике и не иметь возможности ими воспользоваться…
— Ты бы, наверное, вообще умер от горя, — не упустила возможность уколоть своего друга, Мэй Чен, — всем известна твоя всепоглощающая любовь к бриллиантам.
— Моя любовь к империалам в первый день нашего знакомства дала возможность вооружить четыреста кораблей добровольцев, если ты это ещё помнишь, неблагодарная, — парировал Дадли.
— Ладно, соглашусь, иногда твои недостатки играют на пользу общему делу, — кивнула Мэй, — но это скорее исключение…
— Продолжайте господин Верес, не отвлекайтесь на моих друзей, их перепалки — вечная тема, — сказал Симеон, желая услышать, что было дальше. — Вы упомянули, что перстней было одиннадцать, а министров — десять, куда делся ещё один?
— Один ключ, как было положено изначально, находился и находиться до сих пор у маленького императора, — ответил Атилла. — Причём этот ключ, как и ключ первого министра, являются контрольными. К сожалению, я не знаю тонкостей всего процесса, как открываются данные контейнеры и что точно нужно сделать для этого. Я простой солдат, и всё время был в расположении своего флота, не вмешиваясь в действия Бадура. Он постоянно перетасовывал министров, менял комбинации, легитимизировал их должности через императорскую печать, но в итоге, так ничего и не добился — казна осталась нетронута…
— Слава богам Космоса, — воскликнула Бринн, — если бы Бадуру удалось вскрыть сундуки, мы бы никогда не победили бы его!
— Что ж, если вскрыть казну в данной ситуации невозможно, то и мы не станем тратить на это силы, — подытожил Симеон, продолжив посвящать своих офицеров в план намечающейся операции. — Итак, главной нашей задачей будет не захват казны, а освобождение императора Ду Ма-гона. Вырвать его и вдовствующую императрицу из лап мятежников Хана и туранских генералов, мы просто обязаны, как их верноподданные. К тому же, этот мальчик на сегодняшний день является символом стабильности и будущего для всей Империи. Пока он находится на Сартакерте его жизнь в опасности, причём это не зависит от того, проиграют туранцы сражение или выиграют. Для них император либо временная игрушка, либо помеха — поэтому смерть мальчика в будущем практически предрешена. Мы не можем допустить этого и поэтому завтра захватим Сартакерту, ворвёмся во дворец и освободим его.
— Так просто, захватить одну из самых сильных планет-крепостей, да ещё и Большой дворец в придачу? — изумилась Мэй Чен. — Это же практически невозможно!
— А мне кажется, проще некуда, — заявил Дадли, — пока Хамсвельд будет отвлекать остальных на себя, мы под шумок, атакуем Сартакерту, захватим малыша Ду и смотаемся… Кстати, я бы не отказывался прихватить, всё ту же имперскую казну, мало ли, может нам и удастся вскрыть эти заветные сундучки…
— «Атакуем, если не получиться — смотаемся», — передразнила его, Мэй, — это что, весь наш план?
— Ввяжемся в бой, а там видно будет, — кивнул Де Бур, — такая стратегия меня никогда не подводила.
— Нет, без чёткого плана действовать мы не будем, — заявил Симеон Булатов, — и поэтому, наша задача сейчас досконально проработать все возможные варианты развития событий, чтобы быть готовыми к любому повороту.
— Сто процентов, Птолемей пошлёт за нами в погоню свои корабли, — заявила Бринн Уайт, — да и остальные князья не станут отсиживаться в стороне. Поверь Симеон, они не будут спокойно наблюдать, как мы атакуем планету. И, как только нам удастся проникнуть в крепость — враги нападут на наши легионы с тыла.
— Поэтому-то Хамсвельд и отправил на выполнение задания два легиона, вместо одного, — ответил Булатов. — Когда мы окажемся на Сартакерте, ты Бринн, вместе с генералом Вересом, во главе основных сил, будете сдерживать натиск всех тех, кто попытается нас атаковать.
— Вместо этой миссии, я бы хотел лично участвовать в захвате дворца, — заявил Атилла.
— Этим буду занят я, лично, — ответил Симеон, — а место моего первого центуриона должно быть со своим подразделением.
— Я это понимаю, но все же настаиваю на своём личном участии в штурме, — упрямо повторил Верес. — Поверьте, генерал Булатов, я буду гораздо полезней вам именно во дворце…
— Нет, вы видели, каков наглец! — нахмурился Дадли. — Сидит здесь на птичьих правах, да ещё и указывает, где он хочет находиться.
— Если вы позволите мне это, то я в свою очередь, смогу помочь вам с минимальными потерями захватить саму планету, — неожиданно сказал Атилла, видя, что Симеон колеблется. — Не забывайте, я был хозяином на ней и знаю все сильные и слабые стороны обороны крепости. К тому же, я отлично ориентируюсь и в самом Императорском дворце и смогу без труда провести туда штурмовые группы.
— Не знаю, зачем вам понадобилось срочно именно во дворец, — задумчиво произнёс Симеон, заглядывая в чёрные глаза Атиллы, — но в данной ситуации, я принимаю ваше предложение — вы будете участвовать в штурме. Однако предупреждаю, если вы попытаетесь поставить под угрозу операцию, я заберу вашу жизнь…
— Справедливо, — кивнул Верес, улыбнувшись.
Глава 11
Генерал Рико Хамсвельд находился на капитанском мостике своего флагмана — тяжёлого крейсера «Клаузевиц» и внимательно наблюдал за начавшимся в лагерях его противников, движением. Из всех этих лагерей, без исключения, одна за другой вылетали эскадры, которые устремлялись в том же направлении, куда несколько часов назад ушли два его «синих» легиона.
Генералы Булатов и Уайт чётко выполнили приказ командующего. Они, выстроив свои подразделения в колонны, на полной скорости начали удаляться от Сартакерты. Ни Птолемей, ни остальные князья, не ожидали такого поворота событий, и некоторое время бездействовали, просто наблюдая за этим. Однако, придя в себя и поняв, что это, какая-то очередная хитрость «Лиса» Хамсвельда, которая может обернуться неприятным сюрпризом в предстоящем сражении, стали отдавать распоряжения своим офицерам и срочно снаряжать погоню.
На это потребовалось какое-то время и сейчас, вслед за Булатовым спешили уже сразу несколько легионов его противников. Хамсвельд наблюдал на карте, что в начале от флота Птолемея отделился один легион, видимо тот, что нёс дежурство и первым был готов выступить. Одновременно с ним, из лагеря туранцев, также вышел один легион — самый маленький по численности. Хамсвельд предположил, что это был отряд самого Салаха. Из лагерей остальных князей также стали отходить эскадры преследователей.
Всё начиналось, так как и задумывал генерал Хамсвельд. Однако, практически сразу, случилось неожиданное. И от флота Птолемея Янга и от туранцев, в сторону флота Симеона Булатова стали отправляться всё новые и новые легионы. Видимо враги увидели, что «Лис» уводит свои лучшие силы, и поняли, что послали вслед за ними, слишком мало своих кораблей. Не наблюдая никакой другой активности у «синих» легионов оставшихся в лагере, они начали высылать в погоню дополнительные подразделения. Сразу три «жёлтых» легиона покинули расположение войск Птолемея, а туранцы послали на поддержку Салаху один из огромных «туменов» генерала Хана.
«Лис» понимал, что Булатов просто физически не сможет справиться с таким количеством врагов, а ведь ему ещё нужно было выполнить главную задачу — захватить планету-крепость и освободить императора. Поэтому генерал Хамсвельд не стал спокойно наблюдать за разворачивающейся картиной и среагировал, как всегда быстро и действенно.
Он сразу же отдал приказ на выход из лагеря всего своего флота. Корабли легионеров были готовы к этому, и очень быстро, покинув защитные стены, начали выстраиваться в боевые порядки. Шесть «синих» легионов, двумя волнами, по три легиона в каждой, заняли позиции и начали медленное движение в направлении своих противников. Птолемей расценил это, как начало атаки и стал судорожно выводить и выстраивать свои корабли. Остальные, последовали его примеру и тоже стали готовиться к битве.
Из-за угрозы внезапного нападения, те эскадры, которые начали было преследовать генерала Булатова, решили не испытывать судьбу и вернуться, прикрыв свои основные силы, пока те, суетливо выстраивались для боя. Это сделали все: и Птолемей, и туранцы и князья. Их корабли снова повернули обратно. Все были уверены, что Хамсвельд использует фактор внезапности и немедленно атакует, однако тот и не собирался этого делать. Старый хитрец лишь создал видимость атаки, и искусно маневрируя, примерно через стандартный час, снова отвёл свои легионы на прежние позиции.
Время для погони было потеряно, да и угроза нападения всё ещё сохранялась, поэтому, ни Птолемей, ни остальные, не решились снова высылать дополнительные силы к своим, уже ушедшим, вслед за флотом Симеона Булатова, легионам.
— Ладно, кораблей, которые я уже послал, хватит, чтобы контролировать Булатова, если тот попробует напасть с тыла, — махнул рукой Птолемей Янг, окончательно решив оставить все свои легионы возле себя. — У нас достаточно резервов, чтобы пресечь любую попытку внезапного нападения. Ведь это так, генерал Кордо?
Он смотрел на безэмоциональное лицо одноглазого генерала на экране своего монитора. Птолемей не был военным, и ему до сих пор требовалась постоянная моральная поддержка от знающих своё дело, людей. Генерал Иван Кордо, заслуженно считался одним из таких профессионалов. Он не раз доказывал в бою свою отвагу, флотоводческие качества, а главное, слепую преданность первому министру. Кордо, конечно же, не мог на равных состязаться в искусстве ведения сражений с таким монстром стратегии, как Хамсвельд, но у Птолемея и выбора то особого не было. Из всех высших генералов, способных управлять флотом остался только этот одноглазый служака. Все остальные покинули лагерь первого министра и сейчас многие из них были его непримиримыми врагами.