Бринн, после разговора с Симеоном, не сразу приняла решение перейти в оборону. Её корабли продолжали натиск на, трещавший по швам, легион Висконти. Сама она на своём корабле уже подбиралась к этому нахалу — легату «красного» легиона, который так по-хамски смел разговаривать с ней. Теперь девушка желала лично посмотреть в глаза этому наглецу, перед тем как отправить его к праотцам. Она уже придумывала, каким способом будет лишать жизни данного бедолагу, но вынуждена была отвлечься, ибо картинка на тактической карте, светившейся у неё на мониторе, быстро менялась.
Генерал Уайт одним глазом следила за приближением к своему подразделению свежих сил врага. Как ни старались её командоры, они так и не смогли опрокинуть «красный» легион до подхода к тому подкреплений. Крейсера «красного» легиона являлись регулярными и их экипажи обладали навыками и выучкой, равными солдатам из экипажей Бринн. Каким бы мощным не был её 2-ой «синий», но даже он не мог быстро справиться с подобным себе по характеристикам, легионом врага. К тому же «сереброщитных», Бринн так и не рискнула вводить в сражение, понимая, что они понадобятся в скором будущем.
Как не хотела девушка расправиться с отрядом Висконти и лично отрубить тому, ему дурную голову, Уайт всё же пришлось отдать приказ на построение оборонительной сферы. «Синие» команды, прекратив сражение стали собирать свои корабли в одной точке пространства. Вскоре на этом месте возникло огромное «каре» — сфера, способная противостоять превосходящим силам врага.
— Две когорты «сереброщитных» в центр! — приказала Бринн своим старшим командорам. — Они будут нашим оперативным резервом на случай прорыва.
Уайт, хоть и была огорчена поведением Симеона, но понимала, что тот был прав, когда посоветовал беречь ей гвардейские корабли, как можно дольше. Командоры удивились такому решению, тому, что корабли с самой сильной бронёй их командующей уводятся в резерв, но промолчали и приказ выполнили. «Каре» спешно готовилось отбивать первое нападение.
Враги, видя как 2-ой «синий» вместо очередной атаки вдруг перешёл в глухую защиту, обрадовались и в свою очередь стали готовиться к нападению. Висконти сумел, наконец, восстановить порядок в своём подразделении и начал формировать из него большой «клин», для того чтобы пробить оборону Бринн. С другого направления к одиноко стоящей сфере, уже подходил «клин», состоящий из легиона Ошо. Тысяча тяжёлых крейсеров князей Хорнов пока оставалась поодаль от намечающейся атаки.
— Ждут своего часа, не спешат, — догадалась Бринн. — Если их союзникам удастся проделать бреши в моей сфере, то вот тогда корабли Хорна и пойдут в атаку. Ну что ж, я буду к этому готова. А вы, господин Булатов, — Бринн сжала губы, — гоняйтесь за своим разбитым противником. Я и в одиночку справлюсь.
Посмотрев на карту, она с удовлетворением заметила, что единственный, ещё не принимавший участия в битве, легион, до сих пор остаётся на своих позициях и не двигается с места. Это был «серый» легион Салаха, состоящий из четырёх тысяч регулярных крейсеров.
— Слава богам Космоса, хотя бы туранцы не поддержали врага в этом сражении, — выдохнула Бринн. — Если бы Салах присоединился к остальным — я бы не выстояла… Ладно, разберёмся с туранцам позже, сейчас — главное выдержать первую волну атаки…
Генерал видела, как подходят к её «каре» с разных направлений сразу два атакующих конуса врага. Их командиры синхронизировали свои действия и одновременно бросились в атаку. Бринн приказала открыть плотный заградительный огонь по приближающемуся противнику. «Клинья» под таким огнём, конечно же, теряли свои корабли — первые ряды, не выдерживая мощного потока плазмы, сгорали, либо выходили их общего строя сильно пострадавшими. Но на их место сразу вставали шедшие следом, заделывая бреши в атакующем строю и конусы всё ближе и ближе приближались к сфере.
Буквально через минуту оба они врезались на полном ходу в сомкнутый строй «синего» легиона, пытаясь по инерции, как можно глубже проникнуть внутрь «каре». И наступающие и обороняющиеся корабли смешались в этой мясорубке, отчаянно сражаясь между собой. Крейсера и линкоры поливали врага огнём, таранили, если удавалось разогнаться в такой сутолоке, некоторым экипажам даже удавалось идти врукопашную.
— Держать строй! — приказала генерал Уайт, видя, как начинает дрожать сфера под напором превосходящих сил противника. — Отбейте первую атаку, все остальные будут слабей… Они уже выдохлись, ребята держитесь!
Она была права, так как, и «красный» легион Висконти, и корабли Ошо уже растратили свой боевой запал. Не видя результата, их командоры постепенно стали выводить свои корабли из боя. Первый наскок явно не удался союзникам, и их «клинья» стали пятится назад. Однако произошло событие, которое полностью изменило ход боя.
Стоявший всё время до этого момента в стороне — легион Салаха, вдруг сдвинулся с места и стал формироваться в атакующий порядок. Бринн к своему ужасу осознала, что туранцы движутся на неё с намерением присоединиться к общей атаке. Командоры кораблей Ошо и Висконти, видя всё это, прекратили отход и с новой силой набросились на уже потрепанное «каре» 2-го легиона. В довесок, тысяча тяжёлых крейсеров Хорна тоже пошла на сближение с «синим» легионом. Бринн поняла, что её построение не выдержит ещё двух ударов свежими силами…
— Симеон, где же ты…
Радость на лице Булатова от того, что «жёлтый» легион врага прекратил своё существование, исчезла, как только он заметил, что происходит в секторе, где сражалась Бринн. К её «каре», к этому времени уже потерявшему стройность рядов, на полной скорости приближался легион Энвера Салаха, а также корабли Хорна. Никто не дал бы сейчас ни единого шанса обороняющемуся легиону.
— Приказ когортам, сбор вокруг моего флагмана, как можно скорей! — только и мог сейчас прокричать Булатов. — Выстраивайтесь ко мне в хвост, следуя пересечёнными курсами!
Сам он направил «Энио» и корабли, идущие рядом с ним, по кратчайшей траектории к сектору сражения, решив, что каждая из центурий его разбросанного по космосу легиона, будет постепенно присоединяться к нему по мере движения.
Булатов рвал на себе волосы от того, что совсем выпустил из вида, стоящий отдельно, легион Салаха. Просто он не мог представить себе, что туранский генерал — заклятый враг Птолемея, пойдёт на сделку с остальными, для того, чтобы расправиться с отрядом Булатова. Это как же надо было бояться кораблей Рико Хамсвельда, чтобы, позабыв все распри, объединиться в желании их уничтожить?! Тем не менее, глаза Симеона не обманывали, и туранцы действительно приближались к полуразрушенному «каре» 2-го легиона Бринн. Булатову стало страшно, когда он осознал то, что как бы быстро его корабли не летели, они не смогут успеть на помощь своим товарищам. Испугался он, прежде всего, конечно же, за Бринн.
— Туранского командующего, мне на связь! — приказал он своему оператору, как будто эти самые туранцы были сейчас его подчинёнными.
— Пробую связаться, — отозвался офицер. — Есть сигнал!
На экране перед Симеоном возникло знакомое лицо генерала Энвера Салаха. Он кивнул Булатову и даже слегка улыбнулся.
— Приветствую вас, господин генерал, — ровным голосом поздоровался с ним Симеон. — Давно мы с вами не виделись… Со времён войны с Гедеоном Широм…
— Приветствую тебя, Симеон, — ответил туранец. — Да, хорошие были времена. Я помню, как ты и твои друзья отлично зарекомендовали себя в той войне… Помнишь, ведь именно я был твоим первым имперским командиром?
— Я помню это, и не забыл вашу доброту ко мне в те времена, — ответил любезностью на любезность, Симеон. — Так же я помню, вашу принципиальность и честность на посту командующего имперским легионом.
Салах усмехнулся в усы.
— Тем более печально мне видеть, что наши пути разошлись и мы стали врагами друг другу, — продолжал Симеон.
— Нити судьбы, то спутываются между собой, то рвутся… Такое бывает.
— Генерал, я знал вас, как честного слугу государства, — продолжал Симеон. — Вы же были имперцем до мозга костей, и я уверен, что остаётесь таковым и сейчас. Тем больнее мне больно видеть, как ваши корабли сейчас движутся, чтобы уничтожить моих товарищей… Я ведь правильно оценил обстановку, именно это вы и планируете сделать?
— Ты прав, — согласился Энвер Салах, не став увиливать и изображать удивление на лице. — Я выстроил свои корабли именно для нападения на твой 2-ой легион. Более того, я намерен его полностью разбить, не оставляя в живых никого, и сделать я это намереваюсь не позднее, чем через двадцать стандартных минут… То есть до того времени, пока ты с другим своим легионом не прибыл бы на помощь. Мои новоиспеченные союзники сделали основную работу, мне лишь осталось поставить финальную точку в разгроме «каре», которое выстроила генерал Уайт…
— В этом «каре» находятся ваши боевые товарищи, в недавнем прошлом…
— Не будем морализаторствовать, Симеон, — отмахнулся Салах. — Я уважаю тебя, как опытного и отважного флотоводца, но не намерен выслушивать твои лекции по этике поступков… Оставь подобные речи для молодых легионеров, они более благодарная публика. Я же, старый боевой генерал, давно сделавший свой выбор в этой Гражданской войне и для меня «синие» легионы теперь такие же враги, как «жёлтые» — Птолемея…
— Тем не менее, вы пошли с ними на союз, где же ваши принципы?! — усмехнулся Симеон.
— Это ситуационный ход — хитрость, которая в итоге поможет мне победить, — улыбнулся в ответ, Салах. — Все эти князья и министры по-прежнему остаются моими смертельными врагами, но если представился случай использовать их — я это всегда с большим удовольствием сделаю… Так произошло и сейчас. Ваши два легиона, так внезапно покинувшие лагерь генерала Хамсвельда, посеяли панику в штабах всех остальных, поэтому мы и пустились за вами следом, понимая, какую опасность представляют эти 12 000 «синих» крейсеров. Ты виноват лишь в том, Симеон, что слишком силён сейчас. Князья и первый министр тебя так испугались, что их легатов мне не пришлось долго уговаривать на создание некой временной коалиции, для расправы над твоим отрядом…